Михаил Высоцкий - А дело было так…

Ночевать устроились в небольшой пещере, которая как раз для таких целей и была выбита у тропы. Причем не одна. Подобные пещеры встречались каждую версту, и основным их предназначением как раз и был отдых уставших путников. Летом тут не протолкнуться, за каждый аршин земли борьба идет, а сейчас все в нашем полном распоряжении. Хотим — костер разведем, тут и дрова в наличии имеются, хотим — на матрацах ночевать будем, хоть в летнее время они специально для женщин и детей зарезервированы. А хотим — драгоценными запасами продовольствия, которые в таких вот пещерах на крайний случай всегда запасены, будем коней кормить. Нам все можно, хотя, понятное дело, как положительные герои, перебарщивать мы не стали. Наглость наглостью, но и о благородстве не стоит забывать, а то потом балладу «Как Тиналис-богатырь буянил со товарищи» мне выслушивать не охота.

— А чего вы улеглись? Кто дежурить будет? — ко всеобщей неожиданности, спросил я, когда спутники начали устраиваться на ночлег. — Нет уж, так не положено — разбиваемся на пары, и чтоб до утра не смыкали глаз! Принц с Тыном в первую смену пойдут. Тронгвальд, ты с Алендасом во вторую. Лютик, со мной перед рассветом дежурить будешь. И если я вдруг ночью проснусь и увижу, что кто-то от своей смены косит…

Заканчивать угрозу я не стал — да и какая это угроза? Не станут они от дежурства отлынивать, должны понимать, что мы уже не по цивилизованным землям странствуем. Это в степи нет зверя страшнее тушканчика, а тут вечером дозорных не выставишь — рискуешь утром в желудке снежного волка проснуться. Что касается того, как я смены распределил… Ну и так все понятно — тролли лучше всего вечером соображают, гномы — утром, эльфу вообще все равно; принца наедине с Алендасом оставлять не стоит, еще гадостей каких наговорит; самая сложная смена — последняя, а значит, ее себе взять положено. Вот и вышло то, что вышло. Впрочем, сегодня это скорее перестраховка, чем насущная необходимость — настоящая опасность на самом перевале начнется, а пока мы только поднимаемся…

Как я и думал, ночь прошла без происшествий.

Утром нас всех ждала просто отличная новость — оказывается, всю ночь шел мокрый снег, и дорога, и без того скользкая, покрылась местами подмерзшей кашей, подниматься по которой наши кони особого желания не проявляли. Однако хорошей погоды тут до весны ждать, следовательно, придется с тем что есть смириться. А отличная новость потому, что и до Лютика, и до Алендаса, и даже до Тронгвальда дошло — шутки кончились и бахвалиться да балагурить не стоит. Значит, мне мороки меньше, можно все свое внимание на дороге сосредоточить. Тем более, если верить слухам, еще пару лет назад местами дорога обвалилась. Если ниже уже подлатать успели, то сюда до сих пор дорожные рабочие не добрались. А все потому, что торговцы предпочитают рискнуть и не ждать месяц, пока будут вестись укрепительные работы. Вот когда совсем дорога провалится, улетит караван-другой в пропасть, сразу кто виноват вспомнят… Ну да за вольный град Аму-Тамир можно не переживать — там такие акулы торговли заправляют, что любых качающих права караванщиков успокоят.

Так что любые мелочи надо высматривать, это ведь не ловушки, у Лютика только на злонамеренные западни чутье, а так, прихоти природы на человеческую небрежность помноженные…

Первый полуразрушенный участок дороги уже через несколько верст встретился, да его только слепой не заметит — дорога наполовину в пропасть обвалилась, деревянными подпорами на скорую руку укреплена. Неспроста ведь внизу две разбитые телеги валяются — их и убрать могли, но как предостерегающий знак оставили. Посмотришь на доски раскиданные, кости белые и череп лошадиный — сразу осторожнее станешь. В иных странах значки всякие напридумывали, с кружками да квадратиками, но толку от них мало, люди мимо проезжают, головы не повернув. А вот череп обглоданный, по себе сужу, сразу в глаза бросается.

Второй еще опаснее. Через ущелье мост переброшен, скрипит, шатается, гниль доски изъела — еще пару лет назад каменный мост стоял, только улетел в пропасть во время землетрясения. Тут Тын помог — как встал на мост, так все доски обновились, гниль мигом пропала, веревки в сталь превратились, хоть армию проводи — не рухнет. Магия, правда, как появилась, так и сгинула — только тролль с моста сошел. Ну да нам дольше и не надо, назад уж как-нибудь переберемся.

Третий участок обвалом наполовину засыпало. Его расчистить неделя потребуется, но торговцы предпочитали свои караваны по узкой тропе вокруг завала обводить. Куча мороки, зато время не теряется. Ну и мы так же поступили. Хорошо, что боязни высоты среди спутников богатырских не водится. Хотя знавал я одного богатыря великого, Багадуром звался. Рявкнет — как гром гремит, взмахнет рукой, так несметные орды сами на колени падают. Ни смерть не страшила, ни ранения. А больше всего в жизни трех вещей боялся — высоты, темноты и пауков. Так что и среди нашей братии всякие уникумы попадаются.

Впрочем, настоящего богатыря дорога не страшит — поднялись с горем пополам на перевал. Два дня ушло, столько сил потратили, что хоть садись и былину слагай. Это ведь только кажется, что конь идет, а ты сиди в седле да баклуши бей. Конь — это зверь неразумный, а всадник — глаза его. Если глаза не видят, то и телу идти недалеко. Сами диву даемся, как так скоро управиться сумели, — когда последние аршины подъема шли, то и настроение у всех поднялось. Казалось, еще пару шагов — и все мучения закончатся, стихнет ветер, не будет глаза колким снегом сечь, не будут копыта коней на льду скользить, не будет пропасть бездонная под боком нервы трепать. На самом деле только казалось: как закончили подъем, как прошли незримую границу, так сразу поняли — настоящие испытания только начинаются!

Тамирский хребет широк. От одного края до другого много верст будет, да в одном месте неведомый великан взял и все вершины горные как косой срезал. Так Кервранский перевал и получился — по одну сторону горы до небес поднимаются, по другую облака пронзают, а между ними ровная-ровная долина. Летом — райское местечко, цветы красы невиданной, какие только на такой высоте и растут, вода чистейшая, дышать хоть и тяжело, быстро задыхаться начинаешь, да воздух вкуса сладкого! Летом тут целые поселения образуются, люди землю пашут, пшеницу особую, горную, выращивать умудряются, хлеб пекут, того и гляди, возник бы посреди гор настоящий город, кабы зимы не были такими лютыми. Даже северные племена, которые хижины изо льда строят, в проруби ледяной купаются, на ледяных плотах через море плавают, тут бы выжить не смогли. И даже не в холоде дело, да какой тут холод, настоящий мороз — это когда плевок замерзнуть успеет, пока до земли долетит.