Роберт Асприн - Шуттовская рота

— Я ценю ваше беспокойство, Г. Ш., — пробормотал в ответ Шутт, — но подозреваю, что Искрима гораздо лучший повар, чем вы могли это видеть до сих пор. Если даже это и не так, я, тем не менее, не собираюсь просто стоять и смотреть как какой-то чужак оскорбляет одного из наших, не сделав всего, чтобы дать ему шанс нанести ответный удар.

— Так значит, мы против них, а, кэп? Ну, что ж, лады. Мне это по душе. Постараюсь сделать все, что смогу.

— Благодарю, Г. Ш. Я это учту. — Шутт бросил в сторону сержанта короткую усмешку. — А что касается «они против нас», даже если бы… это могло быть правдой, мне хотелось бы, чтобы у тебя были лучшие шансы.

— Я всегда старался быть сильнее обстоятельств, капитан. — Гарри едва заметно подмигнул ему. — Нет смысла и сейчас протягивать руку за поддержкой.

Командир махнул рукой, отпуская сержанта, а затем повернулся к столу.

— Мне очень жаль, что пришлось прибегнуть к подобному шагу, Песивец, но это показалось мне одним из лучших способов управиться с возникшим недоразумением.

— Нет повода для извинений, мистер Шутт. Ваше предложение… и решение… они были, при сложившихся обстоятельствах, более чем великодушными. Не хотите ли получить ключи от пентхауза? Вероятно, вы захотите немного отдохнуть после всего этого.

— Вы правы… но сейчас я не могу позволить себе такую роскошь, как отдых. Мой дворецкий, Бикер, возьмет ключи и проследит за моими вещами. А я прямо сейчас собираюсь нанести визиты самым важным персонам в этой колонии.

— Губернатору?

Шутт выдавил слабую улыбку.

— Признаться, я больше думал о шефе полиции.

«В приключенческих романах на армейские темы почти не затрагивается одна из сторон деятельности военных, которая, тем не менее, одна из важных задач, стоящих перед каждым командиром. Она может быть определена как обеспечение взаимодействия между военным контингентом и входящими с ним в контакт гражданскими лицами. Точно так же и сами эти контакты в реальной жизни почти никогда не вызывают интереса со стороны общества (обычная армейская жизнь, почти без исключения, ужасно скучна и однообразна), если только кто-то из командиров не пожелает разобраться в той путанице, возникающей в средствах массовой информации, при которой либо командир роты, либо вся рота бывают представлены либо как кровожадные монстры, либо как дураки, либо как и то и другое вместе.

Если принять во внимание характеры каждого из людей, которых мы только что передислоцировали в колонию, то можно понять, что визит моего шефа в местную полицию был мудрым, если не сказать просто необходимым, поступком, который я непременно должен одобрить. Но в этом конкретном случае, тем не менее, при использовании подобной тактики была одна небольшая проблема: личность самого шефа местной полиции.

Мир, окружающий исполняющие закон службы, всегда очень сложен, но все включенные в него индивиды можно поделить на две категории: администраторы и исполнители. Администратор местной полиции имел звание комиссара и заседал в Совете Колонии. Шеф полиции, с кем и собирался встретиться мой шеф, отвечал за координацию и руководство текущей работой по исполнению закона, как говорится, „на уровне улицы“, и сам был одним из тех, кто занимается ловлей нарушителей, то есть „копом“.

В литературе очень много написано о некоем панибратстве, которое мгновенно устанавливается между двумя сильными и решительными людьми. На самом же деле их встреча обычно дает примерно такой же эффект, как попытка посадить второго тигра на пьедестал: ненависть с первого взгляда».

Шеф полиции Готц представлял собой тот тип мужчины-буйвола, который уместнее было бы наблюдать бегающим вдоль линии поля во время футбольного матча, нежели сидящего развалясь за столом в кабинете. Волосы у него на голове были чисто выбриты, что можно было бы посчитать за неудачную попытку скрыть намечавшуюся лысину, а комплекция была такой, что казалось, будто похожая на тыкву голова растет прямо из плеч. Закатанные рукава вылинявшей белой рубашки плотно облегали мускулистые руки, на которых не было даже признаков жира, и, как дань времени, на мясистых пальцах его правой руки было татуировано слово «Миранда». Даже когда он улыбался, что случалось крайне редко, казалось, что вид у него хмурый, а сжатые челюсти выглядели частью маски. Впрочем, сейчас он не улыбался.

Его лицо выражало то болезненное раздражение, которое появляется обычно в тех случаях, когда на вашем новом ковре остаются следы от грязной собаки, но даже оно было, пожалуй, слишком мягким выражением тех чувств, которые охватили его при виде тонкой фигуры в черном, появившейся в его кабинете.

— Вы уже здесь? Я как раз получил сведения о ваших молодцах, и если они верны, генерал…

— Капитан, — мягко поправил собеседника Шутт, но Готц продолжал, не обращая внимания на его слова.

— Вы перевели в колонию почти две сотни солдат на все время, пока будут перестраиваться их казармы, и территория, арендуемая Легионом…

— Верно.

— И вот теперь, в эту самую минуту, они собираются разгуливать в своей форме здесь, на моих улицах, словно искатели приключений в поисках подходящего случая.

— Я бы не стал представлять дело таким образом…

— Ну а я, черт возьми, буду! — зарычал Готц, подаваясь со своего места вперед. — Эти ваши оловянные солдатики будут словно красная тряпка для любого уличного разгильдяя, которому захочется сравнить себя с настоящим армейским воякой.

Шутт на некоторое время оставил без внимания ярлык «армейский».

— Я и на самом деле не стал бы делать этого, шеф Готц. Ведь мои легионеры бывали в городе и раньше. Я не понимаю, чем может отличаться сегодняшняя ситуация…

— Вся разница в том, что тогда здесь не было одновременно двух сотен солдат! — загрохотал полицейский. — Раньше они были в меньшинстве и держались в стороне от скандалов и стычек с местными! Сейчас вы изменили это соотношение, так что они могут пойти куда угодно и делать что захотят, а вы не сможете держать пари на собственный зад, что они не ввяжутся в какие-нибудь неприятности.

— Понятно. — Шутт натянуто улыбнулся. — Полагаю, я переоценил способность полиции поддерживать порядок на улицах. Стало быть, информация, которую я получил, оставила скрытым тот факт, что колония превратилась в готовый к вспышке очаг преступности.

На лице шефа полиции сгустились багровые штормовые тучи, один вид которых не раз заставлял многих его подчиненных отправляться в кабинку, запирающуюся изнутри, чтобы переменить штаны.

— Минуточку, черт побери! — наконец-то взорвался он. — У нас самый низкий процент преступлений любого…