Татьяна Андрианова - Эльф ведьме не товарищ

Утро встретило нерадостно.

– Вставай, соня! Вставай! – противно скрипел череп. – Вставай!

Я поискала подушку, чтобы запустить в надоеду, но подушки не было, а было только одеяло, спеленавшее меня по ногам и рукам. Ужас. Я спала на земле! И куда только Васька смотрит?!

Васька никуда не смотрел, он спокойно готовил завтрак, помешивая что-то в кастрюльке, поджаривая омлет на сковородке.

– Откуда ты тут взялся? – удивилась я.

Круг должен был не впускать никого внутрь.

– Вошел.

– Каким образом? Я ведь позаботилась о том, чтобы никто не смог помешать ритуалу.

– Я твой фамилиар, – фыркнул кот. – Не мог же я позволить умереть с голоду собственной ведьме? Начинать день без завтрака – тут и до язвы желудка недалеко. Вот позавтракаешь, тогда проводи свои ритуалы сколько угодно.

Вот уж не думала, что кот станет меня отчитывать. Ну как, скажите на милость, можно обижаться на такого милашку? На еду накинулась с волчьим аппетитом. Чай, правда, выпила медленно, смакуя каждый глоток горячего напитка с травами. Хотелось сыто мурлыкать, плюнуть на все разом и завалиться спать как минимум на неделю. И чтоб никто не трогал, не звонил и не вспоминал даже.

– Они там живые? – поинтересовался кот, водя пушистой лапкой перед точеным лицом эльфа.

– Понятия не имею, – откликнулась я. – А как это проверить?

– Не вопрос. – Кот извлек откуда-то зеркальце и поднес к лицам неподвижных тел. Стекло запотело от дыхания. – Живы.

В этот момент земля с сытым чмоком расступилась, словно выталкивая неподвижные тела наружу. Васька от неожиданности выпустил из лап тарелку. Хрупкое изделие разбилось на куски. Минус тарелка.

– Ну что встала, как коза недоеная? – ехидно поинтересовался череп. – Видишь, земля их отпустила? Теперь черед воздуха.

Кот шустро заметался по поляне, собирая остатки завтрака, и испарился практически сразу. О его присутствии напоминали полный желудок и любопытная мордочка, выглядывающая из-за ближайшего дерева.

Ну что ж, начнем. Я потерла руки и уселась на землю в позе лотоса. В руке зажала перышко. Заговор требовал сосредоточенности и хорошей памяти. Духи воздуха норовисты, как необъезженные скакуны, они могут быть ласковыми и нежными, а могут превратиться из робкого ветерка в свирепую бурю. Я просила ветер прийти и помочь. Язык, древний, как само время, звучал немного странно и удивительно гармонично, но я все равно волновалась. Слишком легко не так расставить ударения в мертвом языке, который изучался мной только по книгам. С последним словом медленно разжата ладонь. И все… Тишина. Ожидание.

Ветер подул внезапно. Сначала маленький и нежный, он игриво коснулся волос, кисточки хвоста, ласково потрепал футболку и смахнул с руки предложенное перо. Белое перышко, принадлежавшее когда-то безымянной несушке, вспорхнуло, закружилось и поочередно облетело лежащих на земле мужчин. Подлетая к каждому, перышко на мгновение опускалось на лоб, словно притомившийся мотылек, и вновь поднималось. Ветер стал сильнее, и белое перышко, сделав круг над поляной, улетело куда-то вдаль. Хотелось вскочить и долго махать вслед белому перу и ласковому ветерку.

Следующая стихия – вода. С ней оказалось куда сложнее. Пострадавших необходимо было умудриться дотащить до ручья, что при их весе не представлялось возможным. Даже эльф весил больше меня, о других и речи не было. Отъелись на мою голову! Пришлось звать Волчка. Он не стал церемониться и поочередно шмякнул каждого в студеную воду, как селянин мешки с картошкой. Не изящно, зато действенно. Вода откликнулась быстрее, обняла, обмыла, забирая с собой остатки яда. Вон и ребята немного ожили. Взгляд приобрел осмысленность, исчезла зелень с кожи. Правда, теперь губы приобрели синюшный оттенок. Замерзли, сердешные, с кем на бывает. Зато из ледяной купели выбирались с трудом и самостоятельно, упорно карабкаясь на берег на карачках. Как только народ дополз до костра, все рухнули навзничь и мало чем отличались от покойников.

Теперь – огонь. Это просто. Однажды в пустыне мне посчастливилось вызвать саламандру. Так что заклинание было хотя бы опробовано. Золотая ящерка появилась быстро, словно ждала приглашения где-то неподалеку. Ее танец в огне завораживал красотой. Но вот она выскочила из привычной среды и ловко попрыгала по раскинувшимся телам. Не ожидавший такого финта народ завопил, но сделать ничего не смог, не хватило сил. Ящерица не обращала на протесты никакого внимания и продолжала прыгать, оставляя за собой вопли и дымящиеся дырки на одежде. Закончились безобразия баловницы тем, что ящерица сгинула в огне, оставив на моих губах жаркий след поцелуя.

«Здорово!» – подумала я и отключилась.

Утро встретило меня тепло и уютно. Я обнаружила свой измученный организм на кровати в палатке. Практически сразу в спальню заглянула жизнерадостная морда кота и сообщила о грядущем завтраке. Слово «еда» прозвучало почти как заклинание. Желудок заурчал, напоминая о пропущенных приемах пищи, и я приняла сложное и мужественное решение: вставать. Героизм заключался в том, что организм болел нещадно, в голове словно гудел большой колокол, а мышцы периодически сводили спазмы. Что это со мной? Вроде вчера не пила…

«Ты истощила себя до предела. Это заклинание оттянуло на себя практически весь твой магический резерв».

«И долго я буду еще себя чувствовать, как жертва встречи с асфальтовым катком?»

«Зависит от того, как быстро ты сможешь восстановиться или найти магический источник. Хотя если ты поешь, станет немного легче. С магией будет напряженно, а в остальном – только легкий дискомфорт».

Я тяжело вздохнула. Ладно. Несколько дней потерпеть можно. Все равно я магией пользуюсь редко. Душ сотворил чудо. Я долго нежилась под теплыми струями, втирая в кожу ароматный гель для душа, и вылезла только тогда, когда урчание желудка превратилось практически в драконий рев.

На кухне собрались почти все. Здесь был и задумчивый черноволосый эльф, и командор, и следопыт. Не было только Макса с Драго.

– А где Макс? – спросила я Ваську, метавшего на стол харчи со скоростью пулемета.

– Так он не может войти внутрь. Ты бы сняла пока круг, а я чайничек вскипячу.

Позже, когда Макс присоединился к сосредоточенно жующей компании и первый голод был утолен, командор поведал, как его выманил женский плач и крики. Он подумал, что это я попала в беду. С чего решил? Так по Адовой Глыщобе только одна особа женского пола шастает. Командор логично предположил, что я решила нагнать ушедшую вперед группу и угодила в трясину. Мне было приятно, что в глубине души моей смерти не особо хотели. В лесу было темно, и Третьяков влип в расставленную паутину, как муха на липучку. С Филиппом история повторилась. Почему Макс не слышал ровным счетом ничего, осталось загадкой. Эльф молчал. Со стороны вообще казалось, будто это длинноволосое, остроухое чудо немо от рождения.