Генри Каттнер - Пять рассказов о Гэллегере

Так шло год за годом. Попозже социология догонит развитие техники, но пока до этого далеко. Экономический азарт достиг небывалого в истории уровня. Требовался гений, чтобы разобраться во всеобщей неразберихе. Мутации, вызванные извечной склонностью природы к шуткам, дали наконец таких гениев, но пройдет еще много времени, прежде чем будет найдено удовлетворительное решение. Понятно, что выживет тот, кто имеет большую способность к адаптации, запас всесторонних практических и непрактических знаний, а также опыт во всем. То есть в предметах растительного, животного и минерального происхождения…»

Гэллегер открыл глаза. Видно было немного. Главным образом потому, что его швырнули на стол лицом вниз, он это сразу же определил. Собравшись с силами, он сел. Он не был связан и находился на слабо освещенном чердаке, похожем на склад и переполненном всевозможной рухлядью. С потолка слабо светила лампа. Была здесь и дверь, но перед ней стоял тип с золотым зубом. По другую сторону стола сидел Макс Кафф, он старательно наливал виски в стакан.

— Я тоже хочу, — слабым голосом сообщил Гэллегер.

Кафф взглянул на него.

— А, проснулся. Извини, Блэзер стукнул тебя слишком сильно.

— Да, ничего. Я бы и так потерял сознание. Эта алфавитная выпивка — страшная штука.

— Хоп! — сказал Кафф, придвигая стакан Гэллегеру и наливая себе другой. — Хитро было придумано — держаться меня, то есть единственного места, где парням не пришло бы в голову тебя искать.

— Это у меня врожденное, — скромно заметил Гэллегер. Виски его оживило, но в голове еще не совсем прояснилось.

— Эти ваши… гмм… сообщники пытались меня похитить, верно?

— Угу. Но тебя не было дома. Этот твой робот…

— Он просто чудо.

— Слушай, Блэзер сказал мне о машине, которую ты сделал. Я бы не хотел, чтобы Смит наложил на нее лапу.

Толстячок Смит. Гмм. Мозаика вновь разлетелась. Гэллегер вздохнул. Если он сыграет втемную…

— Смит ее еще не видел.

— Я знаю, — сказал Кафф. — Мы прослушиваем его видеофон. Один из наших агентов узнал, что Смит сказал «Любым Заданиям», будто некий человек работает над проблемой, понял? К сожалению, он не назвал фамилию этого человека. Мы могли только следить за Смитом, прослушивать его разговоры и ждать, когда он с тобой свяжется. А потом… в общем, мы поймали этот звонок, и ты сказал ему, что устройство у тебя есть.

— Ну и что?

— Мы тут же прервали ваш разговор, и Блэзер с парнями отправился к тебе. Я же говорил, что не хочу, чтобы Смит получил этот контракт.

— Вы ничего не говорили о контракте, — сказал Гэллегер.

— Не валяй дурака. Смит сказал «Любым Заданиям», что выложил тебе всю историю.

Может, так оно и было, но Гэллегер был тогда под мухой, и все это выслушивал Гэллегер Бис, следовательно, информация хранилась в подсознании.

Кафф рыгнул и отставил стакан.

— Потом поговорим. Ну и отравился я, даже думать не могу. Но я не хочу, чтобы Смит заполучил эту машину. Твой робот не дает нам к ней подойти. Ты свяжешься с ним по видео и отправишь куда-нибудь, чтобы парни могли принести машину сюда. Отвечай «да» или «нет». Если «нет», я еще вернусь сюда чуть погодя.

— Нет, — сказал Гэллегер. — Вы меня все равно прикончите, чтобы я не сделал Смиту еще одну машину.

Веки Каффа медленно опустились на глаза, и какое-то время он сидел неподвижно, словно заснул. Потом он невидящим взглядом посмотрел на Гэллегера и встал.

— Значит, увидимся позже. — Он энергично потер лоб. — Блэзер, следи за этой глистой.

Человек с золотым зубом выступил вперед.

— С вами все в порядке?

— Конечно. Но думать я не могу… — Кафф скривился. — Турецкая баня — вот что мне нужно.

Он подошел к двери, ведя за собой Блэзера. Гэллегер заметил движения губ советника и прочел несколько слов.

— …упьется… позвонить роботу… попробуйте…

Кафф вышел, а Блэзер вернулся в комнату, сел напротив Гэллегера и подвинул тому бутылку.

— Не бери в голову, — успокоил он. — Глотни вот немного, полегчает.

«Хитрецы, — подумал Гэллегер. — Думают, если я напьюсь, то сделаю все, что им нужно. Гмм…»

У дела имелся еще один аспект. Когда Гэллегер бывал полностью под воздействием алкоголя, управление принимало его подсознание. А Гэллегер Бис был уникальным изобретателем, безумным, но гениальным.

Гэллегер Бис наверняка найдет выход из этого положения.

— Вот и правильно. — сказал Блэзер, видя, как исчезает алкоголь. — Еще одну. Макс отличный парень, он на тебя не в обиде. Вот только он не любит, если кто-то мешает его планам.

— Каким планам?

— Ну, как в случае со Смитом, — объяснил Блэзер.

— Понятно.

Гэллегер содрогнулся. Предстояло так накачаться спиртным, чтобы подсознание смогло выбраться наружу. Он продолжал пить.

Возможно, он просто перестарался. Обычно Гэллегер очень старательно мешал свои напитки, а на этот раз все составляющие уравнения в сумме дали ноль. Он видел, как поверхность стола медленно приближается к его носу, почувствовал мягкий, почти приятный удар и захрапел. Блэзер поднял его и встряхнул.

— И что они т-теперь за водку делают, — прохрипел Гэллегер. — Вино, женщины и песни… вино, вино, вино… К-красное.

— Вина ему захотелось, — буркнул Блэзер. — Этот тип пьет как промокашка.

Он еще раз встряхнул Гэллегера, но без толку. Буркнув что-то еще, Блэзер вышел.

Гэллегер услышал, как закрылась дверь, попытался сесть, но упал со стула и больно приложился головой о ножку стола.

Это подействовало лучше ведра холодной воды. Пошатываясь, Гэллегер поднялся на ноги. Комната на чердаке была пуста, если не считать его самого и всякой рухляди. Очень осторожно он подошел к двери и попытался ее открыть. Заперто. Мало того, дверь была еще обита стальным листом.

— Ну, дела… — бормотнул конструктор. — В кои-то веки мне понадобилось мое подсознание, а оно не желает показываться. Черт возьми, как же отсюда выбраться?

Выхода не было. Комната не имела окон, а дверь была заперта намертво. Гэллегер направился к груде старой мебели. Диван. Коробка с бумагой. Подушки. Свернутый ковер. Мусор.

Он нашел кусок провода, пачку слюды и еще пару мелочей, а когда сложил все вместе, образовалось нечто, похожее на пистолет или миксер. Выглядело это довольно жутковато, словно какой-то марсианский излучатель.

Затем Гэллегер вернулся к стулу и сел, всей силой воли заставляя себя протрезветь. Дело шло неважно. Когда вновь послышались шаги, в голове у него все еще шумело.

Дверь открылась, вошел Блэзер. Гэллегер едва успел спрятать свое изобретение под стол.

— Ты уже вернулся? Я думал, это Макс.

— Он скоро придет, — пообещал Блэзер. — Как ты себя чувствуешь?

— В голове шумит. Я бы еще выпил. Та бутылка уже кончилась. — Он действительно прикончил ее, вылив остатки в какую-то дыру.