Сергей Ковалев - Добрым словом и пистолетом

И, глядя на дрожащего парня, загоготало утробным смехом.

Он вернулся в деревню, когда солнце уже было в зените.
Охотники два дня назад загнали несколько диких свиней в яму с кольями и сегодня на охоту не пошли – можно было отдохнуть несколько дней, занимаясь починкой оружия и скопившимися домашними делами. Торонго порадовался этому – значит, все люди в деревне, не придется для кого-то повторять еще раз.
Он шел через всю деревню к дому старейшины Шогу. Люди оглядывались на него – впервые неуклюжий Торонго, трус Торонго, шел, выпятив грудь и надменно глядя поверх голов. Это было смешно, но никто не смеялся. Что-то во взгляде Торонго изменилось. Даже Шогу, увидев его глаза, вздрогнул, словно заглянул в глаза крокодила.

Харуки Мураками

За время, прошедшее с моего последнего визита в Липовый Цвет, в поселке ровным счетом ничего не изменилось. Настолько ничего, что даже мускулистые лица охранников на въезде показались мне знакомыми.
«Фокс! Ты был здесь месяц назад, – напомнила Хайша. – Каких изменений ты ожидал? Что от домов остались развалины, покрытые джунглями?»
«Всего месяц? – поразился я. – Черт! А ты права! Столько всего произошло за последнее время, будто это было в прошлой жизни».
На самом деле с моего последнего визита в Липовый Цвет прошло все-таки больше месяца. Мы с преподобным Яном Замойским – уличным проповедником, согласившимся за определенную мзду помочь мне с проведением ритуала экзорцизма, – вполне успешно «изгнали бесов» и благопристойно покинули поселок.
А несколькими днями позже я вновь посетил Липовый Цвет, только вот назвать это посещение «визитом» у меня язык не поворачивается. Вместе с моим другом Игорем Дэнбеевым мы проникли на территорию поселка путем вульгарного обмана. Затем раздвинули домкратом прутья ограды и пробрались в сад, раскинувшийся вокруг особняка одного известного в определенных кругах академика, – естественно, тоже без приглашения. Потом мы избили охранников и взорвали дверь в подвал. Я при помощи газовой гранаты обеспечил расстройство кишечника хозяину особняка и дюжине его гостей, а Игорь побил и, кажется, даже покусал сторожевых собак. Повеселились, короче, от души. Завершающим аккордом нашей операции стал случайно освобожденный ифрит, в благодарность поджегший окружавший особняк парк. Нет, серьезно, именно в благодарность. Он таким кардинальным способом прикрывал наше с Игорем отступление. В общем, мне кажется, для обозначения всего этого безобразия слово «визит» кажется каким-то слишком уж благочинным. С таким же правом можно сказать, что Аттила посещал римские города с визитами.
Хорошо еще, что подробности той операции остались известны лишь очень узкому кругу лиц. Академик Келлер, особняк которого, собственно, и подвергся нашему «визиту», счел за благо не афишировать события. Отчасти потому, что на нашей стороне выступила и его дочь Женя, которая теперь работает в нашем агентстве. Хоть академик давным-давно развелся с ее матерью и отношения с дочерью у него весьма натянутые, но кровь – не вода, и подводить Женьку под статью Анатолий Германович не пожелал. С другой стороны, роль самого господина Келлера в этой истории оказалась более чем двусмысленной. В погоне за мифическим эликсиром вечной молодости ученый муж не останавливался ни перед жульничеством, ни перед похищением людей и шантажом. Мы ведь и вломились-то к нему исключительно ради освобождения Алекса, которого Келлер похитил, накачал наркотиками и держал в подвале особняка.
Что бы там ни оказалось главной причиной, но Анатолий Германович благодаря своим обширным связям и немалым деньгам дело замял, и я мог не опасаться, что в Липовом Цвете меня объявили персоной нон грата. Правда, чтобы попасть на территорию поселка, этого было мало.