Галина Романова - Слуга чародея

— Угу, — кивнул я и, подхватив куртку с завернутым в нее кроликом, похромал прочь, на ходу изобретая всевозможные способы, которыми расправлюсь с вредным котярой, конечно, если поймаю.

Вообще-то раны были несерьезными — в Лесу Единорогов случалось получать травмы пострашнее, тем более что на мне все заживает как на собаке. Сейчас я просто сниму штаны, обработаю раны целебной мазью собственного изготовления, обмотаю чистой тряпицей — и уже завтра забуду о царапинах. Правда, сегодняшний день похромать все-таки придется.

Кстати, тот же кот в свое время уже успел меня оцарапать. Когда я вытащил его, мокрого и грязного, из разлившейся реки, уже мысленно попрощавшийся с белым светом тогда еще тощий котяра от полноты чувств так разодрал мне руки, что я потом несколько дней не мог нормально шевелить пальцами. Хозяин тогда отказался меня исцелять, аргументировав это тем, что добро должно быть наказуемо. Вот в тот раз я с отчаяния и изобрел свою целебную чудо-мазь. У меня еще остался небольшой запасец.

Уже подходя к башне, с раздражением понял, что хромать придется в прямом смысле слова, ибо у порога маялся незнакомый подросток. Охранное заклинание держало его на приличном расстоянии от дверей, хотя и подпустило достаточно близко.

Вообще-то это был юноша лет примерно семнадцати, еще по-подростковому угловатый и нескладный, с торчащими во все стороны непослушными песочно-желтыми вихрами и задорно вздернутым носом, густо усыпанным веснушками. Он казался еще нелепее в темном длинном одеянии, похожем на монашескую рясу, разве что на его груди красовался причудливый герб. Стоило увидеть этот рисунок, как у меня сразу испортилось настроение.

— Кота не видал? — хмуро поинтересовался я, подходя поближе.

— Такого рыжего? — уточнил мальчишка. — Пробегал! А что?

— Поймаю — убью сволочь! — пообещал, отстраняя незваного гостя и проходя к двери. — Ну чего встал?

— Вот у меня тут… э-э… пакет! — воскликнул мальчишка. — Для великого мага Света Акосты Травозная Четвертого!

— Давай мне, передам.

— Приказано отдать в собственные руки, — заартачился юный почтальон.

— Не хочешь отдавать — твое дело! — огрызнулся я. — А у меня и другие дела есть, кроме как бегать туда-сюда!

— Да ты хоть знаешь…

— Знаю, — окончательно разозлился я. — И боюсь, аж спасу нет! Прям поджилки трясутся…

Самое паршивое было то, что я действительно сразу узнал и одеяние этого мальчишки, и знак на его груди. Трудно было не узнать одеяние ученика мага, на груди которого красовался герб Академии магов. Этот мальчишка с нелепо взъерошенными волосами, смешными конопушками и тощей шеей, торчащей из ворота великоватой ему рясы, когда-нибудь станет магом. То есть он вхож в Академию, от которой я был отлучен, даже не успев переступить ее порог. Сейчас я срывал зло на мальчишке, прекрасно сознавая, что злюсь в первую очередь не на него, а на тех, кто виноват в случившемся.

Вообще-то Академия магов не являлась таковой в прямом смысле слова. Это не школа, а просто место, где постоянно живут многие волшебники, воспитывающие учеников. Обычно их число достигает от одного до пяти, и, обучив очередное дарование, волшебники представляют своего воспитанника к экзамену Совета со-ректоров. Сумеешь выдержать все испытания — станешь полноправным магом и со временем получишь право натаскивать своих учеников. Провалишь хоть один тест — быть тебе до конца своих дней простым деревенским знахарем: чего добру, то есть знаниям, пропадать? У этого веснушчатого мальчишки имелся шанс, а у меня его не было и не будет уже никогда.

— Ну, отдашь мне пакет или так и будешь тут стоять? — уже переступив порог, в последний раз поинтересовался я.

Подумав немного, тот сунул мне свернутый в трубочку пергамент с густо налепленными многочисленными печатями, сверкающими и переливающимися от обилия наложенных на них защитных заклинаний.

— Все, — отрезал я. — И проваливай отсюда, пока я добрый!

Мальчишка сморщил нос, надулся и уже собирался что-то сказать, но я зло захлопнул дверь перед самым его носом и щелчком активизировал защитный контур от нежити. Срывал зло на этом пацаненке, прекрасно понимая, что между нами огромная пропасть, которую мне не переступить никогда. Когда-нибудь, сдав экзамен, этот веснушчатый мальчишка станет магом, а я… навсегда останусь только слугой, незаметным и бесхребетным Слизняком, который неизменно будет подавать хозяину утренний чай, стирать грязные носки, подметать, готовить обеды и никогда… ни за что…

— СЛИЗНЯК! СЛИЗНЯ-А-АК!

О, легок на помине! Бросив куртку с завернутой в нее тушкой кролика в угол, хватаясь за перила лестницы, кое-как пополз наверх. Пергамент бы кровью не заляпать!

— Слизняк! — Хозяин, сидевший у окна с чашкой утреннего настоя бессон-травы, обратил в мою сторону недовольный взгляд. — Где тебя демоны носят? Где мой завтрак? И чем ты занимался?

— Мм, — врать было себе дороже, — кота искал…

— Что-о-о? — Маг вскочил, невольно опрокинув на себя недопитый настой. — Ты? С ума сошел? В комнатах не прибрано, вещи не до конца распакованы, завтрак не готов, я весь облился, а он кота ищет! Распустился? Забыл, кто тут хозяин?

— Вы, мой господин, — быстро наклонив голову, увернулся от брошенной чашки. Что-то в последнее время маг повадился швырять в меня чем ни попадя! Хорошо еще, что не попал! Но промах взбесил хозяина еще больше.

— Как стоишь? — чуть не завизжал он, топая ногами. — Как стоишь перед хозяином? Изволь выпрямиться, когда с тобой разговаривают! И сделай другое лицо! Что ты рожу скорчил, как будто делаешь мне одолжение?

Я скрипнул зубами и осторожно выпрямился, отнимая руку от располосованного кошаком бедра.

— Так-то лучше! А теперь живо беги готовить завтрак! Одна нога здесь, другая там! Хочу есть!

— Хозяин, вам письмо. — Я решил отвлечь его внимание от своей скромной персоны.

— Что? Где? А…

Я протянул свернутый в трубочку пергамент. Маг не пожелал стронуться с места, а сделать лишний шаг мне было больно, но пергамент вдруг вырвался из моей руки и сам подплыл к хозяину. Несколько секунд он висел в воздухе, стреляя искрами от наложенных на него охранных заклинаний, а потом спорхнул на подставленную ладонь. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы проверить, действительно ли его взял в руки адресат, после чего печати осыпались на пол разноцветной пылью (подметать которую опять-таки придется мне!).

— Узнаю Паука, — недовольно проворчал господин, разворачивая пергамент. — Не может без позерства!.. Небось с простым курьером передали?

— Ага, — кивнул я, — пацаненок какой-то прибежал.

— «Пацаненок!» — передразнил меня маг. — Совсем распустились! Забыли Света Акосту! Даже приличного заклинания переноса для меня пожалели… Ну да ничего! Я им напомню! Так про себя напомню, что у них до скончания века поджилки трястись будут!.. Ну-ка, ну-ка, что тут пишут? «Уважаемый Свет Акоста Травознай Четвертый… бла-бла-бла…» Что-о-о? «Просьба прибыть на комиссию со-ректоров для подтверждения звания архимагистра»? Да как они посмели! — Хозяин пошел разноцветными пятнами не хуже печатей. — Да что они себе позволяют? Распустились! Совсем страх потеряли! Наглецы! Дармоеды! Олухи! Быдло! Я — великий Свет Акоста Травознай Четвертый! Я — стоял у истоков создания этой самой Академии! Я — ее пожизненный со-ректор! Я — консультировал королей восемнадцати государств, в том числе и императора вампиров! Я один — одолел больше демонов Нижнего мира, чем все мои «коллеги» вместе взятые! Мои научные труды переведены на одиннадцать языков! Моими монографиями забиты четыре стеллажа в библиотеке этой самой Академии! Да я… Я — Самый великий маг всех времен и народов! Со мной даже драконы за лапу здороваются, а они меня… «на комиссию»! Как какого-то сопляка! Да я из них самих… я им покажу! Они меня запомнят!.. Так, Слизняк! Ты еще здесь?