Надежда Первухина - Не пытайтесь это повторить

— Я просто просчитала варианты бытия, Златоперый. В одном из этих вариантов я увидела, как ты соприкоснешься с этими феями. Я встретилась с ними раньше и приказала отвлечь тебя и ослабить твои силы.

— Лена! — простонал Лекант. — Так ты все знала?

Елена Нейс побледнела, но держалась твердо.

— Да, господин, — сказал она, — Когда великая Лалит явилась передо мной, она приказала мне ехать в Щедрый и отвлечь тебя. Если бы я этого не сделала, она бы убила моего мужа. А ради Павлика я готова на все. Прости, господин.

— Я прощаю тебя, Елена Нейс, и прощаю твою родственницу. Вы не ведали, что творили. Лалит, я в твоих руках.

— И это замечательно, Светозарный! — усмехнулась женщина. — Довольно же тебе скрывать свой облик, Повелитель Миров! Сотри случайные черты, Лаканатха!

И Лекант явил себя в истинном обличье. Делая это, он надеялся победить Лалит. Но она сумела защититься.

— Я отнимаю у тебя Свет, Златоперый, — сказала она. — Я отнимаю у тебя волю. Или погибни, или иди за мной.

Лекант стал как пламя и против своей воли пошел за Лалит…

— Так вот, значит, какова Елена Нейс! — воскликнула я, когда Лекант закончил свой рассказ. — Мы-то, дураки, ее спасали.

— Не осуждай ее, милая, — прошептал Лекант, обессиленно откидываясь на подушки. Рассказ его вымотал. — Она пошла на это ради любви. Она очень любит своего мужа. Разве ты не пошла бы на все из любви ко мне?

— Пошла бы… Отдохни, любимый.

Я гладила его руки и называла самыми ласковыми словечками. Лекант слабо улыбался в ответ.

Однажды, месяца два спустя, Лекант сказал мне, когда я меняла ему повязки:

— Не хочешь узнать, осталось ли во мне хоть что-нибудь от прежнего Леканта?

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу вернуться с тобой в ту гавайскую хижину. Хоть на несколько минут.

— Лекант, пожалей себя! На тебе живого места нет! А ты про гавайские хижины!

— Нет. — Лекант был само упрямство. — Дай руку.

Я протянула ему руку и закрыла глаза. А когда открыла их, то увидела, что мы с Лекантом стоим на морском берегу. Жарко, томно, солнце палит вовсю. И снова неправдоподобно белый песок вокруг, и бирюзовая вода, и веерные пальмы, и маленькие крабы…

И наша хижина-шале стоит все там же, словно ждет нас.

— Идем, — потянул меня за руку Лекант.

Мы вошли внутрь. Здесь практически ничего не изменилось. Только исчез компьютер, в прошлый раз сыгравший роль магического кристалла. Ну и хрен с ним. Дело разве в компьютере?

Лекант сел на кровать, я рядом. Его рука легла на мои плечи. Я попыталась настроиться на нужный лад, но у меня ничего не получилось. Все время маячили перед глазами его раны, и меня пронзала острая жалость.

Мой возлюбленный, почувствовав это, побледнел:

— Ты жалеешь меня, Тийя…

— А что в этом плохого? — попыталась вывернуться я. — Жалость не унижает человека. Насчет жалости все дураки придумали, будто бы она унижает. Ты пойми, я для тебя на все готова, на все, но это ничего не значит…

— Тише, Тийя, слушай, как шумят волны…

Он прикасается губами к моим губам. Это был первый наш серьезный поцелуй за все то время, что Лекант болел. Я обхватила его руками и прижалась всем телом. Мне было страшно подумать о том, что каждым своим движением я причиняю Леканту боль.

— Может быть, не надо? — шепнула я.

Лекант отстранился:

— Ты меня не желаешь?

— Желаю, — прошептала я. — Но ты так пострадал! Мне кажется, что всякое движение причиняет тебе боль.

— Это так, — нехотя согласился он. — Но я по-прежнему люблю тебя.

— И я люблю тебя. Я буду всегда любить тебя.

На миг в нем проснулся прежний Лекант — когда он снял с меня платье. Пуговицы не поддавались, и он просто отрывал их одну за другой. А затем прошептал:

— Перечитаем "Камасутру"…

Потом мы просто лежали рядом, обнявшись, и слушали, как шумит прибой. У Леканта слегка кровоточила рана на бедре, я попыталась перевязать, но он остановил меня:

— Не надо, Тиечка.

— Почему?

— Давай насладимся этой минутой. Забудем, что я болен, что нам надо возвращаться, что впереди нас ждет беда…

— Какая беда, любимый?

— Дитя. Тот ребенок, которого зачала от меня Лалит. Он скоро родится и принесет горе всему Миру. Мне надо остановить это зло.

— Но как?

— Уничтожить ребенка.

— Это звучит очень страшно, милый. Он же ребенок и не виноват в том, что является мировым злом. Может, он таковым и не является. Может, Лалит лжет.

— Лалит — мать лжи, но в случае с ребенком она не лгала. Да и я это чувствую…

— Хорошо, я не буду спорить. Но тебе нужно много сил, чтобы восстановиться. Сейчас ты не сможешь сражаться с Лалит.

— Я знаю. Но ты ведь в состоянии мне помочь?

— Конечно.

— Тогда поцелуй меня, и забудем на время обо всем.

И мы целовались, и любили друг друга, и шептали друг другу те самые слова, которые шепчут все влюбленные мира. А прибой все шумел и шумел…

— Лекант, — спросила я его, — это правда, что ты Повелитель Миров?

— Правда, Тийя. Но зачем ты сейчас об этом?

— Я просто хочу знать, кто ты.

— Дхиан.

— Один человек праведной жизни сказал мне, что ты… демон.

Лекант помолчал, потом сказал:

— Это не совсем так, Тийя.

— Объясни.

— Демоны — падшие ангелы. А дхианы — это не ангелы вовсе.

— Но разве вы не духи?

— Мы духи, имеющие плоть. А ангелы не воплощаются.

— У меня в голове все перепуталось! Главное скажи — ты не зло?

— Нет, я не зло, Тийя.

— Слава богу!

— Но и не добро. Я — всего лишь порядок.

— Порядок?

— Да, порядок вещей, бытия, смыслов и символов.

— А почему тогда Лалит назвала тебя Повелителем Миров?

— Потому что это правда.

— И какими Мирами ты повелеваешь?

— Ты не захочешь их видеть, Тийя. Это слабые, вырождающиеся Миры. Одно хочу сказать: тем Миром, в котором живут люди, я не повелеваю. Могу лишь помогать и не вредить. Теперь ты разлюбишь меня?

— Рехнулся! Это просто невозможно.

— А где мой законный поцелуй?

— Вот, получите! Кстати, Лекант, я хочу сделать тебе предложение.

— Какое?

— Будь моим мужем.

— Я уже давно твой муж.

— Ну нет, не так. Давай сыграем свадьбу. Я хочу красивое платье, свадебный кортеж, голубей и гостей!

— Хорошо, как ты скажешь.

— Конечно, сначала ты должен выздороветь. А уж потом… Кстати, нам не пора возвращаться домой? А то нас хватятся.

— Да, ты права. Но перед этим еще один поцелуй.

И был поцелуй, и даже не один…

А потом мы снова оказались в доме Ванессы. Она, кстати, очень изменилась, стала больше ухаживать за собой и прекратила язвить по любому поводу. Дело в том, что у Ванессы наметился жених. И вовсе не умертвие по прозвищу Седая Голова. А Дима Санников!

То ли от злости на меня, то ли еще от какого сумасшествия, но Дима, познакомившись с Ванессой, через три дня сделал ей предложение. Может, приворотное зелье подействовало? Впрочем, Ванесса вполне симпатичная девушка и без приворотного зелья.