Дмитрий Мансуров - Адская работа

— Я не помню, чтобы она входила в дом. — пробормотал один из них.

— Смотри-ка, как дверь изменяет голос. — заметил второй.

— Что вы там шепчетесь?!!! — заголосила старушенция высоким недовольным голосом. — Что?!! Не слышу!!!

— Можно войти? Старушка открыла дверь, сектанты вошли и во все глаза уставились на стену.

— Это он… — одновременно прошептали они.

— Что вы там нашли?!! Украсть хотите? — возмутилась старушка.

— Это ваш сын? — спросил сектант. Старушка обернулась.

— Нет у меня никакого… — увиденное ее поразило: фотография Петра на неведомо откуда материализовавшемся трельяже, рядом ополовиненный стакан с водкой и кусок хлеба на стакане. Мысленно помянув черта нехорошими словами за неожиданный сюрприз, она трагически заголосила: — Внуууук!!!

— Сколько же Вам лет? — вырвалось у сектанта.

— Ась? — переспросила старушка. Гордо выпрямившись, она бравурно воскликнула:

— Восемнадцать!!! Второй сектант открыл было рот, но третий захлопнул его легким ударом в нижнюю челюсть.

— Нисколько не сомневаемся! — ответил он. — А не скажете, сколько лет было вашему внуку?

— Совсем еще дитятко!!! — вновь заголосила старушка. — Проходите, гости дорогие! Вы знали его при жизни, правда?

— Приходилось несколько раз встречаться! — подтвердил сектант. — От него у нас остались незабываемые впечатления, можете нам поверить. Сектанты вошли в комнату. Петр судорожно пытался найти хоть какое-нибудь объяснение наличия в квартире красного песка, но долго ломать голову не пришлось: висящий на стене черный пояс по каратэ и обломки кирпичей ясно дали понять, что при жизни внучек успел немало их наломать.

— Ну, Деймос, приколист чертов… — буркнул Петр, еле сдерживая улыбку. Усевшись на диван, где пыли почему-то было особенно много, сектанты шепотом обменялись впечатлениями.

— Дитятку-то за шестьдесят!

— Неважно, главное, узнать, как он сумел показать черта! Сектант повернулся к старушке, задумчиво рассматривающей гору битых кирпичей в центре зала и объявил:

— Мы готовы прибраться в квартире и взять Вас на попечение, если Вы позволите. А в ответ мы попросили бы Вас рассказать о внуке. Вы согласны? Старушка всплакнула немного, вспоминая прошлые годы и постепенно переходя на еще более раннее время, уводя разговор как можно дальше от интересующей сектантов темы. Те терпеливо ждали, когда же она припишет к истории сведения о внуке, но она не торопилась. А когда она стала рассказывать про свою прабабушку, глаза сектантов стали слипаться от усталости. Кое-как уговорив старушку продолжить столь интересный разговор при следующей встрече, они ушли, твердо пообещав вернуться.

— Кажется, мы произвели на нее впечатление. — выразил общее мнение главный. — Завтра расскажем о нашей организации, чтобы она добровольно решила перейти под наш контроль. Тогда мы точно сможем узнать о делах ее внука. Да, не забыть бы спросить, отчего он умер? Петр тем временем лег на диван и собрался было немного отдохнуть от тяжелых интеллектуальных нагрузок: выдумать подряд столько правдоподобных историй про несуществующих родственников и ни разу не повториться — такое не под силу средним умам, но хорошее настроение немного испортил черт, появившийся перед Петром, вальяжно рассиживая на новеньком роскошном диване стоимостью с половину квартиры.

— Гениальный рассказ! — похвалил черт. — Даже мне понравилось.

— Я чуть мозги себе не вывернул! Но зато сектанты теперь в наших руках!

Наверняка завтра же предложат сходить на сборище и послушать других и самому что рассказать. А там и квартирку приберут к рукам.

— А вот у меня маленькие неприятности! — объявил черт. — Мой жуткозавр переел киллера и теперь сходит с ума от ярости.

— И что?

— Я должен его успокоить. Но я не могу этого сделать. Теперь никто не может этого сделать.

— Так зачем надо было создавать подобное существо, которое невозможно успокоить?

— Обязательное условие создания монстра — это то, что никто не имеет над ним власти. Это для того, чтобы при борьбе с ним оно не поддавалось.

— ?

— !

— Ты не мог бы выражаться словами?

— Ты первый начал!.. Разве я не говорил, что каждые три тысячи лет любой черт должен сразиться с собственным созданием?

— Зачем?

— Чтобы показать, способно ли оно восстать против создателя?

— То есть, оно должно его… э-э-э… убить?!

— Ты просто читаешь мои мысли! И если я создал чудище, которое способно меня убить, то я попаду на следующий уровень жизни.

— А если нет?

— То я получу повышение по службе и создам новое чудище, мощнее первого.

— Так ведь…

— Нет, повышать звания при помощи обмана у нас не принято. К тому же, за созданием следят и проверяют жизненные факторы. Подлог ради карьеры таким образом исключен. Наш мир очень жестокий, на этом и держится.

— Представляю, с кем тогда должны бороться ваши начальники.

— Ты не в силах представить подобное. Квинтэссенция зла. Золотой фонд жуткости. Ад, одним словом!

— Ваши начальники, получается, сущие дьяволы!

— Прямо в точку!

— А если ты проиграешь, то что?

— Я стану кем-то другим, и ничего не буду помнить о том, что было в моей прошлой жизни.

— Так. И мне придется воевать в гордом одиночестве?

— Нет. Ты попадешь в Рай.

— Кто тогда продолжит наше дело?

— Никто.

— Отказаться от битвы ты не можешь?

— Нет. Три тысячи лет прошли. В комнате появилась черная сфера.

— Приглашение не битву. — пояснил черт. — Не желаешь поддержать меня в трудную минуту?

— Мы же команда! Но для начала я сделаю вид, что старушка отправилась по гостям, прогуляюсь к магазину, а там и переместимся!

Петр вошел в сферу вслед за чертом и был перенесен в Ад благодаря специальному разрешению вышестоящего дьявольского начальства. Он почувствовал, что голова ходит ходуном из-за невероятных перегрузок, а когда те прошли, то обнаружил, что сидит около прозрачного купола, в котором находятся черт и жуткозавр. Рядом никого не было, но по шевелению вокруг него песка стало понятно, что ему просто не показывают местных жителей, опасаясь за его рассудок. Протянув руку в сторону, Петр обнаружил, что его не просто лишили возможности наблюдать что-либо кроме битвы, но и отгородили стеной от возможных в пылу азарта ударов возбужденных болельщиков. Черт тем временем ударил завра в челюсть, тот кувыркнулся на спину и нанес такой мощный ответный удар хвостом, что затрясся даже последний ряд зрителей, а дерущихся обволокло плотным облаком пыли. Невидимые пылесосы втянули в себя пыль практически мгновенно, но Петр не успел заметить, когда завр ощерился многочисленными шипами и колючками. Толпа взревела, глаза черта зажглись неведомым ранее Петру кольцевым огнем, завр сделал то же самое, выпуская перед собой слабое сияние. Черт поднялся в воздух, ослепительно засверкал глазами и скрутил пространство перед завром в бараний рог. Завр послал одновременный ответный удар, пространство закрутилось до опасной черты и внезапно вырвалось далеко в сторону, ломая попавшиеся по дороге преграды. Черта отбросило к первым рядам сквозь пробитую брешь в стене, завра пронзило в нескольких местах, фонтанами разбрызгивалась кровь, и даже очистители не могли сразу ее смыть со стен. Завр взревел, сжался, надулся — кровь перестала хлестать из ран, раскрыл пасть, выпустил наружу язык, покрытый гибкими, но не менее острыми, чем клыки, щупальцами и обхватил ими черта. Тот ударил обеими руками к глаза монстра, сделал сальто-мортале, монстр щелкнул зубами, черт вдохнул воздуха и выпустил мощнейший ментальный удар. Завр раздулся и лопнул. Замахав в агонии крыльями, он разрушил камеру, осколки разлетелись по всему стадиону и поцарапали немало зрителей. Кровь так и разлетелась по Аду, притянув к себе полчища зверо-демонов. Черт поднял победно руки, но агонизирующий хвост завра вбил его в землю.