Галина Курдюмова - Восток — дело темное, Неневеста!

Я считала, что меня обижает Жук. Он же, по его словам, считал, что его обижаю я. Следовательно, нас ждали размолвки, мы ведь даже не пытались понять друг друга. Но ведь истина на моей стороне? Разве нет?

Хотя… истина у каждого своя. И у каждого своя правда.

Потому-то так трудно бывает нам понять друг друга.

Но что мне делать теперь?

Легкий шум отвлек меня от размышлений. Кто-то ломился сквозь кусты прямо в моем направлении и, судя по звукам, довольно быстро приближался.

Да это, наверное, Жук возвращается! Он понял свою ошибку!

Или это не Жук?

Кусты трещали все сильнее, сердце заколотилось у меня в груди. Я подскочила, напряженно уставившись в направлении шума. Не люблю я неизвестности.

Внезапно ветви раздвинулись, и в свете трех лун показалась до боли знакомая растрепанная голова. Моя! Я машинально поправила волосы, словно перед зеркалом. И одернула сама себя: что я делаю? Это ведь не могу быть я?!

Тем не менее все было мое. Чуть отросшие темные корни волос, джинсы с почти незаметным пятнышком от майонеза на коленке (это я так хот-дог ела), ветровка с закатанными рукавами, два серебряных кольца на пальцах. Это мои кольца!

Я посмотрела на свои руки. Урбонус и Снежный Барс были на месте. Так что все это значит? Раздвоения личности, как у Кащея, я не чувствую. Значит, это происки моих неизвестных врагов, возможно, того таинственного глаза, который наблюдал за мной на озере. Но я в обиду себя не дам! И я воинственно встала, уперев руки в бока.

Вторая «я» нерешительно остановилась, обхватила себя руками и бросала на меня быстрые взгляды. Ага, испугалась! Я решила брать быка за рога и закричала как можно более грозно:

— Стоять! Бояться!

— Да я и так стою, — прорезался голос у моей неожиданной гостьи.

— Вот так и стой. Будешь сейчас на вопросы отвечать! Учти, допрос с пристрастием!

— С чем-чем?

— Неважно. Отвечать быстро и не задумываясь, а то у меня здесь оружие дальнего действия. Поняла?

Незнакомка с опаской покосилась на карман, по которому я выразительно похлопала ладонью.

— Ага, поняла.

— Ты кто?

— Тера. Тера Грам.

Хорошо, что хоть не назвалась Викой или Неневестой Кащеевой, теперь я из нее всю правду выужу.

— Кто тебя подослал?

— Никто. Я сама решила к тебе подойти. Я не знала, что ты такая…

— Какая «такая»? — Я опешила.

— Злая.

— Да… я злая, — пришлось подтвердить. — Поэтому ты мне сейчас во всем признаешься. С какой целью приняла мой облик?

— Ты мне понравилась, — всхлипнула Тера.

— Так, понятно. Точнее, ничего не понятно. Стой, чего ты ревешь?

Ой, какая же я некрасивая, когда плачу! Я потрясла за плечи свою копию:

— Все! Успокойся! Садись рядом и расскажи все сама.

Все еще шмыгая носом, моя копия послушно уселась прямо на траву, я примостилась рядом с ней и приготовилась слушать.

— Ну рассказывай!

— Я из дому сбежала…

Час от часу не легче. Так мне сразу все понятно и стало. А интересно наблюдать за собой со стороны!

— И где твой дом?

— Там, в лесу, — махнула рукой девушка.

— От родителей сбежала?

— Да нет, я там с бабкой жила, больше у меня никого нет.

— Зачем сбежала?

— Надоело мне, свободы никакой, личной жизни тоже…

— Это я понимаю, но почему ты такая, как я?

— Это личина, меня бабка научила любую личину принимать.

— Она у тебя что, ведьма?

— Ну да, — снова шмыгнула носом Тера.

— Интересно. Тогда прими сейчас свой облик.

— Свой? А я своего облика не знаю. Я всегда, с самого детства, носила чью-нибудь личину.

— Покажи! — Что-то мне не очень верится, что такое возможно.

— Ладно. — Тера выпрямилась и вдруг почти незаметным движением словно сняла с себя покрывало.

Передо мной сидел пастушок в соломенной дырявой шляпе, латаных рубахе и штанах. Нос картошкой, веснушки, синие, словно васильки, круглые глаза. Пастушок шмыгнул носом и…

Сельская румяная девица с двумя толстенными соломенного цвета косами ниже пояса, перекинутыми через плечи и скользящими по соблазнительным формам пышного бюста, с кукольными глазами, обрамленными белесыми ресницами, словно у молодой телки…

— Вот это да! — не удержалась я.

Девица скромно улыбнулась уголком рта и… превратилась в старуху — сухопарую, морщинистую, с тонкой полоской блеклых губ, с выцветшими глазами, полуприкрытыми нависшими веками, и длинным крючковатым носом. Старуха заправила выбившиеся седые пряди под голубой в белый горох платочек. Узловатые от вен руки, скрюченные пальцы…

— Вот так, — проскрипела старуха, и мгновение спустя передо мной снова сидела вторая «я».

А я смотрела на «себя» широко открытыми от изумления глазами.

— Последняя — это моя бабка Ара.

— Клево! — выдохнула я. — А в ребенка превратиться можешь? Или в великана?

— Я не превращаюсь ни в кого, — ответила Тера. — Я просто надеваю личину. Поэтому могу казаться кем угодно, только примерно моего роста и веса.

— Понятно. А личину зверя какого-нибудь можешь надеть? Например волка?

— Вообще-то могу, но волк, разгуливающий на двух лапах, — это как-то не по-волчьи будет, а на четырех ходить — неудобно.

— Согласна. А как же одежда меняется?

— Точно так же, как и лицо и фигура.

— А кольца? — Я протянула руку и попробовала дотронуться.

— Только кажутся, — объяснила девушка.

— Да-а-а…

— Можно, я с тобой дальше пойду? — вдруг спросила Тера.

— Со мной?

— Ну пожалуйста! Я мешать не буду! Я буду помогать!

Я задумалась.

— Честное слово! Мы с бабкой всю жизнь в лесу прожили, в ближние села ходили только за молоком и хлебом. А я мир хочу увидеть! Может быть, судьбу свою повстречаю…

Для меня все это не доводы. Зачем мне ее за собой таскать?

— А еще я умею колдовать немного, костры разжигать, еду готовить, знаю съедобные травы, корешки, грибы, ягоды. Могу прямо сейчас, в лесу, обед приготовить!

Последний аргумент оказался решающим в деле Теры.

— Обед среди ночи — это круто! Ладно, утром приготовишь завтрак, а я посмотрю, если мне не понравится, с собой не возьму. Если останусь довольна, можешь идти со мной до ближайшего города, где и останешься, будешь искать свою судьбу, а не захочешь в городе жить — вернешься к бабке.

— Спасибо…

— Неневеста Кащеева, — подсказала я.

— Спасибо, Неневеста Кащеева, — повторила моя близняшка.

— Только мою личину сними.

— Ой, а можно я побуду в ней, Неневеста? Пожалуйста! Мне так нравится!

— Ладно, — приятно, что мой образ имеет такую популярность, — побудь немного, — милостиво согласилась я и присела около дерева.

— Я тогда сейчас веток для костра соберу, а с утра накормлю тебя всякой вкуснятиной!

— Только не той, которая «сама прискакала»! — крикнула ей вдогонку я.