Виктория Князева - Золотое царство

— Садитесь, гостюшки! — пригласила наконец Яга.

Баяна не надо было просить дважды, он шустро вскочил на ближайшую к столу лавку и, придвинув к себе тарелку с пирогами, начал, урча, уминать один за другим. Ел он, впрочем, только одну начинку, разбрасывая по скатерти обгрызенные корочки. Андрей с изумлением посмотрел на него, но ничего Не сказал и робко взялся за простоквашу.

— Ну сказывайте, — проговорила Яга, увидев, что гости вполне освоились, — зачем пожаловали.

— Это к нему, — промычал кот с набитым ртом, — пущай все как на духу выкладывает, а я, пока суд да дело, покушаю как следует.

— Ну так, — обратилась младшая Яга уже к стрелку, — говори уж!

— Это самое… — начал Андрей, — отправил меня царь Кусман зверя-кота добывать…

Волнуясь и сбиваясь, стрелок кое-как досказал Яте, зачем он пришел к ней на ночь глядя и чего именно от нее требуется. Яга задумалась, кот дожевывал последний пирог.

— Рыба есть? — поинтересовался Баян.

— Есть и рыба, — кивнула та, не выходя из задумчивости, — на вот…

На столе появился толстый и щекастый осетр, обложенный кружочками моркови. Кот, урча, миновал презренный овощ и вгрызся в сочную рыбью спинку.

— Ишь уминает, — улыбнулась Яга, — весь день, поди, не ели?

— Эге, — только и смог сказать стрелок, — эту животинку попробуй прокорми!

Кот что-то обиженно мякнул, но так как в этот момент он пытался разгрызть толстую кость, никто его не понял.

— Значит, так, — несильно хлопнула по столу Яга, — коли сестра велела тебе курочку мою дать — я тебе ее дам. Только ты гляди, осторожнее с ней — не простая, вишь ты, птица, самолетная чуда ведь!

— Спасибо, — обрадовался Андрей и тут же добавил: — Беречь буду пуще глаза!

— Ну коли так, о чем и речь. Завтра с утреца, как только травушка от росы просохнет, подниму вас, добрых молодцев, и курочку золотое перо дам. Мигом до Кусмана домчитесь!

— Вот спасибо, — еще радостнее воскликнул стрелок, — я уж не знаю, как и благодарить тебя!

— Привет царю передай, и будет с меня, — улыбнулась Яга, — а коли отправишь мне с курочкой пару царевых нарядов — вовек не забуду.

— Как не отправить! — закивал Андрей. — Только бы поскорее добраться до Золотого царства.

— Доберешься, куда денешься, — успокоила его Яга, — только ты вот что учти. Как моя курочка обернется чудо-птицей с железными крыльями, золотыми перьями, да как полетит в далекие края — так сразу ее накормить надобно. Это когда она крошечка-пташечка у меня по птичьему двору скачет, ей дашь одно зернышко — она и сыта. А уж когда вырастет, что твоя гора, — тут только подносить успевай. Дам я тебе с собой в дорогу две бочки — одну с хлебом, одну с мясом. Как усядетесь вы с котом к ней на спину — тут гляди в оба. Как только повернет она к тебе голову слева — закидывай ей в рот хлеба, а коли справа — мяса кусок. Смотри только, чуть замешкаешься — потеряет она силу самолетную, обернется простой курочкой золотое перо и камнем к земле полетит, да и вы с ней.

— Ох ты, — испуганно проговорил стрелок, — а много ли ты нам с собой еды дашь? Не взять ли по боле?

— Не боись, — улыбнулась Яга, — до самого Золотого царства хватит.

— А обратно как? — не успокоился Андрей, — Обратно-то надо ей добираться!

— Это уж не твоя забота, — махнула рукой младшая Я га, — пустишь мою курочку во чисто поле — она сама дорогу найдет.

— А кормить ее кто будет?

Яга ничего не ответила и пошла стелить на печи для стрелка и на лавке — для вконец объевшегося Баяна. Кот и в самом деле накушался так, что не мог даже пошевелиться. Яга с Андреем ухватили его за все четыре лапы и кое-как перетащили на лавку. Яга заботливо укрыла кота стеганым одеялом и даже слегка почесала за ухом. Кот что-то пробурчал и громко захрапел. Андрей поклонился Яге и забрался на печь. Там было тепло и мягко, стрелок свернулся калачиком и через минуту уже спал богатырским сном.

Утром Яга встала раньше всех, но будить гостей не стала. Тихонько выскользнула она за дверь, умылась, вытерлась шершавым рушником. Прошла в конюшню, поздоровалась с фыркающим конем — красавцем Златогривом, насыпала ему овса и отправилась в курятник. Тотчас навстречу ей высыпали куры всех мастей — белые, рыжие, пестрые; да и не только куры — были тут и толстые индюшки, два молодых гуся и с десяток уток с подрезанными крыльями. Самое же удивительное было то, что в огромном курятнике преспокойно проживала старая лиса, которая с аппетитом грызла большую морковку. Почему Яга смирялась с пребыванием в птичьем царстве лисы — загадка, однако же то, что ни другие лисы, ни волки, ни хорьки и носу не смели казать в курятник — чистая правда. Птицы лису побаивались — и только. Никакой паники в пернатых рядах замечено не было, а что до лисы, чувствовала она себя превосходно, птиц не трогала, потому как была убежденной вегетарианкой. Впрочем, порой она подъедала и корм из утиной кормушки, но это уже скорее исключительно из любопытства.

Яга трепетно относилась к своим питомцам — каждую курицу и утку она звала по имени, а гуси и вовсе носили труднопроизносимые прозвища. Лисе уделялось больше внимания, обычно ее еще и ласково трепали по загривку, но сегодня ей не досталось хозяйской ласки. Вместо этого Яга высмотрела в углу одиноко сидящую курочку и, ловко схватив ее за бока, потащила прочь из курятника.

— Как пить дать в суп несут, — грустно проговорил петух на своем языке и с тоской оглядел пестрые ряды своих жен.

Но старый петух в кои-то веки ошибся. Курочку волокли вовсе не в суп, хотя, конечно, такие случаи частенько случались на птичьем дворе — уж очень Яга любила наваристый куриный бульон.

Курица беспокойно квохтала, делала попытки вырваться, но ее держали крепко. У крыльца Яга бухнула курочку оземь, и тут же произошло форменное колдовство — вместо маленькой птички выросла во дворе огромная железная птица с ярко-алыми глазами и огромными черными крыльями. Была чудо-птица страшна, но при том глупа на удивление — она никак не желала понимать, что выросла до размеров небольшого холма, и все порывалась убежать обратно в курятник. Яга похлопала ее по боку, и птица смиренно застыла, взъерошив железные перья. Видно было, что ей очень хочется вернуться обратно, но она ничего не могла с собой сделать — теперь она повиновалась только Яге, и куда та скажет ей лететь, туда чудо-птица и полетит. А что делать! Попробуй поспорь с чародейкой — сама не обрадуешься.

Тем временем стрелок проснулся и с наслаждением потягивался, не зная, что его ожидает во дворе. Он вышел на крыльцо, еще раз потянулся, да так, что в спине что-то явственно хрустнуло, и только сейчас увидел огромную железную птицу. Тут он чуть кубарем не скатился с крыльца, потому что ноги вдруг стали ватными, а сердце ухнуло куда-то вниз.