Лиза Ширин - От магии сплошные проблемы

— Невзрачная вещица, — заключила она.

— Это украшение совсем не в моем вкусе.

— Как же оно к тебе попало?

Я вкратце сообщила ей о событиях прошлой ночи, и рассказ получился вполне связным, поскольку теперь я его повторяла.

— Если они охотятся за этим амулетом, то наверняка вернутся, — сказала Тарсилия, когда я закончила.

У меня затеплилась надежда.

— А ты знаешь, что это?

— Ни малейшей зацепки.

Полный крах.

— Спасибо.

— Очевидно, что он что-то делает, — сказала она. — Безусловно, он не такой уж красивый, чтобы носить его по любому поводу. Принимая во внимание, какое расстояние преодолели те, кто хотят его получить, я бы сказала, что он имеет практическую цель. Ты точно уверена, что не можешь его снять?

— Не могу, если хочу дышать. Это означает, что если кто-нибудь заберет амулет, то только вместе со мной. А я не собираюсь никуда идти с кем-либо, особенно туда, откуда сбежала прошлой ночью.

Тарсилия помолчала, раздумывая.

— Если к этому делу подключились хранители, значит, есть реальное основание, что в этом участвует Кворум Двенадцати.

Прозвучало довольно веско. Это серьезно, но хорошего здесь мало. Кворум Двенадцати — это название было дано двенадцати самым могущественным магам, которые составляли управляющий совет Конклава. Не совсем те люди, внимание которых я хотела бы привлечь. Я посмотрела на Гарадина. Он согласно кивнул. Великолепно.

— Итак, я знакома с человеком, который должен знать, что это за штуковина и что она делает, — произнесла Тарсилия. — Правда, прошло более двадцати лет, как мы виделись.

— И кто это? — спросил Гарадин.

— Юстиниус Валериан.

Мой крестный выглядел так, как будто его оглоушили. У него был тако-о-о-ой взгляд…

— Ты была студенткой архимага? — поразился он.

— Нет, какое-то время мы были партнерами по бизнесу. И еще я с ним спала.

Моя челюсть отвисла, и я даже не попыталась вернуть ее на место. Один человек имел абсолютную власть над островом Мид и над каждым, живущим на этом острове. Архимаг. И Тарсилия спала с ним!

— Примерно пять лет, — добавила Тарсилия. — Секс, вот так вот. Бизнес-партнерство прекратилось задолго до личных отношений. Мы просто не смогли согласиться друг с другом.

— «Согласиться друг с другом» звучит просто потрясающе, — заметила я.

Тарсилия подмигнула.

— Это соглашение другого рода, дорогая.

Гарадин пришел в себя гораздо быстрее, чем я.

— Как думаешь, он тебя помнит?

Она бросила на него недвусмысленный взгляд.

— Гарантирую.

Это было больше того, что я когда-либо хотела узнать о моей квартирной хозяйке.

— Было бы любезно с вашей стороны добыть информацию об этом ошейнике, — как можно дипломатичнее предложила я, — и как можно быстрее. У меня времени уже не осталось. Да еще и хранители. Они берут ордера у Юстиниуса Валериана. Если он хочет амулет, его хранители просто притащат меня обратно на Мид вместе с амулетом. Давайте подумаем, что мы можем сделать, чтобы они до меня не добрались.

Тарсилия пожала плечами.

— Думай сама. Но пока ты не избавишься от этого брелка, все будет крутиться вокруг тебя.

— Ничего не будет крутиться, потому что я не собираюсь здесь оставаться, — ответила я. — Кринсани появятся там, где я живу. Когда продемонстрирую всем, что я смываюсь, то заберу неприятности с собой.

Тарсилия разозлилась.

— Ты собираешься дать себя поймать шаманам за пределами твоего дома?

— Временно, — уверила я ее. — Я не могу позволить, чтобы кринсани опять пришли ночью, не могу подвергать опасности тебя и Пиараса. Не беспокойтесь, все будет нормально.

Тарсилию мой ответ не убедил, поэтому она решила прекратить разговор. Но я знала, что на этом она не остановится.

Мои комнаты, расположенные над лавкой Тарсилии, были маленькими, но я предпочитала думать, что они уютные. Уют также имеет дополнительное преимущество — меньше убирать. Я никогда не любила беспорядок, поэтому вся мебель и разные безделушки находились там только потому, что были мне необходимы или просто я так захотела. Полупустая обстановка, как только я открою дверь, сразу мне покажет, был ли кто-нибудь там за время моего отсутствия. Все, чем я владела, имело свое назначение и место, и если оно было сдвинуто, я сразу узнаю.

Ничего не было сдвинуто.

Поскольку я Бенарес, я знала толк в изящных вещах и не видела причины, почему должна от них отказываться. Ничего ужасно дорогого, просто приятное глазу. Если мне нравится держать ноги в тепле, то почему бы мне их не греть на небианском коврике или двух? Один купила я, другой принес мне Фелан. Я знала, откуда взялся мой, но затрудняюсь сказать то же самое о подарке Фелана. Что касается интерьера, я предпочитала ткани теплых оттенков и мебель темного дерева. А как-то раз Маркус Севелин расплатился со мной чудесной картиной, которой я часто восхищалась в его офисе. Это было изображение покрытых туманом руин замка. Не самый радостный пейзаж, но мне он нравился.

Эти комнаты были моим домом. Я была вынуждена отсюда уйти, и это меня злило. Все, чего я хотела сейчас, — чтобы кто-нибудь помог мне снять амулет.

Тарсилия поднялась наверх со мной — она сама себя назначила в это утро моим телохранителем. Пиарас остался внизу — открывать лавку. Гарадин сразу ушел, я обещала ему, что отправлюсь на одну из конспиративных квартир Маркуса. Я не собиралась обманывать, поскольку была уверена, что в течение дня доберусь до места. Мне нужны ответы, а ответы трудно найти, если ты прячешься. Меня и в лучшие времена, даже с большой натяжкой, нельзя было назвать колдуньей — с амулетом или без него.

Борис потерся о мои ноги и бегом помчался к своей корзине около камина — без сомнения, чтобы убедиться, что его любимые игрушки все еще там. Довольный, он начал теребить старое одеяло, которое я постелила в корзину. По крайней мере один из нас собирался немного вздремнуть.

— Ты можешь взять к себе Бориса на несколько дней? — спросила я у Тарсилии. — Я не хочу его оставлять здесь, вдруг кто-то всерьез будет ломиться?

Моя квартирная хозяйка пожала плечами.

— Он останется со мной столько, сколько потребуется. Ты собираешься наложить печать на двери и окна, когда уйдешь?

Я не подумала об этом. Мне не нравилась мысль, что кто-то может наведаться в мои комнаты, и защитная песня-заклинание просто не позволит никому даже подумать, что внутри можно поживиться чем-нибудь ценным, — ведь амулет тихо висел у меня на шее.

— Не думаю. На самом деле никто и не ожидает, что я останусь здесь. А если меня здесь не будет, никто больше сюда не приползет. Ну, может, Окнус, тогда просто натрави на него Пиараса.

— Ты знаешь, как испортить настроение старой женщине, не так ли?