Галина Курдюмова - Восток — дело темное, Неневеста!

— Я за то, чтобы дать живому существу, кем бы он ни был, шанс спастись. А если он будет продолжать такой образ жизни, как раньше, мы его успеем убить на обратном пути. Вот, — подняла я руку вверх и посмотрела на окружающих.

— Я… Я поддерживаю Неневесту, — подняла руку Маргарет.

Жук довольно сложил руки на груди: мол, видишь, ты в меньшинстве.

Но тут подняла руку Ара:

— Присоединяюсь к девочкам. Существует в мире некий неписаный кодекс чести, который не позволяет оставлять умирать даже врага.

— Ну вот, — растерянно посмотрел Жук на короля и пожал плечами, — теперь мы в меньшинстве. Тогда, что делать, присоединяемся к вам. Пусть живет.

И протянул мне нож.

Я подрезала веревки так, чтобы Перевозчик не смог вскочить сразу, но чтоб освободиться не представляло для него труда, и побежала догонять нашу веселую компанию.

Часа два пути под палящим солнцем не улучшили мне настроения. Прибрежный песок сразу же сменился каменистой потрескавшейся почвой. Безжизненная равнина, лишь изредка поросшая невысоким хилым кустарником и пересекаемая пробегающими по своим делам тварями типа тушканчиков создавала мрачное впечатление. Я уже открыла рот, чтобы предложить привал, как вдруг заметила впереди стайку летящих в нашем направлении птиц. Интересно, кто это? Может, фламинго? Мне всегда хотелось увидеть живых фламинго.

Тем временем пернатые приближались, а я все рассматривала их, пытаясь идентифицировать. К сожалению, когда они приблизились на достаточное для этого расстояние, было уже поздно. Я узнала этих лесных жителей, персонажей восточных сказок, тэнгу. Их еще называют лешими и оборотнями. Только, в отличие от наших леших, это были крупные птицы с покрытыми шерстью туловищами, как у собак, и вытянутыми шеями, переходящими в птичьи головы с длинными тонкими клювами. При этом они имели шесть пар конечностей: мощные птичьи крылья, птичьи лапы с острыми загнутыми когтями и маленькие обезьяньи ручки. Когда я поняла, кого нам занесло встречным ветром, то только и успела крикнуть:

— Воздушная тревога!

Над нами с шумом пролетели восточные лешие, отчаянно ругаясь по-птичьи, и уронили несколько серо-бурых перьев, которые имели настолько твердые стержни, что застряли в каменистой почве, словно ножи. К счастью, никто из людей не пострадал, только одно перо застряло в рюкзаке Жука. Тэнгу развернулись и пошли на повторную атаку. Бежать — поздно, спрятаться — негде, отбиваться… даже камней здесь нет.

Ка-ра-ул!

Я уже видела горящие вишневым блеском глаза, угрожающе нацеленные загнутые клювы, готовые вцепиться в глаза скрюченные когти, и невольно присела, прикрывая руками голову.

И вдруг пространство пронзил оглушающий звук. Выстрел?!

Я подняла голову. Старая ведьма, не успев ничего наколдовать на скорую руку, так же, как и я, пригнулась к земле. Жук прикрывал собой Теру, выставив вперед руку с ножом, кажущимся смешным в роли оружия по отношению к таким противникам. И только старик Гаенус стоял в позе Джеймса Бонда, широко расставив ноги, держа обеими руками большой, похожий на спортивный пистолет и методически расстреливая нападающих на нас звероптиц.

Серо-бурые тушки со стуком падали на землю и застывали в смешных позах. Первая, вторая… шестая…

В воздухе повисла гнетущая тишина, и все стали медленно, нерешительно подниматься на ноги.

Тера надрывно заплакала, отходя от пережитого страха, и тут же замолчала, застеснявшись. Мой проводник начал утешать ее, гладя по волосам и что-то шепча на ухо.

— Кто это такие? — спросила бабка.

— Насколько я знаю, это местные лешие, тэнгу, — ответила я. Сказок начиталась, такая умная стала…

— Лешие должны жить в лесу, — назидательно сказала Ара.

— Одно из двух: либо близко лес, либо восточным лешакам по барабану, где жить, — объяснила я и обернулась к королю: — Откуда у вас пистолет, ваше величество?

— Пи-сто… лет? Это Метатель Сна, мое изобретение. Только ампулы закончились.

— Метатель Сна? — Я подошла поближе к одному из подбитых тэнгу.

Действительно, существо было живо, но крепко спало. Который раз убеждаюсь, что магия Гаенуса — результат многолетней работы талантливого изобретателя, ученого-практика.

Я с интересом рассматривала неизвестный мне вид, как вдруг тела задрожали, стали нечеткими, и спустя несколько мгновений перед нами уже лежали не шесть птицеподобных существ, а шесть нескладных грязных человечков. Роста небольшого, метра полтора, не больше, небритые и неопрятные.

Маргарет вскрикнула от неожиданности. Лохматые человечки заворочались, но вскоре снова засопели.

— И что мы будем с ними делать? — спросила Тера.

— Оставим здесь, — махнул рукой Гаенус, — когда выспятся, полетят дальше по своим делам. Я не думаю, что они рискнут еще раз напасть на нас.

— Может, взять одного с собой да расспросить дорогу, а то все идем, идем и никуда не приходим? — предложил Жук.

— Дорога у нас одна — на восток, — ответила я вместо короля.

— Но он мог бы рассказать, какие еще сюрпризы поджидают нас на этой дороге.

— И как ты прикажешь его тащить? На себе?

— Я могу разбудить одного, — предложил король. — Только сначала свяжи его покрепче, чтоб не улетел.

Жук достал веревку и задумался, разглядывая тэнгу.

— Вот этот, кажется, посимпатичней. — И он ловко связал недвижимое тело.

— А теперь раскрой ему рот. — Гаенус достал из сумки один из своих многочисленных пузырьков и влил содержимое в рот выбранного проводником тэнгу.

Человечек закашлялся и начал подниматься, не открывая глаз. Веревки мешали ему, и охотник за снупсами одним рывком поставил его на ноги. Тэнгу встал, но еще не отошел от действия снотворного, и мы двинулись дальше, таща оборотня за собой, что вовсе не ускоряло нашего движения. Вскоре мы вовсе выдохлись и решили сделать привал. Давно пора попить и поесть.

Мы остановились около одного из редких деревьев, чудом приспособившегося к каменистой сухой почве. К нему же привязали до сих пор находившегося в прострации оборотня.

Подкрепившись, я почти задремала, прислонившись спиной к бабке Аре, но не успела провалиться в безмятежный спокойный сон, как непонятный шум вывел меня из этого блаженного состояния.

Пришедший в себя тэнгу бился и рвался, пытаясь освободиться. При этом он без конца менял свою форму, превращаясь то в птицеобразное создание, то в человека, и кричал и ругался, как мне показалось, на всех языках мира.

— А ну-ка, успокойся! — закричал Жук, ухватил несчастного и так тряхнул, что душу вытряс бы, если б она у того была.

Тэнгу перестал менять форму, остановившись на человеческом варианте, и заныл жалобно: