Сергей Мусаниф - Третье правило стрелка

Бозел сделал все, что от него требовалось: сопровождал непутевого Гарри и его спутника — профессионального убийцу — в долгом и опасном путешествии, пережил несколько неприятных моментов и под конец выполнил свою часть уговора — зарубил злобного волшебника Негориуса зачарованным мечом. После этого Бозел вернулся в свою любимую пещеру, надеясь провести пару веков в божественной скуке и восхитительном покое.

Как бы не так.

Все знают: кто рассчитывает на благодарность волшебников, строит свой ледокол из хрусталя, но Бозел надеялся, что про него забудут хотя бы на время. Однако уже через неделю после возвращения из странствий к Бозелу приперся первый из посланных Мерлином рыцарей, после чего закованные в броню парни стали являться с завидной регулярностью, действуя порядочному дракону на нервы.

Бозел рыцарей не любил.

От постоянных физических упражнений мясо рыцарей становилось жилистым и невкусным, а их приверженность к алкогольным напиткам ситуацию отнюдь не улучшала. Рыцарей можно запекать в собственной броне, но выковыривать их потом оттуда — это настоящее наказание. Кроме того, рыцари являются крайне несговорчивой частью драконьего рациона. Те же бараны намного превосходят их по вкусовым качествам и гораздо проще в приготовлении.

И все же с визитами рыцарей еще можно было бы смириться, если бы не последствия трансфигурационного заклинания Гарри. Возвращая дракону его привычный облик, молодой волшебник что-то не рассчитал, и теперь метаморфозы происходили с Бозелом регулярно, вне зависимости от настроения и желания дракона. Бывало, он засыпал драконом и просыпался человеком. Или наоборот. Самые большие неприятности стала доставлять еда. Однажды Бозел чуть не умер, когда откушенный им — драконом — кусок застрял у него — человека, в глотке. Теперь даже в обличье дракона Бозелу приходилось принимать пищу маленькими, не угрожающими здоровью человека кусочками.

Еще Бозел боялся летать. Он очень хорошо представлял, что будет, если в самый ответственный момент у него исчезнут крылья.

Но и с этим можно было жить. Обличье человека даже помогало решать некоторые проблемы Бозела. Ожидавшие схватки с драконом рыцари охотно шли на контакт с незнакомым человеком и не боялись поворачиваться к нему спиной, чего они никогда не сделали бы при встрече с огромной огнедышащей рептилией.

Однако то, что случилось с ним сегодняшним утром, вообще не лезло ни в какие ворота. Допустим, цвет у него остался тот же, хвост по-прежнему могуч, а пасть огромна, зато лапы стали такими короткими, что при ходьбе брюхо волочилось по земле. Но больше всего Бозела угнетало отсутствие крыльев. Рожденный летать, он с трудом смирился с необходимостью ходить по земле на двух ногах, но уж ползать на брюхе было и вовсе невыносимо.

Если в этом виноват Гарри и его окончательно слетевшее с катушек заклинание, я его сожру, мрачно подумал Бозел. И не просто сожру, а живьем. Буду отрывать от него кусочки, макать их в соус и комментировать процесс, чтобы он меня слышал, мучился от боли и ужасался моему цинизму.

Если же Гарри не виноват, я тщательно во всем разберусь, а потом просто откушу ему голову. В любом случае неприятности начались именно с него.

Бозел лежал в тенечке и лелеял мысли о возмездии, когда из-за холма вырулили три богатыря.

Упс, подумал Бозел. В своем нынешнем виде драться с конными рыцарями ему было не с руки. Максимум, на что он мог рассчитывать, это откусывать коням ноги. Оставалась только слабая надежда, что пришельцы не опознают в нем дракона, но уповать на это было глупо. Его облик претерпел изменения, но не настолько. Если бы он выглядел хотя бы человеком…

Спрятаться Бозел не успел. Богатыри и дракон уставились друг на друга.

Новоприбывшие не были похожи на рыцарей. Все трое оказались крепкими (тот, что посередине, казался особенно крепким) и хорошо вооруженными парнями, однако на их телах явно не хватало железа, а в суровых глазах таилась наивная житейская мудрость, обычным рыцарям несвойственная.

— Это он? — спросил Алеша Попович, осаживая своего коня.

— Наверное, — сказал Муромец.

— Не больно-то он на Змея Горыныча похож, — заметил Добрыня.

— На крокодила он похож, — сказал Алеша. — Аллигаторус вульгарис. [13] По мнению Алеши Поповича, именно так переводится на латынь словосочетание «крокодил обычный». — Примеч. переводчика.

— Сам ты аллигаторус, — огрызнулся Бозел.

— Не вульгарис, — констатировал Добрыня. — Говорящий крокодил — явление нетипичное.

— Крокодилы в этих местах не водятся, — сказал Муромец.

— Не хочу тебе перечить, старшой, но один крокодил тут все-таки водится, — сказал Алеша. — Если по факту.

— Может, вовсе он и не крокодил, — сказал Муромец.

— Я в этих гадах не разбираюсь, — признался Добрыня. — Но по-моему, что крокодил, что аллигатор, что кайман — все едино.

— Не торопись с выводами, — мудро заметил Илья и обратился к Бозелу: — Скажи-ка, болезный, тебя случайно не Бозелом кличут?

— Допустим, — сказал Бозел. — И что теперь? Трое на одного, да? Конные на пешего, вооруженные на безоружного?

— И ты тоже с выводами не торопись, — осадил его Муромец. — Нас Горлогориус прислал.

— Не Мерлин? — обрадовался Бозел. — То-то я смотрю, вы на этих индюков цельнометаллических не похожи. — Впрочем, он тут же снова насторожился, ибо с волшебниками надо держать ухо востро и в некоторых аспектах Горлогориус Мерлина нисколько не лучше. — И чего надо?

— Ты удивишься, чудище, но нам охранять тебя поручили, — выпалил Добрыня.

— Сам ты чудище, — огрызнулся Бозел.

— Извини, если я тебя обидел, но ты редкостно уродлив даже для дракона, — сказал Добрыня.

— Ты, между прочим, тоже не Джонни Депп, — сказал Бозел. — Но я обычно не так выгляжу.

— А как? — полюбопытствовал Алеша.

— Как дракон, — сказал Бозел. Или как человек, добавил он про себя, но вслух произносить не стал.

— Говорят, аглицкие рыцари прессуют тебя не по-детски, — сказал Муромец. — Чем прогневал ты их властителя?

— А еж его знает, — сказал Бозел. — Они мне не сообщали.

— Сколько уже было наездов? — деловито осведомился Добрыня.

— Пять или шесть. — Бозел попытался пожать плечами, забыв, что они у него сейчас попросту отсутствуют. — Но это так, хомячки домашние были. Думаю, теперь Мерлин кого-нибудь посерьезнее пошлет. Ланселота и его команду.

— Ланселота я знаю, — сказал Муромец. — Он к нам в Триодиннадцатое царство как-то с составе посольской делегации наведывался. Серьезный мужчина.

Услышав такую оценку, остальные богатыри заочно зауважали аглицкого рыцаря. Редко кто удостаивался скупой мужской похвалы Ильи Муромца.