Светлана Захаров - Сказочники оптом и в розницу

— Берите пример, — я указал на дерево все еще пыжащимся наставникам.

— Тем более я все равно могу ночью подобраться к этому, — и дерево махнуло веткой в сторону Колобка, — и сесть на него. Выйдет славный блинчик.

— Не стыдно? — заорал доведенный до кондиции Колобок. — Големыч, ну что ж ты молчишь? Заступись!

— Знаете, Колоб, а ведь эти двое абсолютно правы, — отверз наконец бульдожьи уста Кащей. — И хотя в прежнее время филейные части одного уже сладко бы шкворчали на обкорнанном тулове другого, на сей раз я признаю свою неправоту. Так сказать, Кащей всегда отдает долги чести.

Колобок — да что там скрывать, и я с деревом — просто позеленели и отмерли. Таких слов от Кащея лично я не ожидал — хотя, не спорю, сказано было вполне в его манере. Но чтобы вот так, запросто, повиниться перед каким-то жалким кандидатом в мастера, который еще ничем, кроме нечленораздельных жалоб, не отличился…

— Вот, — сказал Кащей, явно чтобы хоть как-то разрядить обстановочку, — но хочу сразу предупредить — возвращаться к этому досадному эпизоду мы больше не будем.

— Давай в зеркальце глянем, — предложил я. — На Шамана поглядим.

— Чего на него смотреть? — сплюнул крошками Колобок. — Дрянной тип.

— Врага нужно знать в лицо, — поддержал меня Кащей. — Гляди, Глым. Зеркальце, зеркальце, покажи нам Шамана.

— Не в рифму, — сказал мрачно Колобок.

— Ситуация, — сухо отрезал Кащей. Мы, сгрудившись вокруг зеркала, заглянули в него. Сначала оно отразило наши ставшие безобразными лица (а я уж думал, кащееву мордашку ничто не может испортить), а затем ставшую поистине акульей челюсть моего наставника сменило изображение занавеса с вполне реальными заплатками. На нем появилась крупная надпись: "Шаман. Часть 1". Половинки занавеса мягко разошлись в стороны, открыв мне неожиданное зрелище.

Я действительно не ожидал увидеть то, что предстало моим глазам. Не скрою, воображение уже рисовало мне сухопарого седого старика с длинной, в завитках, бородой и клочкастыми бровями, который, рисуя в воздухе суковатым посохом каббалистические символы, свободной рукой щедро бросал в кипящее в котле варево любимую пищу Кащея — жаб, ужей и пауков. Но вместо этого мое внутреннее "я" издало такое совиное уханье, что костистый еле успел ухватить едва не вырвавшееся из его руки зеркальце.

Коротконогий и толстый рябой старикашка сидел по-турецки за обычным деревянным, к тому же плохо оструганным столом, жрал из чугунка раков и плевал остатки на ковер. Его седоватые усы тряслись, с них капал рачий сок, а желтые глаза подозрительно вращались в разные стороны, как бы отыскивая мерзавцев и предателей. А также неопытных Сказочников.

— Это и есть ваш Шаман? — все еще по-птичьи выдохнул я.

— Он, обезьяна, — с чувством сказал Колобок. — А что? Не похож?

— Нет, — кивнул я. — Вернее, похож, но не на великого и могучего черного мага.

— Меня терзают смутные сомнения, — медленно сказал Кащей. — Колоб, а ты уверен, что в твоем недуге именно Шамана виноватить следует?

— Да т-ты… Да ты что? — взорвался Колобок. — А кого же? Я же говорю — этот гад у меня совесть и спер!

— А при каких обстоятельствах сие произошло? — прищурился Кащей.

— Ты что так взволновался, дядька? — я тоже не скрывал своего удивления. — Я думал, ты у нас дед-всевед.

— Дело в том, — сказал Кащей, — что у наших Сказочников многое было различным. Но по нескольким признакам всегда можно отличить настоящего Сказочника от обычного человека.

— Шесть пальцев? Или хвост? У меня ни того, ни другого…

— Воображение, позволяющее проникнуть в наш мир — это раз. Способность слышать Заправилу — это два. Способность узнать такого же, как он, — это три.

— И что?

— И то, что Шамана ты бы узнал сразу, если бы…

— Если бы он был черным магом?

— Дура! — Кащей удивлял меня все больше, теперь он еще и ругаться начал. — Не просто магом, но — Сказочником! Следовательно, тот, кого мы ищем — не Шаман!

— А как же моя совесть? — замяукал Колобок.

— Поэтому я и спрашиваю — ты точно знаешь, что это был Шаман?

— Да! — страшно закричал тут Колобок.

— Уверен?

— Нет…

— !!! — Кащей так страшно высказался в адрес господина Колоба, что дерево в ужасе заткнуло ветвями все свои естественные отверстьица.

— Погоди, — я ухватил Копченое Ребрышко за пуговицу. — Нечего тут рукоприкладствовать. Знаешь, что мы можем сделать?

— Знаю, — холодно сказал Кащей. — Мы можем взять за шкирку это маленькое дрянное бессовестное черствое и на редкость отвратительное…

— Короче — Колобка.

— Короче — Колобка за шкирку и ка-ак хрястнуть!

— А потом я на него сяду! — закончило дерево сладким голосом.

— Вы что все — опухли? — Колобок не на шутку разволновался. — Что за слова, в самом деле — хрястну, сяду? Вы обо мне говорите, между прочим. О наставнике Сказочника!

— Не только ты — наставник, — ввернул Кащей.

— Это совершенно неважно, — фыркнул Колобок в ответ на его реплику. — А важно то, что… Тьфу ты, сбили меня совсем.

— Ты хотел поведать нам о Шамане, — напомнил я.

— Правда? — изумился Колобок, но, увидев выражение лица своего милого друга и соратника, поспешно согласился. — Ах, да, да. Итак, Шаман. Первое: с чего я взял, что именно он, паскуда, спер мою совесть? Отвечаю коротко и ясно: а кто же еще? Именно так думал я, когда проснулся однажды абсолютно бессовестным.

— Врет, — отрезал молниеносно папаша Кащ. — Ничего он не просыпался. Просто у нас со здоровьем строго. Каждое утро — пятиминутный осмотр внешних, внутренних и ментальных органов.

— Понятно. Опять какое-нибудь зеркальце?

— Нет, на сей раз к стеклу сие не имеет никакого отношения. Давным-давно из одного мира к нам провалился так называемый Ынструмент…

— Может, Инструмент?

— Вот именно что Ы. Позднее выяснилось, что создал его малютка-медовар из соседнего измерения с диким потенциалом сказочного изобретателя — его изобретения, которые он придумывает за скучным процессом медогонства, прорывают ткань реальности, попадая туда, где подобные приборы в порядке вещей — чаще всего, к нам. Их правописание и наше не намного, но отличаются, поэтому названия кнопок и лампочек на панели Ынструмента с ошибками написаны. А штука, я тебе доложу, знатная! Все-все о тебе расскажет, чего не хватает, на какую диету переходить, чтобы цвета в ауре наладились.

— А с медоваром что?

— Берегут. На него знаешь, сколько зубов из разных миров точится? Но посещать его запрещено — напугается, придумывать перестанет… Поэтому созвали Конвенцию и заключили Пакт О Ненападении На Малютку.