Татьяна Устименко - Богами не рождаются

Светом, пронизывающим каждую частичку моего хрупкого тела, разложившим меня на атомы, превратившим меня в мельчайшую звездную пыль: невесомую, летучую, холодную и неживую. Оказалось, что это совсем не больно – всего лишь одно мимолетное дуновение испепеляющего солнечного ветра – и вот твоей физической оболочки уже нет. От меня остался только крохотный сгусток незримой материи, называемой бессмертной душой. Те пресловутые четыре грамма, на которые каждое мертвое тело всегда легче своего живого аналога. Я свободно парила в эфире… Я видела своих безутешных друзей, столпившихся вокруг Врат и взирающих на них в немом отчаянии. Нашла звездолет «Ника», обрабатывающий запутанную информацию сугубо медицинского характера, и Дину с Неей, нещадно эксплуатирующих кибернетический разум корабля. Я мысленно наблюдала за Змеем и Драконом, добросовестно муштрующими целый полк мускулистых монахов, и даже за самим Кардиналом, благосклонно взирающим на тренировку с высоты мраморного монастырского балкона. Обнаружила гигантский транспорт «Ковчег», прикрытый силовыми щитами, зеркальная поверхность которых отражала сияние космических светил, создавая эффект защитной невидимости…

Но все эти действия давались мне с огромным трудом, потому что звезды притягивали и манили меня к себе. Теперь я точно знала, что где-то там, дальше – вне привычного для нас измерения – находится та светлая обитель, куда устремляются все отлетевшие души. Именно там они обретают настоящую, долгожданную свободу. В том мире не существует богов – одна лишь энергия разума в своей самой совершенной и чистой форме...

– Иди к нам, Ника! – мелодично напевали голоса многочисленных звезд, звеневшие хрустальными колокольчиками.– Мы ждем тебя, наша крылатая сестра!

И я, не раздумывая более ни минуты, воодушевленно полетела на их зов…

Тело скрутила невыносимая боль…

«Тело? – изумилась я.– Какое тело? У меня уже нет тела!»

Но самовнушение не сработало, а непереносимые ощущения все нарастали. Я уподобилась куску податливой глины, положенному на вращающийся гончарный круг бытия. Кто-то незримый и всесильный прикоснулся ко мне своими узловатыми, натруженными пальцами и начал мучительный процесс воссоздания моей разрушенной плоти.

– Ты совершенно позабыла обо мне, милочка,– упрекнул ехидный голосок с запоминающимся техасским акцентом.– А ведь я совсем не зря подарил тебе последнюю искорку своей жизненной силы. Искорку, несущую способность видоизменяться, мимикрировать в окружающем пространстве, восстанавливать поврежденные органы. Живи же, милочка!

– Не знаю, стоит ли благодарить тебя за подобные пытки! – мученически выла я, плавящаяся, будто кусок свежего воска.– Сомнительная услуга от старого пройдохи!

Хизли проказливо хихикнул, как частенько любил проделывать это при жизни:

– Умирать – легко! Выжить – намного труднее…

Звезды отдалялись. Я страдальчески вытянула руку, не желая отказываться от их красоты, отрываться от сего небесного хоровода, но водоворот телесного существования беспощадно вырвал меня из мира духов, закружил и швырнул обратно.

В мир живых...

Я ругалась. Витиевато и грязно, стараясь поточнее вспомнить цветистые уроки прирожденного мастера скабрезностей – Рифорда де Монро, но тем не менее сквернословила и с одновременным радостным облегчением. Я лежала на шикарном ковре, в центре лужицы из прозрачной околоплодной жидкости, и ругалась на чем свет стоит. Недобрым словом помянула выдумщика Захарию, хитреца Хизли, доброхота Порфирия и попыталась встать на ноги. Колени заметно подкашивались, но я оперлась на какую-то античную колонну и, непристойно выставляя голые ягодицы, кое-как перевела себя в позу «поиска тапочек под диваном». А затем поднатужилась еще и выпрямилась в полный рост.

Окружающий интерьер поражал расточительной роскошью. Персидский ковер, напрочь мной испорченный, беломраморная беседка в греческом стиле, с колоннадами и фонтаном, огромный плазменный телевизор и потухшая арка Врат. В общем, сценка из разряда: «Поздравляю, капитан Ника, ваша безумная авантюра удалась! Позвольте представить вам конечный пункт прибытия – Главную галерею транспорта «Ковчег». И среди всего этого вызывающе-вульгарного великолепия находится главный элемент – я, мокрая, замерзшая, с неизменными энергетическими браслетами на запястьях. Нагая, жалкая и слабая, каковой и положено быть любому человеку в момент своего рождения.

– А младенцам разрешается выпить что-нибудь покрепче молока? – нахально спросила я у тишины, в случае отказа уже почти решившись утолить жажду некипяченой водой из фонтана.

– Виски, джин, абсент? Чего прикажете подать, капитан Ника? – Из люка в стене выехал ушлый робот-официант, облаченный в безупречно отглаженный смокинг с накрахмаленной белой манишкой. Я стыдливо прикрылась руками.

– Содовой со льдом и новую одежду! – Я сдернула полотенце с манипулятора робота и устроила из него импровизированное сари.

Все из того же люка немедленно появился запотевший стакан с холодным напитком.

– Ваши личные апартаменты находятся на восемнадцатом уровне, капитан,– вежливо уведомил меня официант.

– Сколько же всего этажей на этом корабле? – вздрогнула я.

– Сто тридцать, мадам. Я вас провожу.

– Офигеть можно! Вот уж точно «Ковчег» создали тупые дилетанты,– потерянно бормотала я, вслед за роботом бредя к лифту.– Умные профессионалы построили «Титаник»!

– А это что? А вот это? – Я с любопытством тыкала пальцем в электронную карту «Ковчега» и без устали приставала с расспросами к главному компьютеру. Мониторы в командирской рубке демонстрировали мне все новые уровни и отсеки корабля, а сам кибернетический организм звездолета имел приятный мужской баритон. За что тут же, хотя немного панибратски, был окрещен мною просто и понятно – «Ноем». Компьютер не возражал. Наоборот, истосковавшись за долгие годы молчания и бездействия, он покровительственно разглагольствовал с интонациями молодого самовлюбленного радиодиктора.

– А тут у нас что находится? – деловито поинтересовалась я, указывая на единственный сектор, оставшийся темным. Все прочие этажи весело светились разными цветами, делая схему корабля похожей на инструкцию по сборке рождественской оптоволоконной елки.

«Ной» корректно кашлянул.

– Нечего мне тут курильщика изображать,– возмутилась я.– Почему молчим? Какой-то секретный уровень?

– Капитан, вы должны знать о нем больше меня,– туманно заоправдывался компьютер.– Данный сектор запечатан вашим индивидуальным кодом доступа!

– Хитро! – Я недоуменно поскребла свежевымытую голову.– Прогуляемся, посмотрим.