Евгений Лукин - Алая аура протопарторга

– Э-э… Полковник Выверзнев?… – осведомился наушник глубоким звучным баритоном.

Николай тихонько крякнул.

– Подполковник, Глеб Кондратьич… – почтительно, но с достоинством поправил он.

На том конце провода недовольно помолчали, подумали.

– Нет… – вымолвил наконец баритон. – Подполковник – это слишком длинно… Пусть лучше будет – полковник…

И подполковника Выверзнева – не стало. На долю секунды Николай лишился дара речи.

– Служу Баклужино! – несколько сдавленно выговорил он.

– Вижу… – с мрачным удовлетворением изрек Президент. – Когда и где намечена встреча с Африканом?…

– В двадцать один ноль-ноль, Ефрема Нехорошева двадцать один, квартира десять…

– Тогда слушай задание… – Баритон потеплел, зазвучал более интимно. – Никакой пальбы, никаких захватов… Только присутствовать и наблюдать. Это все. Меня интересуют планы протопарторга… И учти: с этого момента ты подчиняешься не Лютому, а лично мне…

Услышав такое, Николай, признаться, ошалел вконец. Больше всего он боялся, что Глеб Портнягин потребует немедленного захвата Африкана любой ценой, и мучительно прикидывал, как бы поделикатнее убедить Президента в преждевременности этой акции… ан фиг – полный консенсус!… И полковничьи погоны в придачу…

– Вопросы?…

– Никак нет, Глеб Кондратьич!…

– Тогда все… – И Президент дал отбой. Кстати, весьма вовремя – Николай уже входил в подъезд. Хотел сунуть трубку в карман, но не успел – опять застрекотала. Пришлось задержаться на крылечке.

– Ну? Что решили? – жадно спросил генерал Лютый.

– Толь Толич… – взмолился Николай. – Некогда мне…

Генерал обиделся.

– Но должен же я знать… – оскорбленно начал он.

– Не должен, – жестко прервал его Выверзнев. – Теперь уже не должен. Сведения совершенно секретные и сообщить их я тебе имею право только с разрешения Кондратьича. Так что не могу, не проси…

Гробовая тишина в наушнике. Кажется, до генерала наконец дошло, что его все-таки подсидели…

С недоброй ухмылкой Выверзнев отключил сотовик и вошел в подъезд. Незримая война с бывшим участковым вступала в новую фазу…

На промежуточной площадке между вторым и третьим этажами в уголке притулился начекалдыкавшийся бомж. Поравнявшись с пьянчужкой, полковник приостановился и достал сигареты.

– Всем накрыться хвостом… – процедил он, прикуривая. – Быть на местах, носа не высовывать…

Спрятал зажигалку и бодрым пружинистым шагом взбежал по ступеням. В глазах сияли звезды – большие и светлые. Всего два обстоятельства тревожили теперь Николая. Первое – это удивительная сговорчивость Африкана. Как-то уж слишком легко согласился протопарторг изменить место встречи – и вроде бы ничего не заподозрил, что уже само по себе вызывало смутные подозрения. Но это ладно, с этим разберемся. А вот о втором обстоятельстве, честно говоря, даже думать было страшновато. Потому что называлось оно – Ника Невыразинова…

Притушив звезды в глазах и вообще убрав с лица какое-либо подобие знаков различия, Николай Выверзнев с озабоченным хмурым челом (скромный работяга-подполковник) ступил в комнату, где немедленно был исцелован Никой и лишен покупок.

– Я там своим приказал, чтобы не светились… – буркнул он, поворачиваясь к Панкрату. – И ты тоже давай с «херувимами» разберись… А то расхаживают, понимаешь, по тротуару в рясах, в бронежилетах…

Будучи профессионалом, Выверзнев редко опускался до лжи и зачищал концы преимущественно с помощью правды. Кроме того, на улице за ним, разумеется, следили и просто не могли не заметить, что до мини-маркета и обратно он шел, не отнимая трубки от уха.

Квартира звенела Никиным щебетом, с грохотом разъезжалась мебель, дребезжала посуда, над раздвинутым столом парашютно взметнулась скатерть… Подготовка к историческому чаепитию шла полным ходом…

К девяти часам начали собираться встревоженные гости. Все они были знакомы Николаю, поскольку все на него работали. При виде контрразведчика, обомлев, замирали – и, с опаской косясь на главарей, подсаживались к накрытому столу.

– Ну так где он, ваш Африкан?… – вот уже, наверное, десятый раз капризно вопрошала Ника. – Чай стынет!…

Протопарторг не спешил. Будет печально, если, заподозрив провокацию, он не придет вообще… Подобная мысль, судя по выражению лиц, пугала Панкрата с Аристархом не меньше, чем самого Выверзнева. Страшнее могло быть только одно: Африкан ничего не почуял – и в самом деле скоро явится…

Без пяти девять Кученог, чьи волосы уже не облепляли узкое мятежное чело подобно струйкам смолы, но пушились и кудрявились от чистоты, приказал затворить окна, задернуть шторы и, скособочившись сильнее прежнего, настроил приемник на волну Лыцкого радио.

– …разучиваем цитаты из Святого Писания, – любезно известил прекрасный женский голос. – Итак: «Не любите мира, ни того, что в мире…» Первое соборное послание апостола Иоанна. Записали?… Отлично! Следующий стих: «Отрясите прах от ног ваших…» Евангелие от Матфея. Записали? Прекрасно!… «Не сотвори себе кумира!…» Вторая заповедь Моисеева… А теперь все вместе – хором!…

И в динамике запели – стройно, мощно и душевно:

Отречемся от старого мира,

Отрясем его прах с наших ног!

Нам не нужно златого кумира…

Далее в пение мелодично вплелся дверной колокольчик. Это пришел Клим Изузов и с ним кто-то еще – впоследствии оказавшийся Африканом. Никем не узнанный, протопарторг сел прямо напротив Выверзнева и, поскрипывая стулом, осмотрелся. Встретившись взглядом с полковником, подался к нему через стол и дружески полюбопытствовал вполголоса:

– А ты, мил человек, случаем, не из контрразведки?…

– Ну почему же случаем?… – холодно отозвался тот. – Из контрразведки…

– И в чинах небось?…

– В чинах…

Неузнаваемый протопарторг уважительно кивнул. А может, просто спрятал усмешку, наклонив лицо…

За окном куранты на Ефреме Великом внятно пробили девять, и участники сходки, внезапно прозрев, увидели, что Африкан-то – вот он, уже среди них… Онемели все – даже динамик. Даже Ника! Протопарторг поднялся, кряхтя, и отвесил собранию низкий поклон, что, учитывая его корпуленцию, было не так-то просто сделать.

– Каждому – по потребности… – протяжно молвил он в звонкой предрасстрельной тишине. Собравшиеся шевельнулись – и встали.

– Воистину по потребности… – прошелестело в ответ – испуганно и нестройно.

– Аминь… – с удовлетворением заключил протопарторг и дал знак садиться.

Перед тем как сесть, все перекрестились – в том числе и Выверзнев. Поступок подкупающий, но рискованный: Николай был без бронежилета, зато в пиджаке, заговоренном от клинка и от пули. После крестного знамения чары, ясен хрен, развеялись, и теперь только оставалось надеяться, что ни перестрелки, ни поножовщины сегодня тут не приключится…