Ольга Мяхар - А обещали сказку…

Кивнула, еле сдерживаясь, чтоб не выругаться, и как можно более неспешно взошла по лестнице на второй этаж. Приближаясь к снятой еще недавно комнате и стараясь услышать еще хоть что-то, кроме звука врезающегося в ребра сердца.

Вот она.

Дверь чуть приоткрыта, и из-за нее слышны голоса. Но не Вирта, я не слышу Вирта. Сжав кулаки, осторожно прислоняюсь рядом к стене, вслушиваясь и стараясь даже не дышать.

— Повторяю в последний раз. Магия этого мира больше не может терпеть тебя здесь.

Мурз? А он что здесь делает?

— Я без нее не уйду.

— Да она даже до утра не протянет. Посмотри на нее!

Тихое рычание, в котором отчетливо слышна ярость.

— Мир становится все более и более реальным. Она начала создавать его, но теперь у него свои законы, своя магия, свои правила и жизнь. И он чувствует тебя как нечто чужеродное, пойми это. Ты не можешь и дальше оставаться в этой форме. Либо разделяйся обратно, либо…

— Я не уйду.

Тишина. Только сердце колотится в груди как ненормальное.

— …либо уходи вместе с ней…

— ?..

— Что ж, тогда забирай. Вот она. Только… сильно потрепана, но в этом виноват ты один.

— Она должна прийти в себя и согласиться. Только тогда отключение от жизнеобеспечения может помочь ей проснуться.

— Так разбуди.

— Издеваешься? — шипение.

— Нет. Я серьезен. Разбуди.

Пытаюсь заглянуть в щелку, мало что понимая.

Ошарашено смотрю на лежащую на кровати, залитую кровью по самые ушки, меня и склонившегося над телом и осторожно лечащего жуткие раны Вирта. Кот сидит рядом и нервно дергает хвостом.

Я уже ничего не понимаю.

— Не отзывается. — В голосе эльфа — лед и металл. Я еще никогда не видела Вирта таким. Словно вот-вот сорвется.

— Мне жаль.

— Да ты… — вставая и делая шаг вперед. Кот ощерился, вздыбив шерсть.

Раскрываю дверь, вхожу и смотрю в расширившиеся глаза мужа.

Кот поворачивается, шипит и прыгает ко мне.

Эльф поворачивает голову, очертания фигуры смазываются. И пантеру отбрасывает к окну — она вышибает стекло. Воющее животное падает вниз. По лицу — словно ветром мазнуло. И все.

— Марина.

Сильные, родные объятия, зарывшиеся в волосы пальцы и его теплое дыхание. Я… скучала.

— Что?

На кровати — медленно тает силуэт моей растерзанной тушки.

— Пойдем домой, пожалуйста, — хрипло, сжав руку в кулак и зарываясь лицом в мои волосы. Вторая рука крепко держит за талию, не позволяя даже шевельнуться.

Замираю и упорно молчу, едва сдерживаясь, чтобы не сказать «да». У окна слышен звон падающих на пол стекляшек.

А на подоконнике снова стоит Мурз.

Молча на него смотрим.

— Что ж… похоже, мне снова придется все объяснить.

Кот спрыгивает на пол, что-то шепчет, и окно становится целым. А мелькнувшая на стене противоположного дома белая тварь разочарованно скользит дальше. Меня передергивает.

— О чем? — Вирт удерживает меня в объятиях, даже и не думая отпускать. Кот, лизнув оцарапанную лапу, задумчиво на нас смотрит.

— Она создала этот мир, Вирт.

— Я это уже понял.

— Как и то, что мир начал жить самостоятельно?

— Да.

Я не вмешиваюсь, мне просто уютно в его руках и хорошо при мысли, что меня не бросили и не оставили здесь одну.

— А знаешь, почему он стал так активно оживать? Потому, — не дожидаясь ответа Вирта, — что твоя жена все ближе и ближе к грани, после которой выбраться отсюда уже не сможет. Ее душа становится душой этого мира. И если она его покинет — умрем мы все… Умрет сестра вампира Вирха. Умрут все ее подданные. Исчезну я, фея, все еще ищущая Марину в лесу. Гриша, храпящий в соседней комнате и так и не добравшийся до своих островов. Ты это понимаешь?

Молча смотрю на Мурза.

Снизу раздаются негромкие крики пирующих людей, за окном луна скользит меж туч, заливая все белым неярким светом. Где-то в трубах воет сонный ветер, навевая дрему. Этот мир не может быть нереальным. Он еще более реален, чем я.

— Это стало больше, чем просто фантазией. У людей, эльфов, фей и прочих существ начинает просыпаться своя воля. Жизнь уже идет своим чередом. И только-только начинающий осознавать себя мир совсем не хочет терять ту, кто его создал, ту, которая способна защищать, как никто другой.

— И что со мной станет, если я останусь? Я ведь чуть не погибла недавно…

Кот смотрит на меня так, что осекаюсь. Но отвечает, как ни странно, по-прежнему вежливо:

— Что с тобой станет? Простите, госпожа, но ни одно живое существо здесь неспособно причинить вам вред. То была… оплошность, случайность. Ради исправления которой в нужном месте и в нужное место появился я. Не появился бы я, случилось бы еще что-то. Но поверьте, вам ничего и никогда не будет здесь угрожать. Вы будете вечно молодой и прекрасной, госпожа. Сможете прожить тысячи жизней! В любой момент изменить внешность, возраст, привычки. И даже стирать и возвращать себе память по желанию. А захотите — поступите в Академию волшебства и станете лучшей волшебницей этих земель. Спасете каких-нибудь друзей и весь мир в придачу от страшного зла. Или проживете много лет на берегу океана, обзаведясь семьей и нянча детей. А можете хоть завтра отправиться путешествовать с Гришей, он явно не будет против. Особенно если с ним поедет крепкий мужчина, которым вы при желании можете стать. — Клыкастая усмешка. — Здесь у вас будет все! Любая сказка. Любая фантазия. Пойми это, Марина.

— Вирт…

— Вирт не может остаться. Он — чужой. И его все равно очень скоро отключат медики.

— А если я умру в реальности?

— Теперь ЭТО — твоя реальность. А тело умрет. Там оно действительно умрет. Но тебя это не должно волновать.

Молча сморю на кота. Чувствую, до какой степени напряжен стоящий между мною и ним Вирт. И… впервые в жизни мне нечего сказать.

— Выбирай, Марина. Выбирай свою сказку. Тысячи, миллионы сказок! И все настоящие, все со счастливым концом. Или же, — сощурив глаза и махнув хвостом, — жизнь с одним человеком. В мире, из которого ты настолько хотела сбежать, что смогла создать свой собственный. В мире, который тебя отверг.

Вирт тихо зарычал, выпуская когти. Его фигура менялась. Вместо эльфа передо мной снова стоял высокий, сильный худощавый мужчина, с ненавистью смотрящий на встрепанного кота. И… ждущий, что я отвечу. Ожидающий моих слов.

Вирт.

Закрываю глаза и мотаю головой.

— Мне надо подумать, — хрипло. — У меня ведь еще есть месяц.

Кот сверкнул глазами и склонил голову в изящном поклоне.

— Что ж. Как будет угодно госпоже. Но вы правы, вам стоит подумать.

И пантера прошла мимо нас к выходу, даже не покосившись в сторону Вирта.

Муж же, опустив голову, смотрел на свои руки и молчал.

И я тоже молчала… Не зная, что ему сказать.