Том Холт - Солнце взойдёт

Джейн пожала плечами.

— Я тоже не знаю, — сказала она.

— Но… — умудрился сказать Бьорн, несмотря на то, что его нижняя челюсть прилагала все усилия, чтобы отвалиться от его лица. — Но ты ведь… э-э… ты же женщина. Вы знаете все об этих вещах.

— Ну да, — твердо ответила Джейн. — Прости, но боюсь, здесь я не смогу тебе помочь. Все, что я знаю о детях — это что их не следует стирать в стиральной машине. Очевидно, они от этого линяют. — Она подчеркнуто отвернулась и принялась разглядывать указатели на стене, пока Бьорн не оставил попытку переглядеть ее и не начал медленно стаскивать рюкзак со своей спины. С лицом цвета болонского соуса он ухватился за первую попавшуюся завязку и потянул. Судя по выражению его лица, он ожидал, что на счет «пять» рюкзак взорвется.

— И вообще, — произнесла Джейн, — это не ребенок, это заложник, а по традиции это дело мужчин — оставаться дома и следить за заложниками. — Она оглянулась и тут же быстро вновь отвела взгляд. Бьорн заскрипел зубами и попытался уверить себя, что то, что он держит в руках, на самом деле картер коленвала, а то, что стекает внутрь его рукава, на самом деле машинное масло. Это немного помогло.

Грохот, который они услышали в следующее мгновение, исходил от передней части здания, рассыпавшейся на куски.

Джейн и Бьорн переглянулись.

— Кажется, я знаю, куда мы направляемся, — сказала Джейн.

— Ну?

— Подальше отсюда, — твердо произнесла Джейн. — Давай быстрее.

Запоздало пытаясь не выглядеть подозрительно, они быстро пошли, если не побежали, к ближайшему выходу. Какой-то человек в форме пытался их задержать, но скорчился, как посоленный слизняк, когда Бьорн сунул мокрую пеленку в его простертую руку. Больше он не делал попыток препятствовать их продвижению.

Они были в багажном отделении.

— Ошибка, — пробормотал Бьорн. — Надо было свернуть налево возле…

Джейн покачала головой.

— И так сойдет, — сказала она. — Если за нами кто-нибудь гонится, нам лучше спрятаться, пока они не уйдут. Если мы смешаемся здесь с толпой, может быть, они нас не заметят. По крайней мере, решат, что мы побежали к самолетам.

Пытаясь выглядеть усталыми и скучающими, они побрели по направлению к карусели; Джейн по пути издавала тихие утешающие звуки в сторону заложника. Заложник начал орать.

— Очень хорошо, — прошептала Джейн. — Я давно заметила, что люди пытаются избегать орущих детей в аэропорту. Замечательное прикрытие.

— Великолепно, — раздраженно буркнул Бьорн. К его запястью липло около мили мокрой ткани, а внутрь рукава забралась расстегнувшаяся булавка.

Они пробирались сквозь толпу — и было что-то странное в людях, из которых эта толпа состояла, но пристально вглядываться было бы невежливо, — пока не добрались до багажной карусели.

— Слушай, — прошептал Бьорн, — С этими людьми что-то…

— Знаю, — прошипела в ответ Джейн. — И что мне прикажешь теперь делать?

Бьорн пожал плечами. Хотя обычно он не был склонен размышлять о природе вселенной, он уже давно понял, почему женская логика отличается от мужской логики. Ответ был довольно сложен, но все в нем прекрасно увязывалось — дело было в том, что женщины, будучи в среднем более низкорослым полом, проводили больше времени у поверхности земли, и поэтому их мозги имели большую возможность подвергаться воздействию геотермических излучений. Бьорн подумал, не объяснить ли это Джейн, но решил, что лучше не стоит.

— Простите, — сказала Джейн, локтем отпихивая с дороги какого-то человека. — Спасибо.

Странность, которая поразила их в других пассажирах, заключалась в том — гм… это было не так-то просто объяснить, но… нет, черт с ним совсем, нет смысла лгать, когда единственный, кого ты при этом обманешь — это ты сам. Бьорн вонзил мысленные шпоры, и тут же отчаянно схватился за мысленные удила.

Они просвечивали.

Нет, не совсем так: сквозь них можно было видеть, но только под определенными углами. Словно кто-то вырезал изображения людей в натуральную величину и наклеил их на портновские манекены, сделанные изо льда. Или стекла. На лед ничего нельзя наклеить, потому что он начнет таять, и картинка отклеится или… Бьорн ухватил свою мысль за шиворот и зашвырнул обратно, поближе к сути дела. Так вот, если смотреть на этих людей под определенным углом, их просто не было.

«Ну хорошо, — подумал Бьорн. — И что с того? Я не расист. Я могу иметь дело с черными, белыми, красными или желтыми, так что вполне смогу иметь дело и с прозрачными. Нет проблем».

Неудивительно, что Джейн в это время работала над тем же вопросом, и вывод, к которому она пришла, находился не в миллионе миль от истины.

(…Истина заключалась в том, что с другими людьми в багажном отделении было все в порядке, но не на все сто процентов. Один из недостатков далеких путешествий, который никогда не рассматривался надлежащим образом, заключается в том, что, к несчастью, когда живое существо, находящееся на значительном расстоянии от дома, разлучается со своим имуществом, часть его души остается с ним вплоть до окончательного воссоединения. А когда часть человеческой души таскают взад-вперед на тележках и кидают на ленты конвейера, и все это после нескольких часов, проведенных в тесноте багажного отсека самолета, это не может не иметь побочных физических эффектов. Как правило этого, разумеется, никто не замечает, поскольку все люди в багажном отделении находятся в одинаковом положении, не считая носильщиков, которые к этому привыкли. Но так как у Джейн и Бьорна багажа не было, они могли видеть вещи такими, как они были в действительности — как правило, сквозь грудную клетку стоящего рядом человека.)

— Эти люди не совсем здесь, — прошептала она. — Не беспокойся об этом.

— Я и не думал, — возразил Бьорн. И выпучил глаза.

По ленте конвейера к ним подплывали большой картонный чемодан, потершийся портплед искусственной кожи и брезентовый вещмешок. Ни одну из этих вещей он не видел уже более тысячи лет — с тех самых пор, как грузчики на «Арго» по ошибке отправили их к Садам Гесперид.

— Гм, — проговорил он. — Прости меня, я на минуточку.

Он шагнул вперед и ухватился за ручки, которые рассыпались в пыль у него в руках. Тысяча лет беспрестанного кружения на конвейерной ленте — долгое время.

— Что ты?.. — вскрикнула Джейн, увидев, что Бьорн вспрыгнул на карусель и пинками сбрасывает вещи на пол. Он потерял равновесие, выправился, но потом все же опрокинулся назад, приземлившись на ноги щуплого дряхлого человечка, сидевшего на уже совершенно древнем чемодане.

— Прости, старина, — пробормотал он.

— Ничего, Бьорн, — ответил человечек. — С каждым может случиться.

К собственному великому удивлению, Бьорн оказался способен что-то произнести. Он произнес что-то вроде «Гкхмк».