Светлана Захаров - Сказочники оптом и в розницу

— Ну и, ну и, ну и, ну и? — спросило оно после того, как я закончил рассказ.

— Ну и все, — сказал я. — Живут себе.

— А худа от них не бывает?

— Да нет вроде. Разве что Бледноморды, но они только вид делают, что страшные, пугают. Вроде Кащея.

— Вроде Кащея? — дерево хмыкнуло. — Скажи спасибо, что Големыч договор соблюдает. Не то неизвестно, как бы он тебя напугал, и где бы ты очутился после этого.

— Ничего себе!

— Вот именно! Для многих первая встреча с прежним Кащеем была одновременно и последней.

— Как же его укротить удалось?

— Я же говорю — договор подписали с Царем. По поводу Сказочника. Оказалось, что без толковых Наставников у потенциальных Сказочников, кроме всякой гадости, ничего не получается. А Кащей знает больше всех жителей нашего Государства, вместе взятых.

— А Колобок?

— Он рангом пониже, но тоже много чего знает и умеет. Ведь сказка о нем — одна из самых первых, придуманных в нашем мире.

— М-м. Слушай, а вот Кащей — что он с этого имеет?

— Все, что хочет. Три любых желания в месяц.

— Кроме?..

— Царь имеет право наложить вето на одно из трех. Все довольны и счастливы.

— Кроме?..

— Кроме тех, кому мешают жить первые два желания Кащея.

— А сам Големыч? Неужели он тоже бессовестный?

— На самом деле никто не знает, что творится в его душе, и вообще — есть ли она у него? На эту тему одно время диссертации повадились защищать. Потом перестали.

— Оттого, что ничего не доказали?

— Оттого, что быстро закончились. Все. И диссертанты, и оппоненты. Так что неизвестно, какой он на самом деле, Кащей. Он и не плохой, и не хороший. Вообще, что ты ко мне пристал? — рассердился Орех. — Вот увидишься с ним еще раз — сам и спроси. Сказки давай!

— Хорошо. Вот тебе еще одна — кстати, не наша, вообще чья-то чужая. Однажды, когда на небе было много богов, и все они любили следить друг за другом, один мелкий божок втрескался в нимфу — это что-то вроде вашей русалки, только без хвоста.

— Тогда проще — голая баба!

— Если хочешь. Так вот, втрескался и решил подкараулить ее, догнать и совершить акт прелюбодеяния…

— Это как?

Я объяснил.

— А-а, — понимающе зашелестело дерево. — Это я знаю. Подо мной тоже эти самые акты совершались. Иногда, знаешь ли, люблю выждать момент и тихо, но душевно сказать — "ГАВ"!!!

— Ты полегче, — проворчал я, когда Орех помог мне выкарабкаться из канавы. — Нам еще далеко, между прочим.

— Не очень, — дерево вытянуло ветку, приложив ее к глазам. — Вот уже конец свалки, а там рукой подать. Верст пятьдесят. И все лесом. Лепота!

— Чтоб меня там съели лесные? Хорошая лепота!

— Я тебя защищу, — пообещал Орех. — Наступлю на них. Или сяду. Лучше сяду, а то потом вязнуть буду, корни придется чистить.

— А зад?

— Сами отвалятся, — беспечно махнуло дерево.

— А ночевать где будем? Только не говори, что в лесу! В таком случае лучше было на Свалке остаться. Воняет, зато тепло. И никто не съест.

— Не боись, в деревне Рябовке будем ночевать. То есть, ты будешь, я-то по ночам не сплю — зимой выспался.

— А что ты делаешь ночами? — заинтересовался я.

— А вот что я делаю ночами, — сухо ответил Орех. — вас, дражайший, не касаемо.

Я не стал настаивать на гнусных подробностях древесной ночной жизни, а стал досказывать легенду про нимфу, превращенную по ее особой просьбе в дерево. До конца свалки мы добрались без приключений. Которые не замедлили на нас свалиться, как только мы приблизились к опушке леса. Из-за деревьев внезапно выбежало немалое количество людишек в бурой, под стать лежалой листве, одежде. Все, как один, были с огромными ножами в руках.

— Голубчики-душегубчики, — сказало дерево безразличным тоном.

— Спасибо за информацию, — хмыкнул я. — И что теперь?

— Идем дальше. Не боись, они слабые. Еще слабее хоббутов. Ниже их только крестьяне.

— Почему?

— Потому что с косами.

Ничего не поняв из вышеизложенного, опасаться я не прекратил.

— Да ты не дергайся, — поощрило меня дерево. — Я — Орех, ты — Сказочник. Что с нас взять? Орешки да сказки?

— А, может, и вправду сказочку про них сочинить? — я приободрился. — Превратить их, скажем, в свинок-серых щетинок?

— Вот как Сказочник — так сразу Преобразователь, — покачалось дерево. — Думаешь, самое простое — раз, и оборотня заделать? А то, что своими необдуманными действиями человеку жизнь искалечишь — это как?

— Так они мою щас вообще прекратят! — завопил я, не в силах помешать нашему медленному, но верному окружению.

Тут один из воров, низенький и почему-то в зимней шапке, натянутой на уши, пробасил:

— Жизнь или кошелек?

— Жизнь, — сказал я. — Потому что кошелька у нас, к счастью, нету.

— К сожалению, — мрачно поправил меня вор.

— Для вас — да.

— А для вас — нет. Потому что тем, у кого нет кошелька, и жизнь ни к чему.

— То есть?

— Они же бедные. Зачем же засорять наше Царство всяким нищим сбродом?

— А у вас деньги есть? — спросил я, чем поставил вора в тупик.

— Ну… Конечно, — сказал он, подумав.

— А зачем вам еще?

— Чтобы больше было! — захихикал вор.

— А зачем?

— Чтобы кутить, пить и веселиться!

— Так кутите. Деньги же есть.

— Ага-а! А вдруг закончатся?

— Ну сейчас же есть.

— А потом?

— Вот потом и награбите.

— А мы впрок! — поддержал вора в шапке абсолютно лысый громила, перепоясанный широким ремнем, за который было заткнуто еще по меньшей мере восемь ножей.

— Да! Впрок мы! — обрадовался подмоге коротыш. — Так что давай, давай, деньжата доставай!

— У нас есть деньги? — спросил я Ореха.

— Нет, — покладисто сказало дерево, чем привело большую часть бандитов в замешательство.

Только не Зимнюю шапку.

— Но-но, — сказал он. — Па-апрашу без хамства!

Но дерево и не собиралось хамить. Оно сделало молниеносный рывок, распялило дупло, сделало: "ХАП!" — и низенький предводитель воров полностью скрылся в деревянном отверстьице.

— Ухуху! — отважное воинство разом схлынуло. Лысый, правда, молниеносно выдернул из-за пояса три ножа, но вовремя рассудил, что против дерева сгодится разве что двуручная пила, и со вздохом засунул оружие обратно. О том, что для меня пила отнюдь не понадобится, он не догадался. И то славно. Но на всякий случай я забился под Орех и заслонился нижними ветками.

Бандиты скрылись за деревьями, но не ушли. Было слышно, как они там находятся в непонятках и производят грязную мышиную возню. Затем послышался голос плешивого:

— Дядьки! Грызла-то отдайте! На что он вам?

— Не бувет бавоваться! — прошамкало дерево.

— Через лес пропустите? — спросил я, выныривая из-под ветки.

— Через наш — да! Еще и проводим, чтоб никакая мразь не напала! Мало ли тут ворья всякого шастает!