Александра Руда - Грани

— Ирга, — сказала я твердо, — так просто убить себя не даст. Вот увидишь.

Лойд пожал плечами:

— Утешай себя, если тебе от этого легче.

Мне совсем не было легко. Мне было тяжело, грустно и больно от полученных ран. Но я тешила себя надеждой, что, если Ирга умрет, я это обязательно, обязательно почувствую.

— Так, грузите полугнома на лошадь, едем обратно, — распорядился Лойд. — Ола, могу ли я тебе любезно предложить мои колени для комфортабельной поездки в плен?

Я немножко подумала и согласилась. А что я, в конце концов, теряю? Обратно в усадьбу меня отвезут в любом случае, а так хоть доеду с удобствами.

— Только я в крови, — сообщила я. — Я твой балахон испачкаю.

— Ничего, — сказал Лойд. — У нас есть специальные люди, которые занимаются стиркой. Когда вернемся, обещаю, тебя исцелят.

— Хотелось бы верить, — пробормотала я, со стоном взбираясь на коня.

Левую руку, которой я защищалась от ударов, мне ранили довольно сильно, а также хорошо огрели по ребрам. Усевшись между коленей Лойда, я скороговоркой пробормотала обезболивающее заклятие. Маг же времени зря не терял — вовсю командовал, распоряжаясь на счет раненых лошадей и людей. Меня поразило то, как хладнокровно он, посмотрев на трупы недавних соратников, приказал:

— Сжечь. И чтоб ни следа не осталось!

— А ты тут самый главный? — заинтересовалась я.

— Тут — да, а в усадьбе — нет, но в числе приближенных.

— К кому?

— Сама увидишь.

И мы поехали смотреть. Честно говоря, я надеялась, что Лойд позволит себе вольности — полапает меня за грудь или за бедра или еще что-то такое сделает, что положено делать с беззащитными пленницами, что позволило бы мне от души ударить его куда-нибудь, однако маг ехал абсолютно равнодушный к моим прелестям. Это даже немного меня обидело, потому что во всех прочитанных мной романах прекрасных пленниц обязательно домогались. Неужели моя внешность такая отталкивающая? А ведь когда-то — очень давно — он предлагал мне совместный любовный союз. Эх…

Когда мы въехали в тщательно замаскированные ворота усадьбы, Лойд неожиданно сказал:

— Мне жаль тебе это говорить, Ола, но, думаю, тебе отсюда живой не выйти, даже если твои друзья приведут сюда помощь, предъявив в качестве доказательства бездыханного Иргу.

— Откуда ты знаешь? — спросила я. — Возможно, вашему начальству я еще пригожусь.

— Если бы я был этим начальством, я бы тебя оставил в живых, — признался Лойд. — Запер бы, конечно, куда подальше, и использовал бы твои таланты на полную. Но, думаю, тебе не простят урона, который мы понесли. Я тебя вот о чем попрошу: перед казнью расскажешь мне способ быстрого вызова демона?

— Вот еще! Умру со своей тайной, и плачь потом о том, какого ценного кадра вы потеряли.

— Не буду, — спокойно сказал маг. — Я тебя просто подниму, как зомби, и спрошу. Мне, как хозяину, ты отказать не посмеешь.

Да, перспективка, откровенно говоря, не очень. Впрочем, когда-то Ирга рассказывал мне о таком способе смерти, после которого мага невозможно будет поднять. Жаль вот только, что я его тогда не слушала. Придется постараться вспомнить, как-то не хочется после смерти быть игрушкой типов, подобных Лойду.

— А мои собаки? — внезапно вспомнила я.

— Думаю, они мертвы, — холодно ответил Лойд.

— Ко всему прочему, ты еще и живодер?

— Не я их убил, — почему-то печально ответил маг и, сгрузив меня на землю, бросил подбежавшему человеку:

— Пленников привести в разговорчивое состояние и в тронный зал.

"Вот как, — думала я, глядя, как молоденький целитель приводит Отто в сознание, — у них даже есть тронный зал. Конечно, когда организуешь себе армию черных магов, как не поименоваться королем. Нет, лучше императором. Нет, Императором, Владыкой и Самодержцем. Наверное, я тоже так бы поступила, так что удивляться нечему".

— Привет, Ола, — хрипло сказал Отто. — Мы еще живы?

— Ненадолго, — утешила я лучшего друга.

— А, это хорошо. Я тут надумал перед смертью балладу спеть. А то без пения смерть получится не по канону.

— Можно я помогу? — обрадовалась я.

Полугном поколебался, но все же разрешил.

— А что уж тут. Последний день живем. Только, когда они услышат твое пение, нас убьют очень быстро.

— Я тихо буду петь, — пообещала я.

— Ты тихо не умеешь, — вздохнув, сказал Отто. — Ну что, пошли уже местному начальству представляться?

И мы пошли.

Рассказ, в котором становится понятно, кто главный злодей.

— распевала я во все горло, идя по коридору.

Коридор, по которому нас вели к тронному залу, был длинный и освещался яркими огоньками. Видимо, магической энергии у владельцев усадьбы было очень много, раз они ее использовали так расточительно.

— Заткнись! — взмолились хором наши конвоиры и полугном.

— Что это за ужас был? — страдающим голосом спросил лучший друг.

— Это боевая песня перед смертью, — охотно объяснила я.

— Она же совершенно не складная!

— Ну и что! Мне Живко рассказывал, что это у орков принято такое творчество. Кочуют по степи, выбирают какой-нибудь мотив и поют про все, что видят.

— Думаю, если бы Живко хоть раз услышал, как ты поешь, он бы вмиг передумал на тебе жениться. От твоего пения у его племени передохнут все животные, — сказал Отто.

— А люди будут молить о смерти, — гнусаво добавил правый охранник.

Я одарила его взглядом, полным ледяного презрения, и укоризненно обратилась к полугному:

— Не исключено, что нас ведут на смерть, и даже в такие минуты ты не хочешь меня поддержать! А еще лучший друг называется.

— Ола, — умоляюще сказал Отто. — Я готов тебя поддерживать всегда и во всем, кроме тех случаев, когда ты поешь. Ты же напрочь лишена слуха, а твой голос во время пения мне напоминает рев осла из зверинца моей матушки!

— Осла, значит! — обиделась я. — Ладно-ладно, вот спросит у меня главный злодей, кого из нас первого казнить, а я скажу: убивайте его! И буду наслаждаться твоей смертью, а потом над твоим трупом спою!

— И тогда главный злодей жестоко пожалеет, что не убил тебя первую, — сказал Отто.

— ШутИте, шутИте, — хмыкнул правый конвоир. — Это все, что вам остается.

Это действительно все, что нам оставалось. У меня практически не оставалось магической энергии, а полугном еле держался на ногах после битвы. Целитель не очень ему помог, но, спасибо, хоть привел в сознание и худо-бедно заговорил и перевязал раны. О том, чтобы накинуться на двух откормленных и здоровых конвоиров, и, воспользовавшись неожиданностью атаки, вырваться на свободу, даже не могло идти и речи. К тому же в усадьбе, полной разбуженных, раненых и злых от этого магов. Наши охранники это вполне понимали и пока вели себя по отношению к нам достаточно корректно. Это если не считать очень придирчивого обыска, в результате которого мы лишились с Отто всех наших артефактов и припасенного в карманах жилетки полугнома оружия — маленьких кинжальчиков. Лойд не отказал себе в удовольствии обыскать меня самолично, к чему я отнеслась даже с некоторой долей удовольствия — все-таки не такая я уж и страшная, раз он все-таки меня полапал.