Артем Тихомиров - Седьмая пятница

— Да!..

— Понятно… — Стражник сопел, разглядывая мой внешний вид. «Приличный господин вроде, — думал он. — Никогда не заподозришь, что он способен на столь гнусное деяние…»

— Извольте назвать свое имя!

Пошарив глазами по сторонам, я понял, что все меня бросили и выпутываться надо самому. Жуткая перспектива, надо заметить, но иного выхода нет. Очень кстати пришлись недавние воспоминания о прежних денечках. Не впервой мне было общаться с блюстителями порядка, и в эту минуту, словно бы перелетев в прошлое, я ощутил себя тем самым Браулом Невергором. Привычка, казалось, давно похороненная, вылезла на свет белый.

— Я требую, чтобы вы назвали свое имя и объяснили, что здесь происходит?

— Дуду Леттинпупс, — сказал я. — И здесь ничего не происходит.

— Как это? — удивился стражник.

— Так! А что вы имели в виду?

— Вы висели на памятнике… памятнике…

— Грокессу Багровому, — подсказал я.

— Да, ему.

— Я не висел.

— Как это не висели? — еще больше удивился стражник. — Вы еще упали, когда я вас застукал.

— Простите, когда это случилось?

— Что?

— Когда вы меня застукали?

— Когда вы упа… Стойте! Не морочьте мне голову! Вы упали или не упали? То есть вы висели или не висели?

— Погодите, уважаемый. Мне хотелось бы для начала узнать ваше достойное имя.

— Стратилат Вежбер.

— Очень хорошо. Хорошо.

— Что вы в этом хорошего нашли?

— Ну как же?

— Не юлите, не усугубляйте свою участь! — Стратилат надвинулся на меня. Я отодвинулся от него.

Ну, может, кто-нибудь все-таки придет ко мне на помощь и вырвет из стальных объятий фемиды?

Дохлый номер — я один как перст…

— Так вы падали или нет, господин Леттинпупс?

— Нет.

— Но вы висели?

— Нет, конечно.

— А что вы делали?

— Когда?

Стратилат замер, медленно наливаясь рубиновым оттенком.

— Отвечайте на вопрос!

— Я… Подождите! Какие у вас ко мне претензии? Я не висел, не падал, так что общественный порядок не нарушен…

— Ошибаетесь! — прорычал Стратилат.

Похоже, наши переговоры зашли в тупик и пора было сделать тайм-аут. Но как?

Вспоминая все те блестящие риторические уловки, какими я пользовался раньше в беседах с блюстителями, я заметил новый всплеск Силы. Рано или поздно это должно было чем-то кончиться — и кончилось. Посреди воздуха образовалась дыра, неподалеку, кстати, от моего нового друга, Стратилата Вежбера. Он ничего не заметил, сверля меня глазами и размышляя, очевидно, отколотить вашего покорного здесь или отвести в участок, чтобы и коллеги порадовались.

Я хыркнул, и на то у меня были причины. Из дыры высунулась голова Крайлога Несокрушимого, такая же страшная, как в первую нашу встречу. Бог войны в отставке убедился, что на сцене в данный момент околачиваемся только мы с блюстителем, и решил действовать.

Вышагнув в наш мир, верзила приласкал стражника своей дубиной, которая, что ни говори, была повнушительнее, чем табельная колотушка Стратилата.

Стражник свалился у моих ног, решив немножечко отдохнуть. Я стоял столбом до тех пор, пока Крайлог, подозревая, что со мной что-то неладно, не подошел вплотную и не взял меня за плечо. Тут я вернулся к реальности и завопил.

— Чш-ш! — Верзила приложил свою громадную ладонь к моему лицу. — Здесь и так полный бардак! Не надо орать! И чего люди вечно делают одно и то же? На все у них одна реакция.

Я пожал плечами.

— Слушай, чародей. Есть дело. Надо поговорить!

Я снова пожал плечами.

И тут, словно кто-то дал ей наконец отмашку, в кустах, словно птица златогорлая, заголосила Гермиона Скоппендэйл. Сигнализация сработала на славу, но — поздно. И репертуар, как мне показалось, не слишком соответствовал моменту. В песне говорилось о двух влюбленных, которые…

Дослушать не дали. Крайлог недолго думая схватил меня и уволок в дыру, через которую пришел сюда. Мысленно поздравив Гермиону с началом удачной певческой карьеры, я попрощался с жизнью.

Нелегко, признаюсь, общаться с богами войны. Не каждый день выпадает такая возможность, потому и опыта у меня оказалось не слишком много.

В компании с Крайлогом я очутился в каком-то неизвестном мире, в разрушенной башне, стоявшей на холме, откуда открывался изумительный вид на окрестности. Из разрывов в плотных облаках лились солнечные водопады, и трава и деревья приобретали невыносимую прелесть. Будь я художником, вмиг начал бы писать пейзаж.

— Дело важное, чародей! — прорычал громила. — Слушай!

— А! — Я обернулся, на всякий пожарный прижимаясь к стенке. — Где мы?

— В одном из миллионов миров, — отмахнулся бог войны, — Не имеет значения!

— Тогда один вопрос: как вы будете меня убивать? Предпочитаю, если уж никак без этого нельзя, быстро и безболезненно…

Крайлог, видимо, подумал, что это шутка, и подошел ко мне. Вблизи он был еще безобразнее.

— Мне стоило большого труда пробиться к тебе! Ваши проклятые кролики и все прочие оккупировали все пространство вокруг!

— Правильно! Они защищают Лигу Трех Элементов!

Крайлог сплюнул с досады. Отошел к противоположной стене.

— Слушай, чародей. Дельце, как ты сам уже понял, всерьез пованивает. Тузмес рехнулся — хочет уничтожить вселенную.

— Да что вы говорите! А я-то думал, он собирается…

— Тихо! Ох, люди — слишком много болтают!

— А боги не говорят того, что им надо. За каким гоблином вы похитили меня и притащили сюда?

— Тузмес рехнулся.

— Это не подлежало сомнению с самого начала.

— Я подумал и решил, что не хочу участвовать в его делишках. Он много говорит, убеждает. Сначала поддаешься на его брехню, а потом думать начинаешь.

— Демагогия.

— Чего?

— Неважно. То есть, если я правильно понял, в вашей группе назревает бунт?

— Бунт? Что бы ни назревало, все правильно. Эриделла тоже недовольна, но она колеблется.

— В какую сторону?

— Во все!

— Значит, вы хотите дать Тузмесу по затылку? Вас уже не прельщает уничтожение мультиверсума?

— Я долго думал! — грохотал Крайлог, расхаживая вдоль стены. — Долго! И понял, что не вижу ни одной причины, чтобы желать катастрофы.

— Почему? Высокий говорил мне, что вы желаете мести.

Дескать, вас вышвырнули на обочину, и, следовательно, вы просто обязаны отомстить.

— Не знаю, чародей. Не знаю! Ведь если все погибнет, погибну и я.

— Верно.

— А бог, даже без почитателей, тоже кое на что годится.

— Вероятно.

— И у него есть свои маленькие удовольствия.

— Иногда и большие, — вставил я.

— И вообще — с какой стати Тузмес заимел надо мной такую власть?

— В самом деле! Наглость! Тресните ему по черепу своей дубиной!

Крайлог, кажется, не рассматривал такую возможность. Его чело избороздили думы.

— Пожалуй, я так и сделаю. Но позже. Мне надо убедить Эриделлу. Если мы отвернемся от Тузмеса, кто с ним останется? Всякая шушера, которую он насобирал по мирам. Я один с ними справлюсь, если нужно, и расшвыряю по таким углам, куда кто-то там кого-то не гонял.