Надежда Первухина - Ты в гадалки не ходи

— Госпожа Дарья такая строгая?

— Строгая. Но справедливая. Кстати, ей известно о том, что вы, так сказать, здесь появились?

— Вообще-то Юля сказала, что связывалась с Госпожой Дарьей по кристаллу. Я в этом не усомнилась…

— Ладно, будем надеяться, что Госпоже Дарье нравятся гости.

Пока мы шли, я глазела по сторонам, как дошкольник на авиашоу. Здесь пахло роскошью. На стенах были фрески, изображавшие повседневный труд ведьм и плоды их колдовства. Ноги утопали в мягких коврах. На изредка встречающихся дверях я замечала таблички с надписями, скорее напоминающими иероглифы, чем привычную латиницу.

Наконец мы пришли. Элоиза остановилась перед дверью черного дерева и постучала.

— Кто там? — послышался звонкий женский голос.

— Да, вот именно, кто там? — добавил пьяноватый голос мужской.

— Мистрис Дарья, к вам гости из России, — сказала Элоиза, приотворяя дверь.

— А, ну пусть войдут.

— Да, пусть войдут! — опять этот пьяноватый голос.

Мы раскланялись с Элоизой и вошли.

В этой комнате сразу два явления бросались в глаза.

Обилие диванов…

И…

Абсолютно голая, без единой ниточки на роскошном теле, красавица-женщина.

Майор Колосков так испугался, что заикал.

А я ничего, перемоглась.

— Благословенны будьте, Дарья! — сказала я, кланяясь.

— Благословение и вам, — как-то безрадостно сказала голая Госпожа Ведьм. — Вы кто?

— Мы из России, — завела я ту же пластинку. — Я Ника Рязанова, а это майор Анатолий Колосков.

— Инкуб, — счел необходимым прояснить инкуб.

И тут произошло невероятное.

От тела Дарьи отделилась какая-то непрозрачная, туманно-пылевая галактически-межзвездная субстанция и приблизилась к нам.

— Ага, — сказала субстанция тем самым пьяноватым голоском распутного мужчины. — Инкуб и ведьма. Замечательно! Вас-то тут и не хватало! Инкуб, как у тебя с оснасткой, нет проблем?

— Вернись немедленно! — грозно закричала Дарья субстанции. — Ты меня позоришь!

— А ты меня позоришь, — схохмила субстанция, — Инкуб, а инкуб, сними штанишки!

— Да вы что? — зашелся в стыдливом кашле инкуб, — Да я… Да она…

— Спокойно, — сказала Дарья. — Я вам все сейчас объясню.

— Я вам все сейчас объясню, — повторила Дарья, и я увидела, что глаза у нее усталые и заплаканные. — Садитесь. На любой диван. Тут их много, это наша диванная. Выпьете что-нибудь?

— Да нет, спасибо.

— А я выпью, — плаксиво сказала Дарья и почесала коленку. Коленка у нее была круглая, розовая и крепкая. Прямо ренессанс какой-то, а не коленка. У меня таких нет. Мои коленки гораздо скромнее.

Дарья прошептала заклинание, и перед нею в воздухе обнаружился графинчик, наполненный чем-то янтарно-коньячным.

— Коньяк, — подтвердила Дарья. Рядом с графином материализовалась хрустальная рюмка, Дарья взяла ее, наполнила коньяком и провозгласила: — За встречу!

Выпив, Дарья еще сильнее порозовела, даже где-то местами покраснела.

— Извините, что я перед вами в таком виде, — сказала она невозмутимо. — Но мне сейчас не до нарядов. Впрочем, пеньюарчик накину, а то, похоже, я вас смущаю.

Дарья снова проговорила какую-то волшебную тарабарщину, и на месте исчезнувшего коньячного графина оказался воздушный бело кружевной пеньюар. Дарья взяла его и оделась. Инкуб задышал спокойнее.

— Как там Россия? — лениво поинтересовалась Дарья.

— Стоит, — пожала я плечами.

— С экономическим кризисом справляется?

— Как всегда. Уже столько этих экономических кризисов было. Вынесем.

— А вот мы тут сложно этот кризис переносим. С тех пор как евро упал, просто беда. Со всеми такое творится. Вот и со мной… Тоже.

— Так что с вами произошло, Дарья?

— Похоже, что у меня раздвоение личности. На материальном уровне. Я, как бы это сказать, вышла из себя. И окончательно вернуться не получается. Видели эту чертову полупрозрачную субстанцию? Это моя вторая половина и есть. Не знаю, что и делать. Вот уже с месяц как страдаю. Только зазеваюсь — бац! — вторая половина вылезает и начинает всякие пакости говорить и устраивать. Ну сил нет! Мужа и дочку отправила пожить в Берлин. Там у Рупрехта родственники дальние: брат, племянник сводной сестры… не хочу, чтобы они видели меня в таком положении. Кстати о положении: Юлька там не беременна часом?

— Похоже, что беременна, — ответила я, удивляясь тому, как быстро Дарья перевела стрелки разговора.

— Ну тогда слава святой Вальпурге, — молитвенно сложила ладони Дарья. — А то ей уже пора наследниками обзаводиться. Да, так вот, продолжая наш разговор: очень это тяжело — переживать раздвоение личности. И работе и личной жизни сильно мешает. Ника, может, ты сможешь мне помочь. У тебя ведьмовской глаз еще не засоренный всякими предрассудками.

— Я, конечно, постараюсь, но вообще-то я с таким впервые сталкиваюсь. Чтоб настолько выйти из себя…

— Я и сама с этим сталкиваюсь впервые, — вздохнула Дарья. — До этого кризиса я из себя не выходила. А тут… Хотя, может, это Розалия Карловна виновата…

— Какая Розалия Карловна?

— Да одна ведьма наша. Совсем старая уже. Из ума выжила, путает все вечно — и в простой жизни и в волшебной. Ну я ее и решила отправить на пенсию. В за штат, так сказать. Надо же дать дорогу молодым ведьмам, вот хоть тебе. А Розалия Карловна взбесилась, конечно. Проклятиями тут сыпала на все виноватые и невиноватые головы. Может, это раздвоение личности и есть результат этих самых проклятий.

— Так надо найти эту Розалию Карловну и потребовать у нее, чтобы она произнесла расклинание, — вмешался инкуб. — Хотите, поручите это дело мне. Я из-под земли эту ведьму достану!

— Да, Дарья, поручите это нам. Мы постараемся оправдать ваше доверие.

— Да вы ведь только что приехали. И сразу в работу! Мне, право, перед вами неудобно…

— Да ладно, Дашка, пусть они себе пупы по надрывают, жалко, что ли? — это влезла вторая природа Дарьи Белинской. — Все равно у них ничего не получится.

— А может, и получится, — сказала я хитромудрой субстанции.

Дарья слегка подуспокоилась, это было заметно. То ли коньяк на нее подействовал, то ли наши заверения в том, что мы сумеем помочь несчастной Госпоже Ведьм.

— Ладно, ребята, — сказала Дарья. — Надо вам с жильем определяться. — И щелкнула пальцами.

В дверь постучали.

— Оперативно, — хмыкнула Дарья и сказала: — Антре!

Дверь отворилась, и в комнату вошло воздушно-тщедушное создание.

— Это настоящая фея, — шепнул мне инкуб.

Я с любопытством на нее поглядела. Ничего фея, симпатичная. Только заморенная какая-то. Наверное, от анорексии страдает.

— Фиалка, — сказала фее Дарья. — Это наши гости. Проводи их в гостевые комнаты в северном крыле дворца.