Антон Хохлов - Совсем не герой

Так что сейчас Ричард блистал, как настоящий король, и с откровенным пренебрежением посматривал на встречающихся по пути кошек. Собаки же те и вовсе попрятались от греха подальше. Лишь один пес непонятной породы, видать самый тупой, попробовал рыкнуть на кота, – за что был награжден полновесной оплеухой и позорно бежал, поджав хвост.

Правда, скоро Ричард перестал излишне гордиться. Знаете почему? Правильно, я ведь так и не научился ездить на лошади. Конечно, кот ругался и сетовал на расовую дискриминацию, но потом смирился и покорно повез меня на спине.

Вот Мечта, та никаких проблем не испытывала, быстро освоив езду на лошади. Как она мне объяснила, в Мертвом Лесу они использовали в качестве транспорта похожих животных.

... Из города выезжали рано утром, когда солнце только-только показало краешек диска, однако на улицах столицы уже было полно народу. Что немудрено – любой по-настоящему крупный город никогда не спит, словно шпион, и не дремлет, будто разведчик. Он – постоянно бодрствующий, долговечный механизм. Так было у меня дома, так в Средневековье – разница во времени не помеха. Излишнее любопытство к нам не проявляли – у всех свои дела, – лишь изредка провожали взглядами. По сути, из толпы выделялся только я, гордо гарцующий (или неуместно это слово?) на синем коте. То есть тигре. Вообще, очень странно, что Ричарда принимали за это животное, ибо на тигра он если и был похож, то весьма отдаленно. В любом случае это их проблемы, и мне забивать ими голову некогда.

Я думал о другом. На этот раз о том, как становятся героями. Для примера возьмем меня. Я, повторюсь, не герой, говорю честно, однако некоторые мои поступки героикой отдают порядочно. Но, с другой стороны, все мои маленькие подвиги остались не замечены общественностью, и сколь-либо серьезный (хотя и весьма спорный) авторитет я приобрел в глазах инквизиции, которой один раз существенно дал по носу, развалив один из ее замков. В своей же компании я не более чем общий друг всех, и за непобедимого супермена меня (и то – может быть) считает лишь Венус. Она, кстати, провожала нас со слезами на глазах, а потом еще долго махала вслед платочком из окна магической башни. Ричард, для примера, подвигов совершил не меньше, а Мечта... Я до сих пор не знаю, как относится ко мне Мечта. Уважает? Жалеет? А может, чем черт не шутит, любит? Но это вряд ли, она вон какая – умница, красавица, магией владеет и с оружием обращается что твоя амазонка. А я? Самый обычный человек, если не считать того, что Белый Оборотень. Да, это здорово, это круто, но Сила приходит и уходит, когда ЕЙ захочется, и лишь в случае с Алым Замком она будто бы подчинилась моему безмолвному приказу. И то неизвестно: вдруг просто совпадение?

Я в задумчивости пригладил многодневную щетину. Хм... да ее щетиной уж и стыдно называть – почти бородка. Жаль, зеркала нет, чтоб посмотреться, а откупоривать ради этой цели бочонок с водой как-то неприлично.

Да, совсем забыл сказать! Водные пистолеты мы все же сделали. Вернее, один водный пистолет, и то с трудом превеликим. Всю ночь лучший кузнец инквизиции пытался понять, что я от него хочу, но так и не понял. Пришлось стиснуть зубы, мысленно досчитать до десяти и существенно упростить конструкцию сверхнового и суперсекретного оружия. В результате я имел на руках большой металлический цилиндр, очень напоминавший шприц и действующий по тому же принципу. Вмещала эта пушка два литра святой воды и била струей на довольно приличное расстояние. Сперва кузнец смастерил «шприц» из обычной стали, но я, опробовав оружие, забраковал его на корню. Сами посудите – бандура без воды весит килограммов пятнадцать, поэтому держать ее крайне не удобно. При попытке же залить боезапас вода стала просачиваться через многочисленные щели. Я схватился за голову и наорал на кузнеца. Потом, приложив титанические усилия, успокоился и, поразмыслив, попросил пригласить в мастерскую мага, специализирующегося на стихии огня. Маг пришел довольно скоро, злой и сонный, и мы приступили к делу. Сперва кузнец под моим чутким руководством сваял новую модель. На этот раз из жутко дорогого, но прочного и легкого мифрила. Потом маг, страшно заинтересовавшийся этим делом, направленной струей пламени запаял все дырочки и – опять с помощью магии – придал «шприцу» лоск, сгладил швы и приделал аккуратные ручки в нужных местах. Когда же я поддал струей святой воды на пять метров, он пришел в окончательный экстаз и сказал, что это, цитирую, «великое и поистине гениальное» оружие можно поставить на производство. Оказывается, мифрил, помимо бездны полезных свойств, обладает еще одним – он неуязвим для любых, даже суперубойных зелий алхимиков.

Я идею подхватил мгновенно, и вскоре мы вместе с магом испытывали на импровизированном полигоне новые виды снарядов. Зелий этих было штук десять, но мне очень понравилось действие только трех. Первое мгновенно заморозило являющуюся мишенью бочку, превратив ту в кусок льда. Второе, словно кислота, разъело металлический панцирь, а третье в пыль разнесло тяжелый дубовый стол мощным взрывом. После этого я за бесценок продал патент на новое оружие магу. Кстати, окрестили пушку «ША-1», что переводится как «Шприц Антония-1». Так что в дорогу, помимо всего, мы везли бочонок со святой водой и три стеклянные бутылки с варевом алхимиков, а вышеупомянутый «ША» покоился у меня на плече, прикрепленный специальным ремешком и на всякий случай доверху заряженный «морозными снарядами»...

Рассказывать о длинном и нудном пути до предгорий нужного нам перевала бессмысленно. Все одно и то же – дорога, дорога и еще раз дорога. Она бежит вперед нескончаемой речкой, извиваясь, вздыбливаясь, петляя между такими же бесконечными лесами, полями. Леса. Они – особая страничка этого мира. Здесь очень много лесов и царит невообразимый простор, сравнимый с таковым только на моей Родине. Нигде, кроме России и Синзала, нельзя увидеть такой природы. Но если в моем времени даже самые сокровенные уголки изгажены человеком, то здесь... Это бесполезно описывать. Просто здесь все еще сочное, яркое, первозданное, что ли. И я все больше ловлю себя на мысли, что мне здесь нравится. Очень. Сюда бы я с радостью приезжал на отдых, но вот остаться навсегда... Не знаю. Несмотря на все достоинства этого мира, несмотря на то что здесь я приобрел хороших друзей и (тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо) нашел ту – единственную, которой обязательно скажу о своих чувствах... несмотря на все это, я чувствовал себя здесь чужим. Ричарду проще, но и в его глазах я иногда вижу печать неизгладимой тоски. Видимо, понятие «родина» – это не выдумка. И она манит, тянет к себе, постоянно напоминая о моей чуждости здешней жизни...