Галина Курдюмова - Восток — дело темное, Неневеста!

— В итоге озеро стало буквально мертвым, в нем не осталось никаких живых существ! И даже люди, которые пили эту воду, стали болеть и умирать. Следовательно, если в водоеме живут крокодилы, то вода в нем самая что ни есть экологически чистая!

Сама себя убедила. Почти. Ведь, кроме того, что они очищают воду, они туда еще и писают-какают. Но об этом я лучше промолчу.

— Тилли, набери все же водички там, где река вливается в залив, а то некоторым не нравится, что эти милые крокодильчики моют здесь свои лапки.

Мы передали племяннице Хозяина Залива бурдюки для воды, которые несли наши мужчины. Я тоже протянула ей пустую бутылку из-под колы.

Вскоре мы уже прятали запасы в рюкзаки. Что ж, пора отправляться дальше.

— Удачи тебе, — обняла я Тилли, прощаясь. — А яйцо спрячь подальше.

— Спасибо тебе, — подойдя, тихо сказала Маргарет, — ты спасла меня, я этого никогда не забуду.

Ара и Гаенус тоже тепло прощались, обнимая молодую женщину и давая ей отеческие наставления. А Жук долго тряс ее руку, что-то шепча по секрету на ушко.

Мы оставили нашу новую знакомую, а сами продолжили наше странствие.

Путешествовать пустыней оказалось вовсе не так интересно, как хотелось бы. Виды не меняются, куда ни глянь — бежевые барханы, идти по песку в кроссовках жарко, но без них вообще невозможно, есть уже не хочется, а только пить, пить, пить… Незаметно бурдюки Жука и Гаенуса опустели, а конца пустыни не видно.

— Неневеста, у тебя там еще какая-то бутылочка завалялась, — простонал Жук, протягивая ко мне ладонь.

— Даже не думай! — хлопнула я его по рукам. — Глаза завидущие, руки загребущие… Пусть остается на крайний случай, мы не знаем, сколько нам еще идти.

Проводник застонал и возвел глаза к небу:

— Вот он и пришел, крайний случай!

— Жук, ты ведь мужчина!

— Вот именно, я из вас самый большой и несу самый тяжелый рюкзак, поэтому мне требуется двойная порция воды!

— А я самая сухопарая, во мне вообще уже жидкости не осталось, скоро в мумию превращусь, — вставила бабка.

— А если я не попью, то скоро стану такой сухой, как моя бабушка! — откликнулась Тера.

— А я вообще молчу, — подытожил Гаенус.

— Не дам! Мы должны быть экономными!

— Жадина! Отдай бутылку!

Мои спутники медленно обступали меня, собираясь конфисковать бережно хранимые остатки влаги. Ой-ой! Жажда — не шутка, она превращает человека… превращает людей… Ой!

— Стойте! Смотрите! — Я указала пальцем вдаль, и вцепившиеся в мой рюкзак руки разжались.

С бархана, на котором мы сейчас оказались, был виден волшебный белокаменный город.

— Мы уже близко! Мы дошли!

Когда впереди есть цель, начинаешь ощущать себя совершенно по-новому.

— У меня открылось второе дыхание! — закричала я, сбегая с бархана.

Солнце пекло так же немилосердно, воздух оставался таким же тяжелым, в горле все так же горело, но наши лица светились радостью и счастьем. Мы почти бежали, обгоняя друг друга, а город все приближался и приближался, постепенно разворачивая перед нами все свои чудеса…

Я, с высоты своих знаний, отметила, что город как бы интегрировал в себе черты нашего Ближнего и Дальнего Востока вместе. Я различала здания, похожие на минареты, другие — похожие на пагоды, третьи напоминали христианские храмы, а дворцы отличались высокими порталами, ротондами, круглыми куполами и куполами с пирамидальными верхушками, аркадами, опирающимися на колонны базилик, и арками со скульптурными композициями. И все это соединялось органично и естественно, словно элементы узора, сплетающиеся на ковре под умелыми руками мастерицы. Голубые бассейны поблескивали среди белого камня, словно драгоценная бирюза, а редкая зелень освежала однотонность стен. Мы, зачарованные волшебной красотой города, раскрывающего перед нами свои тайны, уже подбегали к огромным воротам с каменными резными решетками…

И вдруг, к нашему ужасу, город начал таять — именно таять, теряя минареты и башенки, становясь полупрозрачным, прозрачным и наконец полностью исчез с наших глаз.

Мы в шоке остановились, оглядываясь.

— А где же волшебный город?! — недоуменно воскликнула Маргарет. — Куда он делся?

Я с отчаянием уставилась в небеса:

— Так это был мираж? Да? Это кто там наверху так развлекается? А давайте поменяемся местами, и я тоже буду издеваться, водя кому-то перед носом куском торта!

— Успокойся, Неневеста, высшие силы ни при чем, могут еще и обидеться. — Жук поднял какую-то грязную шкуру. — Вот причина обмана.

— А что это такое? — Все обступили его, рассматривая единственную находку на месте несуществующего города.

— Это барсук, дохлый барсук. Эти звери на востоке любят наводить морок, и сами могут прикидываться даже человеком. Думаю, этот несчастный пытался одолеть пустыню, да силенок не хватило. Умирая, он хотел привлечь чье-нибудь внимание, создав иллюзию города, да так и сгинул, а морок какое-то время еще висел над его трупом, на что мы и купились.

— Значит, он умер только-только. — Я подошла рассмотреть поближе бедного зверька. — Да он еще совсем мягкий, не околел. Или он еще жив?!

Я забрала у Жука недвижимую тушку, положила ее на песок, провела рукой по нежной шелковистой шерстке. И вдруг моя рука ощутила едва заметные толчки.

— Точно, он живой! У него бьется сердце!

— Ну и что, мы все равно не можем ему помочь. Оставь его, Неневеста, ты же не будешь тащить его на себе. А нам еще неизвестно сколько шагать без воды по этим барханам. — Мой проводник забросил на плечо рюкзак и поспешил вперед.

— Тиллимар говорила, что пустыня не слишком большая.

— Не слишком, — согласилась старая ведьма, — но для нас, не привыкших бродить по пескам, где нет даже намека на тень, большая.

— Пошли, девочка, — Великий король устало вытер со лба стекающие капли пота, — а то мы скоро сами окажемся в таком же состоянии, как это бедное животное.

Старик со старухой тяжело двинулись вслед за проводником. И только Тера присела рядом со мной.

— Как жаль, что мы ничего не можем сделать для этого милого барсучка.

— Но почему же? — Я достала из рюкзака бережно хранимую бутылочку с водой. — Если его напоить, зверек может и ожить.

С этими словами я осторожно начала лить в горло животного теплую, но живительную влагу. К нашему с Терой удивлению, барсук делал уверенные глотательные движения. Вода быстро перекочевала в желудок зверька, но открывать глаза и подниматься он не спешил.

— Что ж, я хотя бы дала ему шанс.

Я положила барсука на песок и встала. Сделала, что могла. Тащить его я, и правда, не в состоянии.

И только сейчас, глядя на пустую бутылку, поняла, как мне хочется пить. Просто невыносимо! Язык во рту не поворачивается, а легкие прямо огнем горят. И ко мне уже бегут ушедшие было вперед Жук и старики.