Евгений Лукин - Алая аура протопарторга

А теперь – как поступать прикажете?…

Объявить, что Африкан бежал в Баклужино?… Да Боже упаси! Америка не поверит, поскольку это – правда. А Портнягин – калач тертый и наверняка будет все отрицать напропалую: и факт перехода границы, и прочие проказы Африкана, включая чудо с гирей, о котором Партиарху сообщили нынче утром…

Первым побуждением Порфирия было вычеркнуть протопарторга из списка Чудотворцев и немедленно предать событие огласке, но, к счастью, остановила мысль о том, что народ не поймет. Вернее – поймет, но правильно… А с народом, как известно, шутки плохи: сорвется – на цепь не посадишь… За своего любимца столицу разнесут. Следовательно, придется усмирять. Армия, конечно, не подведет, поскольку гражданской совести у военных не может быть по определению, но устраивать пальбу в тот момент, когда у тебя над головой ревет палубная авиация шестого флота?…

Еще никогда в жизни Порфирий не чувствовал себя столь беспомощным. Если Африкан в ближайшее время не будет предан суду в Гааге (или, на худой конец, не погибнет внезапно), американцы запросто нанесут ракетно-бомбовый удар по Лыцку. С них станется! В прошлом году Нижний Чир разбомбить грозили – за непомерно большое количество наездов автотранспорта на пешеходов… Геноцид, дескать! Собственный народ давят…

Ближе к вечеру, как было назначено, пожаловал с докладом глава контрразведки.

Нарком инквизиции Питирим (в миру – Кудеяр) являл собою полную противоположность робкому комсобогомольцу, что сидел в приемной Порфирия. Во-первых, был он до неприличия молод, во-вторых, совершенно бесстрашен… Ибо что есть бесстрашие? Это такое состояние духа, когда человек настолько очумел от страха, что ему уже все равно… В-третьих, востренькое верткое личико молоденького митрозамполита отмечено было скорее печатью хитрости, нежели ума, – причем хорошо отмечено! С маху печать прикладывали, не иначе…

Словом, фигура довольно неожиданная.

Казалось бы, должность наркома инквизиции требует мудрого старца, но это – очередное общепринятое заблуждение. Дело в том, что, забрав такую силу, мудрый старец неминуемо спихнет главу государства и сядет на его место сам. Поэтому в данной должности как раз более уместен ушибленный высоким доверием юноша, от которого требуется одно: рвение, рвение, рвение. Кроме того, известно, что, достигнув высшей власти, всяк норовит как можно быстрее устранить свидетелей этого своего преступления: друзей, соратников, а если хватит твердости характера – то и родственников. Затем приходится устранять непосредственных исполнителей устранения – и так несколько раз подряд. Естественно, что в результате подобных ротаций кадровый состав контрразведки неминуемо омолодится.

Отсюда – юность, отсюда – бесстрашие, отсюда – сметка.

– Возможен вариант Че Гевары, – шмыгнув востреньким носиком, сообщил митрозамполит и разъял тоненькую папку без опознавательных наклеек. – Пламенный протопарторг решил на свой страх и риск объявить себя частным лицом, повстанцем, перейти границу и начать партизанскую войну с колдунами на их собственной территории… Пытались вразумить. Уговоры не подействовали…

– Он же, по официальной версии, болен!… – напомнил Партиарх.

– Ну вот в бреду, стало быть, и перешел…

– Допустим… А кто уговаривал?

– Все Чудотворцы во главе с Партиархом!… – без запинки отбил бойкий отрок.

– А как докажешь, что он это сделал?… Баклужино-то – молчит, не протестует!…

Все-таки запнулся митрозамполит.

– Да… – с легким оттенком сожаления признал он и отложил листок в сторону. – Поэтому я считаю, что более приемлем следующий сценарий, – продолжал он дробить языком как ни в чем не бывало. – Обратиться завтра в ООН с жалобой на спецслужбы Баклужино: дескать, выкрали Африкана и тайно умертвили… Волну народного гнева организовывать не стоит – поднимется сама…

Партиарх слушал, сдвинув брови, и время от времени кивал. «Молодой… – одобрительно думал он. – Мысль с перепугу играет… Все-таки правильно я его назначил…»

Негромко крякнул – и митрозамполит умолк.

– А сопротивления он по болезни оказагь не смог… Ты ведь к этому клонишь?… – уточнил Партиарх. – Общий упадок сил, в том числе и чудотворных?… Ну, допустим, допустим… А спросят: на кой это пес вообще понадобилось баклужинским спецслужбам?…

Однако на сей раз сбить наркома инквизиции не удалось.

– Боялись, как бы он их не разоблачил на процессе в Гааге…

– В какой Гааге?… – страшно раскрывая глаза, угрожающе переспросил Партиарх. – Ты… Ты соображаешь, что говоришь? Да чтобы мы… любимца партии, любимца народа… выдали этим собакам империалистам? Этим еретикам?…

– Нет, мы-то, понятно, выдавать не хотели… – поспешил объясниться Питирим. – А в Баклужино думали, что выдадим… Ну и выкрали…

– М-да?… – Порфирий подумал. – А в чем он собирался их разоблачать?

– Преступления подберем… Фактуры хватает…

– Почему не разоблачил раньше?

– Так ведь Гаага же… – тонко заметил митрозамполит. – Мировая огласка…

Партиарх помычал, в сомнении качнул головой:

– Тогда выходит – Африкан сам должен был потребовать суда…

– А он и требовал!… – со всей убежденностью подхватил Питирим. – Хотел явиться в Гаагу добровольно, а мы его не пускали… боясь за его безопасность…

Партиарх призадумался.

– Труп нужен, – сурово молвил он наконец.

– Нужен… – сокрушенно подтвердил Питирим.

– А спросят: где взяли?

– Выкрали из баклужинских застенков…

– То есть сами признаемся, что наш спецназ шурует на их территории?

– Ну почему же спецназ?… Местные патриоты выкрали – и нам передали…

– Хм… – сказал Партиарх. Все еще колебался. – Ну а умерщвлять-то как собираешься? – прямо спросил он.

Питирим крякнул. Честно сказать, задача казалась ему неразрешимой. Пока Африкан жив, статуса чудотворца его никак не лишишь! А пока у него статус чудотворца – покушаться нет смысла: ни пулей не достанешь, ни ножом…

– Н-ну, может быть… как-нибудь все-таки… вычеркнуть его из списка?… – с надеждой молвил он.

– Как?… – сдавленно спросил Партиарх. – Как ты это сделаешь без огласки?… А в него три четверти избирателей верят!… Хочешь их переубедить? Иди – переубеждай!…

Молоденький нарком инквизиции пригорюнился, затосковал.

– Динамитом попробовать? – расстроенно предположил он.

– С ума сошел? – вскинулся Партиарх. – Динамитом!… А что тогда в ООН будешь предъявлять? Клочья?…

За окнами высотной кельи Партиарха черной глухой стеной стоял двенадцатый час ночи по лыцкому времени. Сам Порфирий восседал за столом, угрюмо вслушиваясь в зловещий шелест над столицей. «Ночные призраки» шестого флота США возобновили разведку целей. Мало им было той катастрофы…