Лиза Ширин - От магии сплошные проблемы

С тех пор они стали любимым прибежищем колдунов-мошенников, ищущих укрытия и уединенности для своей деятельности, и банд уголовников. Результатом нескольких неудавшихся магических экспериментов и стали существа, которые до сих пор скитаются в глубинах Руин. За время своей работы некоторых из них я видела своими глазами, о других знала по рассказам знакомых. И я не жаждала и не спешила пообщаться на практике с теми созданиями, о которых слышала.

Многочисленные прискорбные инциденты заставили городские власти принять меры. Был возведен высокий железный забор, утыканный сверху острыми шипами, чтобы обитатели Руин были заключены внутри, тогда как основное население Мермейи оставалось снаружи. Защищать глупцов от себя самих не было популярным использованием налоговых средств. Многие граждане, включая и меня, считали, что если кто-то не был достаточно догадливым, чтобы не бродить по Руинам, он имел полное право отбиться от стада, и не следует тратить деньги налогоплательщиков, пытаясь его остановить.

Поход по территории Руин был не из приятных, особенно если твои руки за спиной, на глазах повязка и тебя сопровождают вооруженные гоблины. Я бывала здесь и раньше, хотя как не сама выбрала это место тогда, так не по своему желанию оказалась тут сейчас. Я ничего не видела сквозь повязку, но мои остальные органы чувств подсказывали, что здесь не стало лучше со времени моего последнего визита.

В дневное время в Руинах в основном было тихо, поскольку многочисленные обитатели этого гиблого места нуждались в темноте, чтобы рискнуть прогуляться. Так как солнце уже садилось, они начали просыпаться — голодные существа, чьим первостепенным делом было отыскать себе пропитание. К несчастью, Пиарас и я могли быть определены как еда. Повсюду поблизости слышалось глухое завывание и урчание. А над нашими головами раздался гортанный вой, но внезапно затих. Я не была уверена, что хуже: то, что придумали сделать с нами гоблины, или оказаться вечерним угощением того, что сейчас рычало прямо на меня справа.

Бежать — не то решение, которое нужно долго обдумывать. Но даже если бы мы могли сбежать, уже было темно, самостоятельно передвигаться мы могли с трудом, но самое важное — я представляла, что происходило вокруг. При подходе к Руинам я точно знала, что наши захватчики — меньшее из двух зол, пока они не доказали обратное.

Пиараса сопровождала другая группа гоблинов, следующая за нами. Они не хотели, чтобы я с ним разговаривала. Это мне стало ясно в тот момент, когда я попыталась открыть рот. Моя челюсть до сих пор болит в том месте, где кулак гоблина внезапно свел с ней знакомство. Ясно, что такой удар гораздо больнее, когда у тебя нет возможности увидеть, откуда он пришел.

Гоблины ускорили шаг. Понятно, что им тоже не нравились неспешные прогулки по Руинам темной ночью. Я в душе была рада, что мы поторопились, но легче мне не стало от такой ходьбы. Я не видела, что у меня под ногами, а моих захватчиков это не волновало. Беспардонно схватив меня за руки, они просто подняли и перенесли меня через какую-то преграду, лежащую на их пути. Полагаю, это было быстрее, чем позволить мне спуститься на твердую почву.

Наконец наши конвоиры замедлили шаг. Благодаря этому и ощущая под ногами каменную мостовую, я предположила, что мы прибыли к одной из заброшенных вилл. Я и не ожидала, что гоблин, который приложил столько усилий, организуя наше сопровождение, мог, даже временно, поселиться в лачуге рыбака. Должна признать, что укрытие идеальное.

Я поняла, что здесь гоблинов еще больше, когда нас вели верх по короткой лестнице и внутрь, из чего я заключила, что это и был пункт назначения. Я тускло видела мелькание света сквозь повязку на глазах, когда нас вели по длинному коридору, и слышала голоса гоблинов. Один внезапно заглушил другие, разразившись гневом. Я не смогла разобрать слов, но обладатель голоса явно был недоволен. Со скрипом отворилась дверь, которой, видимо, давно не пользовались, и мои руки невольно напряглись. Голос внезапно понизился до свистящего шепота. Нас толкнули вперед — и все стихло.

Рука в перчатке сняла с меня повязку. Как только я проморгалась от внезапно яркого света, то увидела, что стою в комнате, некогда бывшей кабинетом джентльмена. Стены темного дерева потускнели от возраста и запущенности. Мебель, которая осталась, изначально была высочайшего качества, но от времени и испарений болотного воздуха совершенно обветшала. По большей части она была накрыта простынями, а кое-где окутана такой же бледной и тонкой паутиной. Это подсказало мне, что гоблины здесь появились недавно и не планируют надолго задерживаться. Комната освещалась свечами, и единственным источником тепла был небольшой костер, кажущийся карликовым в массивном мраморном камине, где он горел.

Хозяин комнаты стоял перед камином. Он был высоким гоблином, его красивое лицо — нарочито безэмоциональной маской. За исключением черно-синего мерцания, его длинные волосы не были ничем украшены. Его глаза были темными и напряженными, с едва различимой белизной белков. Он вдохнул, и вокруг него мгновенно установилась тишина. Я далеко не дура. Я уже знала, кто это. Принц Чигару Мал’Салин, может быть, и спасался бегством от своего брата, но он собирался делать это в присущем ему стиле и, конечно, был в состоянии столь эффектно доставить нас сюда — и теперь вырисовывался прямо перед нами.

Некоторые из присутствующих в этой комнате гоблинов тоже оставляли свои черные волосы свободными, в то время как другие затягивали их в косы с вплетенными серебряными цепочками, застегнутыми у головы драгоценными заколками. Они носили серьги с шикарными цепочками, тянущимися к браслетам, прилаженным к уху около острого кончика. Все были в изящных одеждах черного шелка и бархата и, как и принц, имели оружие из вороненой стали и доспехи из выделанной кожи вдобавок к пышному убранству. Вооружены были все.

Они не были уличными разбойниками. Они выглядели тем, чем, скорее всего, и являлись: королевским двором в изгнании.

Я склонила голову перед рослым гоблином у камина:

— Ваше высочество.

— Госпожа Бенарес.

Сарад Нукпана и принц Мал’Салин знали, как меня зовут. Это уже не легкая тревога, это гораздо хуже.

— Да, я знаю, кто вы, — пояснил принц. Его взгляд остановился на Пиарасе. — А это кто?

— Наживка, — ответил один из гоблинов.

Темные глаза Пиараса потемнели от гнева. Для него так лучше. Он не паниковал, хотя для этого были достаточно веские основания. Из того, что я слышала о Мал’Салинах, выходило, что все будет ухудшаться, прежде чем станет хоть немного лучше. Если станет лучше.

Принц и я долго смотрели друг другу в глаза.