Вадим Казаков - Розыск начинается в субботу

Я обернулся к Иво. Я ужаснулся. Наш Ревнитель Красоты, наш Борец за Вселенскую Гармонию держал на ладони сине-зеленую тварь неопределенной формы и непередаваемо отвратного вида. Он любовался кошмарной нежитью, как шедевром Рафаэля или Блюмса. Он с нежностью глядел в ее мутные бельма…

С улицы в окно заглянул Головенко. Он держал правую руку за пазухой, и на губах его играла сатанинская ухмылка.

Иво слушал меня, а я готовился к последнему эксперименту. Я догадывался, что увижу, и при одной мысли об этом к горлу подступал комок величиной с арбуз.

— Мы их разоблачили, но они успели многих обработать своей машинкой и превратить в квазигомов, в игрецов, в нелюдей. А теперь вот Гробовский… Его погубил собственный оптимизм. Лев Авдеевич настолько увлекся мечтами о прекрасных перспективах перевоспитания игрецов, что нечувствительно впал в оптимистический ступор, потом в летаргический сон, а теперь не хочет просыпаться. Он видит там светлые сны и не желает больше смотреть на наши гадости…

Иво шмыгнул носом, глаза его увлажнились. Горе и сострадание распирали его, эмоциональный кризис нарастал, потеря самоконтроля была неминуема, и вот (я подавил тошноту) на полу роняло крупные слезы нечто вроде слизистой голубой жабы с печальными семиугольными глазами. Это продолжалось доли секунды. Иво моментально опомнился, но я уже взял его за воротник.

— Из тебя выйдет неплохой игрец, мой мальчик, — сказал я.

Что было потом? Я требовал от него внедриться в ряды квазигомов и поставлять родному КОМКОНу разведданные. Он вопил, что у меня галлюцинации, что это происки кагорянской контрразведки, что жаб он не выносит с детства… А потом он сказал, что должен подумать пару минут, и попросил меня выйти. Когда я вернулся, на столе в пустом кабинете лежала записка.

Бам-Бук!

Осмелюсь доложить, что я помню о присяге, но идти к ним не могу — уж очень противно. Hо и с вами я теперь не могу быть. Я слишком хорошо знаю идеи своего дядюшки о диагональном прогрессе — он пустит меня на чучело… Hе говорите ему ничего.

Я выбираю третий путь: ухожу, но остаюсь с вами.

И.Хамов

Я оглядел стол и понял все. Записку прижимал к столешнице массивный заварочный чайник дивной красоты и уникального изящества. Это было образцовое произведение искусства. Несчастный Иво до конца сохранил безупречный вкус…

* Самый последний документ

КОМКОН-5 * Центр * А.Сивокобылину

Мой Генерал!

В носике заварочного чайника только что появилась цветущая веточка бамбука. Она совершенна и прекрасна. По-моему, это намек. Значит, им понадобились специалисты моего профиля. Я иду. Ждите новых Остолбенений!

Розовый Слон

1986–1990