Виталий Бодров - Кольцо из чистого дерева

Скипетр Маргонов! Переливается радугой бриллиантов, радует глаз совершенством. Тяну к нему руку… едва успеваю отпрыгнуть. Его светлость изволит пробовать на мне остроту "скорпиона". Несколько минут занимаюсь тем, что уклоняюсь от ударов. Герцог недурно умеет обращаться с железом. Моя дубинка здесь вряд ли поможет, а метательные ножи я достать не могу. Не успею просто.

Под руку попадается старинная ваза в половину моего роста. Швыряю ее герцогу под ноги, он не обращает на это внимание, весь в азарте боя. А стоило бы. Да, фехтовать его учили признанные мастера… но не босыми ногами на осколках.

Этот вой стражники должны были услышать и этажом ниже. "Скорпион" с приглушенным стуком падает на ковер. Изрыгая нездешние проклятья, герцог вытаскивает из ступни осколки. Знакомлю его со своей дубинкой вторично, подхватываю скипетр и сую его в заплечную сумку. Времени почти нет, топот в коридоре ближе с каждой секундой. Стражи!

Искать веревку времени нет, но "кошачьи лапы" висят на поясе. Надеваю их, пристегнуть к упору на куртке не успеваю. Если повезет, не сорвутся.

Распахиваю окно и ползу по стене, молясь святому Лакки. Или Богу воров Лакки, как его наши предки звали. И, само собой, сестре его Удаче, потому что без нее сейчас точно пропаду. Если сорвется "лапа"… или если у стражей луки… лучше и не думать.

Высунувшиеся из окна стражи тычут в меня пальцами и орут. Ну, палец — не стрела, потерплю, хоть и невежливо это с их стороны. Потом в меня летит алебарда. Уклониться не могу, но даже не пугаюсь, бросок абсолютно неудачный. Вторая алебарда высекает искры из стены дома в полуярде от моего лица. Вот это уже неуютно. Следующая может доставить может доставить боль в груди, которая бальзамами не лечится. Но следующим летит массивное кресло, едва не сбив меня на землю. Неприятное чувство, будто я таракан на стене, а подошва сандалии уже отбрасывает на меня тень. По-тараканьи отгораживаюсь от креслометателей балконом второго этажа. Отсюда можно уже и спрыгнуть, но лучше не рисковать. Последнее, что мне сейчас нужно — это вывих или перелом.

Ярда за два от земли прыгаю. Скипетр радостно вываливается из сумки. Подхватываю его на бегу, мчусь к ограде. Небо уже начинает светлеть, но немного времени еще есть. Позади вопли разъяренных стражей, их братья по разуму где-то впереди готовят на меня последнюю засаду. У кого-то из них луки найдутся, уверен в этом.

Удар в спину сбил меня с ног. Это что еще за напасть, неужели, стрелки поцелили? Быстро переворачиваюсь на спину и вижу перед собой оскаленную собачью морду. Которая тянется ко мне с явным намерением обслюнявить мне глотку.

Фу! Уйди, собака страшная! Пес рычит, глаза злые. Бью наотмашь по оскаленной морде. Жалобный визг, морда отпрянула. А, так на руках у меня "кошачьи лапы". На них же стальные когти такого размера — любой тигр от зависти завоет. Добавляю ногой в бок, на носке сапога небольшое прочное лезвие, на одних перчатках по стене не поползаешь. Пес окончательно капитулирует и с визгом исчезает в рассветном сумраке. Зато ко мне на всех парах летят три его товарища и пара стражников.

Первое правило взломщика — обеспечь себе комфортный уход с места работы. Так вот, сегодня я нарушил и это правило, и все последующие. Если получится уйти, это войдет в анналы Искусства, как самый неправильный удачный взлом.

Лечу стрелой к ограде. Воры бегают куда быстрее стражи, но вот собаки…

Ограда уже близко, но и собаки буквально за плечом. Меняю направления бега, собаки проскакивают мимо. Так несколько раз, постепенно приближаясь к ограде, однако стражники значительно сократили дистанцию. А мне еще на каменную стену залезать! Высотой в три с половиной ярда! Вот где алебарду в спину получить проще легкого…

Добегаю до стены, отчаянный прыжок — и я вцепляюсь всеми четырьмя конечностями в камень. Это уже почти тянет на чудо, чтоб найти четыре трещинки в камне разом. Растопыриваюсь на стене, как паук, ползу вверх максимально быстро. Псы прыгают и рычат, но принципиально не лают. За них это делают стражники, предсказывая мое ближайшее будущее в самом черном свете. Надеюсь, они не ясновидящие. Совсем не хотелось бы менять сексуальную ориентацию на половые извращения. В спину летит долгожданная алебарда, страж наконец-то сообразил. С такого расстояния промахнуться невозможно, получаю по спине тяжелым древком. Уй-йя, больно как! Боль придает мне скорости, и вторая алебарда звенит о стену.

Перекидываю через забор ногу, показываю преследователям два скрещенных указательных пальца. Жест, безусловно, оскорбительный для любого леданца, потому что повторяет первую руну одного неприличного слова. Какого, сами догадаетесь, не маленькие.

В ответ — ругань и обещание найти на том свете. Не обращая внимания, повисаю на руках на заборе и спрыгиваю на ту сторону. Дай Творец ноги, пока они не вспомнили, что есть ворота. Бегу по пустынным улицам, надеясь не нарваться на патруль. Наконец, оказавшись в другом районе города, останавливаюсь, прислоняясь к дереву, и снимаю, наконец, перчатки и маску. Засовываю это добро в мешок, жадно хватая воздух губами.

Вот тут меня начинает трясти. Весь страх, запрятанный поглубже, чтоб не мешал, теперь нагло лезет наружу. Словно ледяной водой обливает при воспоминании, как обходил тролля, как уворачивался от "скорпиона"… А если б стражи не метали алебарды, а рубили ими, пока я распластанный по забору полз… Шансов не было бы никаких. Сдали у них нервишки, на мое счастье.

Из кармана куртки достаю трясущимися руками медную фляжку. Пусть себе дрожат, сейчас можно, вот глоточек сделаем — и полегчает. Что гардарикцы делать умеют, так это водку… и настоечку на травах. Делаю глоток. Огненный шар прокатывается по горлу и уходит в желудок. В голове проясняется. Хорошие травки, полезные. Делаю еще глоток, чувствую, что потихоньку оживаю. Трясу фляжку — пусто.

— Тааак, а это кто тут у нас?

Нет, ну это уже просто свинство. Нарваться на городской патруль, когда дело уже позади! И нечего на судьбу пенять, сам виноват, расслабился, забыл об осторожности. Сам теперь и выкручивайся, как умеешь. И не дай Творец, если покажусь подозрительным. Обыщут, найдут скипетр и весь мой арсенал воровской, и в крысятню потащат, клопов кормить до суда. А бежать некуда, и оружие достать не успею…

Смотрю на стражей мутными глазами.

— Братцы, — умоляю пропитым голосом. — Дайте хлебнуть чего-нибудь…

И перегарчиком на них дышу невзначай. Стражи морщатся, рожи отворачивают.

— Колбасит с утреца? — сочувственно спрашивает тот, что постарше.

Оглядываюсь по сторонам.

— Блин, и правда утро! Куда время девалось… Что за улица-то хоть?

— Ну ты, Блин, даешь! — восхищенно говорит молодой. — Сентябрьский бульвар это. Ты сам-то где живешь?