Виктория Князева - Золотое царство

— Ты живой там? — весело спросил его Андрей, которому все было нипочем. — Чего валяешься?

— Будто я нарочно! — ворчливо ответил Вертодуб, вставая на ноги и отряхиваясь.

— Смотри, осторожнее!

— И без тебя знаю, — огрызнулся Вертодуб.

Андрей только рассмеялся. За рощей оказалась обещанная Ягой дорога. Витомысл удивился — сколько лет живет в Золотом царстве, а про кружную тропу и слыхом не слыхивал. По проторенному пути идти было гораздо легче, но Вертодуб умудрялся спотыкаться и тут, чем вызывал искреннее недоумение у товарищей.

— Да что с тобой, брат, — не выдержал Витомысл, — словно во сне идешь!

— Может, и во сне, — с раздражением ответил Вертодуб, — откуда мне знать! Это Ягу спросить надобно, чего она со мной учудила.

— А что такое? — насторожился Андрей. — Чего она сделала?

— Самому бы знать, — развел руками Вертодуб. — Спросил ее кое о чем, а она как начала свои чародейские штуки на мне опробовать! Чуть через то, братцы, жизни не лишился.

— Это что за штуки такие? — подозрительно спросил Витомысл. — Али зельем каким опоила?

— Если бы, — вздохнул Вертодуб. — Она, братцы, такую мудреность мне сказала, что аж голова кругом идет. И не пересказать всего!

— Ну это еще ничего, — с облегчением проговорил стрелок, — коли только наговорила всякого — это так, мелочи.

Молодцы бодро шагали по кружной дороге, глядя по сторонам и выискивая глазами, где же надобно свернуть. Река Золотинка была неподалеку, но, если верить Яге, напрямую к ней идти было нельзя, а кусты вдоль дороги были до того густыми и колючими, что через них не отважился продираться даже крепкий Вертодуб. Наконец стрелок приметил небольшой просвет между кустами и шустро протиснулся в него, оцарапав при этом шею. За ним пролез и Витомысл, а Вертодуб, кряхтя, долго примеривался, а когда лез, сильно порвал штаны и громко ругался.

— Теперь куда? — шепотом спросил Витомысл. — Неужто через эти заросли целую версту ползти?

— А у тебя что, есть варианты? — зло хмыкнул Вертодуб, разглаживая рваные штаны.

— Куда уж деваться, мужики, — виновато сказал Андрей, — поползли.

— Поползли, — обреченно вздохнул Витомысл, — только, чур, ты первый.

— Ладно.

Колючие ветки, словно живые, то и дело норовили хлестнуть по лицу или колену. Острые шипы оставляли глубокие царапины, которые начинали нестерпимо жечь — видимо, кусты были ядовитыми.

— Да когда же эти кусты проклятые кончатся! — простонал стрелок, еле уворачиваясь от очередного шипа, — Мы же так до реки живыми не дойдем!

— Чего до нее идти, — ворчливо отозвался Вертодуб, — вон она! Может, пойдем, а, мужики? Ну кому мы нужны, следить еще за нами!

— Нельзя! — строго сказал Витомысл, — Яга что сказала? С версту по бурелому топать! Вот и топаем.

— Так по бурелому же! Про кусты и речи не было…

— Так баба ведь, — пожал плечами Витомысл, — ей что бурелом, что кусты — все едино.

— Ей-то едино, а нам страдать. Почто эдакие тяготы принимать? По мне, так лучше кому по шее насовать или там побоище учинить, чем по зарослям этим тащиться! — продолжал ворчать Вертодуб.

— Не бурчи, — строго сказал Андрей, удивляясь, что какие-то кусты смогли довести до изнеможения одного из сильнейших воинов царства, — прав Витомысл, слушать нашу чародейку надобно. Она, поди, поболе нашего ведает.

— Ну разве что, — с неохотой согласился Вертодуб, — Только когда мы уже наконец дойдем!

Идти было и в самом деле несладко. Молодцам приходилось то сгибаться в три погибели, а то и вовсе ползти ползком, то и дело попадая под острые шипы. Вертодуб шипел, отплевывался от травы, которая будто сама лезла в рот, и ругался на чем свет стоит. Досталось всем — и стрелку, который подбил его на это сомнительное приключение, и Витомыслу, подначивающему слушать советы всяких баб, и Яге, которая ничего не смыслит в кустах, и самому себе. Но больше всего, как ни странно, доставалось царю Кусману, который, по словам Вертодуба, сидит сиднем у себя во дворце и в ус не дует.

— А нам мучиться! — с чувством воскликнул Вертодуб и сплюнул.

Кусты закончились. Вместо них начался обещанный бурелом. Корни, ветви, поваленные деревья и пни лежали на земле, вокруг росла высокая трава с толстыми и жесткими стеблями. Путники, переглянувшись и тяжело вздохнув, стали пробираться верхами, с трудом выбирая дорогу между острыми сучьями и колючими ветками.

— Что-то я не припомню эдакой бури, чтобы деревья вместе с корнями из земли выворачивало! Это будто нам назло такое! — пожаловался Вертодуб. — Не везет нам, мужики.

— На моей памяти в здешних местах бурь да вихорей порядком было, — усмехнулся стрелок. — Сам посуди, отчего вдоль реки ни сел, ни поселков — ничего нет?

— Мне почем знать, — пробурчал Вертодуб, — а только что это за буря такая, что тут кружит да вертит, а у нас в царстве тишь да гладь?

— Так золотые стены же! — с улыбкой отозвался Витомысл. — Али забыл, что их Угрила-мастер делал? Одного злата на них перевел с полтысячи пудов, а серебра да каменьев драгоценных — и не сосчитать. тогда еще всех горняков переморили в штольнях — столько урока задали, что и не слыхано.

— И что? Нешто бурям до того какое дело есть?

— Ну может, до злата им и вправду никакого дела нет, да вот только заклятое оно, и не кем-то, а самим Милорадом-королевичем.

— Опять этот Милорад, — разозлился Вертодуб, — куда ни плюнь — везде он! Али королевич еще и чародеем знатным был?

— Был, — кивнул Витомысл, — еще как был! Бабка-то у него, вишь, знатная ворожейка из северных земель, а он на слова-обереги большой мастер был. Коли над луком боевым пошептал чего — так бьет тот лук без промаху, а уж коли над мечом — меч сам рубит всякого, на кого только подымешь.

— Брехня, — покачал головой Вертодуб, стараясь не навернуться с пня, на который залез с большим трудом, — где же такое видано, чтобы простой лук вдруг самострелом стал?

— Вот, — улыбнулся Андрей и снял с плеча свой лук, — гляди-ка! Ты, чай, думаешь, что это я сызмальства приучился да руку набил так, что самолучшим стрелком заделался? Нет, брат, врать не стану. Коли мне меч дай — в самом деле, мало кто супротив меня выстоит, а вот из лука стрелять — тут я подкачал. Глаз хоть и зоркий, да не орлиный, чтобы цель видеть за версту — не видит. Думал я в мечники определиться, ан тут-то и попал мне в руки лук, самим Милорадом заклятый. С той поры и птице налету в глаз попаду, и горного козла со склона крутого сниму. Приучился, конечно, потихоньку да полегоньку, как стрелять-то надобно, да только ежели бы не этот лук — не быть бы мне царским стрелком.

Вертодуб только недоверчиво хмыкнул. Витомысл за интересовался:

— А откуда у тебя, брат, такой лук? Подарил кто?