Пламен Митрев - Веслом по фьорду!

— То он точно не Сет! Тогда кто это и как его убить?

— Хороший вопрос… Похож на змея, но многоголовый, и змей у зулусов традиционно мудрый, совсем другой. Этот ведёт себя не по-зулусски.

— А кто сказал, что наш шустрячок-людоед не мудрец? Может быть, он в гроте тайно кулинарный трактат пишет. А здесь на людях только экспериментирует с рецептами…

— В каком гроте? — нахмурился чернокожий.

— Подводном. — Пламен оглянулся на озеро. Мокрый Стилет висел у твари на одной из шей и применял секретный приём смертельного щекотания точек GB 20.— Опускается в грот, зажигает лучину и пишет там себе в своё удовольствие.

— Какую лучину, белый?! Не путай! Мудрый змей зулусов живёт в воде, вода — это его женщина, а вместе они даруют земле плодородие, а мужчинам — мужскую силу, понятно? Наш не стал бы себя так вести.

— Не убедил.

— Так это и не Африка!

— Сдаюсь. — Викинг уставился в раздувающиеся ноздри собеседника. — Выходит, Сета я прикончил. А ваш тот приятель или не ваш, значения не имеет. Отлично, Чака! Тогда быть тебе свидетелем моего второго подвига.

Шакарра перевручил странному белому копьё и уселся поудобнее.

Тем временем Стилет нарезал восьмидесятый круг по парапету, пытаясь применить тактику «коварного беса-язычника». Расчёт делался на то, что враг, пытаясь из центра бассейна отследить бегущего человека, по своей воле свернёт пять из десяти собственных шей. Ну на крайняк сплетёт их все в оригинальную косичку…

Не вникая в стратегический замысел командира, отрёкшийся от прошлого сын Торна запустил копьё, метя куда-нибудь подводному мыслителю в ближайшую башку. Поскольку все головы вращались, следя за бегом Стилета, копьё соскользнуло, перекувыркнулось и тупой стороной огрело Стилета по лбу.

Венецианец оступился и рухнул на берег.

Негодующий Чака Шакарра, стуча кулаком по коленкам, пожелал Пламену, чтобы в доме его никогда не было скотины. В смысле кроме него самого…

— Включая морских свинок и ежей!!!

Ну зачем же так уж оскорбительно? Хоть одну морскую свинку можно было бы и…

Пока Славянин скупыми жестами объяснял единственному болельщику, как и почему вышел конфуз, тварь закусила последним рабом (тем, что из Палестины) и с нетерпением ждала возвращения гвардейца, с которым было по-настоящему весело.

Из живых в здравом уме и при трезвой памяти на площадке у чудесного озера остался только Плам. Негр, естественно, был не в счёт, публику не едят, это все понимали, даже многоголовая гидра…

Варвар бился весьма консервативно. Сначала метнул топор — тот отскочил от бронированной груди чудовища, затем меч — тот вообще погнулся, потом попробовал бросать камни — и снова без малейшего ущерба. Гидра даже заскучала, но…

Вот одна особо зубастая башка, продолжая игру, ударилась в Плама с силой тарана, и он снёс базальтовую колонну, подняв облако пыли. Похожий на живую статую, пыльный и злой, викинг вскочил, воя от ярости. Грозные проклятия щедро брызгали из него, замедляя рост близлежащих деревьев и фотосинтез трав.

— Врёшь! Не возьмёшь, русалка из лужи! — Прикинув что-то, вдохновенно продолжил: — Водопьянь мозгокаменная! Зубогрыз нечищеный! Когтетуп шейнохон-дрозный! Ты у меня получишь волшебного пенделя! [52] Эти, равно как и все встречающиеся в тексте плохие слова, заведомо смягчены в сравнении с теми, что имели место быть на самом деле. Ну или могли бы быть на самом деле. Да и кто теперь будет выяснять? В общем, взрослые поймут, а детям такие книжки читать рано.

— Что за помёт он несёт?! — взвыл зулус из группы поддержки. — Боги, заткните уши!

Тварь замерла с полуоткрытой пастью, ей такие слова тоже были в диковинку…

— Молчишь?! Да у тебя в животе урчит громче, чем тающие айсберги всей Гренландии! На фигуру твою страшную, как моя жизнь, ни один тролль, даже наевшись лишайника, не позарится! У него ж позвоночник на землю высыплется! Как ты вообще в воде живёшь с таким весом? А знаешь, что ржавые заклёпки ладей плавают лучше, чем ты?! Ну и уродина! Ты так ужасно выглядишь, что определять, мальчик или девочка, просто опасно, можно умереть со смеху!

— Я не согласен, — выкрикнул зулус. — Это бездоказательно!

— А чёрных парней с юга не спрашивают, — бросил Пламен.

К счастью, ужасная гидра всё это внимательно слушала, что позволило её рассмотреть. Взрослая особь, внешность отталкивающая, головы безмозглые, но явно прожорливые, вот вкратце, пожалуй, и всё. Да! Важная деталь: грудь и живот — светлые, покрыты мелкой чешуйкой, как у бирманского аллигатора. Бронированный сверху, он уязвим по всей нижней части тела. Этой детали оказалось достаточно. Викинг подобрал погнутый меч и помчался на обруганную рептилию. Гад оставался в воде, и, чтобы поразить его, пришлось прыгать, оттолкнувшись от каменного борта. Меч легко вошёл в тело аж по рукоять. Кривые лапы накрыли героя как саван. Прижимая его к массивной груди, гидра грозила раздавить Пламену его собственную.

Викинг-славянин отправился на дно вместе с поверженным врагом.

Один и молнии!

Вода, вода, кругом вода… Холодная, как смерть, бездонная, как смерть, чёрная, как смерть… и маленький кружок света над головой — все что он видел, прежде чем потерял сознание.

Сознание вернулось к Реасу уже на галере. Их с Галлием положили на куршее, развязав руки и ноги. За бортом чернело Средиземное море, в небе мерцали звёзды, дружно работали вёслами обнажённые гребцы.

— Что им надо от нас, учитель? — пробормотал юный Пощаков. — Я замёрз как собака, я хочу есть, и мне надо…

— Мне тоже, — буркнул в ответ астроном, сосредоточившись на разминании суставов.

Вопросы, вопросы… Уж чего не хотелось, так это отвечать на вопросы мальчишки! Сейчас самое время выяснить, кто похитители, какого… и, так сказать, чего им надо от честного пожилого человека, потом и кровью добывающего себе на хлеб с элитной недвижимостью?!

— Можете встать? — спросил на итальянском высокий господин, входя к ним без предупреждения. Сын герцога Деляна и его «верный» слуга встали. Образованные люди своего времени, они прекрасно понимали язык патрициев.

— С кем имею честь? — резко вздёрнул подбородок Реас.

— А вы, как я понимаю, сын герцога Пощакова? — в свою очередь уточнил незнакомец, явно не желая представляться.

— Да-да, он самый и есть! — неожиданно для себя самым подлизывающимся тоном [53] Галлий также в совершенстве владел подкусывающимся, подсасывающимся, подчмокивающимся и ещё около десяти — пятнадцати тональностями благодаря несовершенным зубным протезам того времени. подтвердил сочинитель популярных пьес и низко поклонился. — Обещайте продать нас подороже и в хорошие руки, сир!