Александра Руда - Ола и Отто. Выбор

— Палка меньше секиры, а я с секирой хорошо бегаю, — возразил Отто.

Мы шли за стрелкой, настороженно оглядываясь по сторонам, но все равно появление сразу двух умертвий стало для нас сюрпризом. Откинув артефакт, полугном с воинственным криком кинулся на нежить, размахивая палкой. От удивления у меня отвисла челюсть, я на мгновение замерла, потом подобрала артефакт и кинулась на помощь.

— Ты что, озверел? — спросила я лучшего друга, когда мы убегали от недвижимых умертвий.

— Да я как-то с перепугу забыл об артефакте, — признался Отто. — В руках что-то есть — и хорошо. Тем более ты сказала — бородой вперед…

— Всегда знала, что у мужчин инстинкты над разумом преобладают, — сделала я вывод. — Палку в руки, колбасу в зубы, женщину в… э-э-э… ну, в общем, вот и все, что вам для счастья надо.

— Но-но! Кто бы говорил! А у кого при виде шоколада мозги отключаются?

— Если они отключаются, значит, там есть чему отключаться, — с достоинством ответила я. — Давай быстрее отсюда выбираться, а то все наши покойнички уже ожили и идут по следу.

Почти перед самым выходом я споткнулась и кубарем полетела в овражек, уронив по дороге артефакты и раздавив в труху спокойно сидящего там костяка.

— Я же тебе говорил — надо хорошо кушать, — прокомментировал Отто, наблюдая, как я отряхиваю с себя остатки костей. — Была бы ты еще тяжелее, сейчас бы не цеплялась за твою косу чья-то рука.

Я взвизгнула и упала на спину. Раздался хруст.

— А теперь?

— Сойдет, — сказал Отто, подозрительно хихикая. Я решила поберечь свои нервы и не спрашивать, что там его так рассмешило.

Пока мы искали артефакты — возвращаться без них нельзя, — мне покоя не давал шум и треск, раздающийся в лесу.

— Они идут за нами! — прошептала я.

— А нечего было артефакты терять, — сказал Отто. — Нашел. Есть оба! Бежим отсюда!

Запыхавшиеся и мокрые, мы вывалились из леса и домчались до спасительной черты, отделявшей полигон от спокойного и мирного мира.

— Да-а-а-а, — дружно протянула комиссия, глядя на нас.

— Вы задержались, — строго сказал Беф.

— Это я виновата, я в овраг упала и артефакты потеряла, — повинилась я.

— Под ноги смотреть надо. — Наставник заглянул в ведомость и посветлел: — Все, идите и приводите себя в порядок, результаты вам сообщат.

Мы побрели к зрительским лавкам немного отдышаться.

— Ола, это что, новая мода? — спросил, хихикая, Вас.

— Какая?

— Носить заколку в виде костлявой кисти.

Я перекинула на грудь косу и увидела, что ее кончик крепко сжимают пальцы костяка, раздавленного мной в овраге.

— Да, это мода под стать моему драгоценному некроманту, — ответила я, испепеляя Отто взглядом. — Чтобы не сильно от него отличаться.

— А-а-а-а, — протянул Вас. — Муж и жена — два сапога пара.

— Вот именно, — подтвердил Ирга, обнимая меня сзади. Я оперлась о него, чувствуя, что ноги меня не держат. — Пойдем домой, милая.

Я погрозила Отто кулаком и поплелась к общежитию.

— Напомни, — сказал Ирга, избавляя мои волосы от «украшения», — когда я ходил с рабочим материалом по улицам?

— Ты о чем?

— Ну ты же сказала: под стать некроманту.

Я махнула рукой, не желая разговаривать.

— Я уменьшил агрессивность ваших экзаменационных мертвяков, а то декан перестарался с ними немного, — сказал Ирга. — Мне за это будет благодарность?

— Живая и целая любимая, — буркнула я, — вот тебе благодарность. Разве этого мало?

— Я был бы рад, если бы кое-кого хоть чуть-чуть плохого настроения поуменьшилось. — Некромант ласково обнял меня и поцеловал в нос. — Пойдем домой, я знаю прекрасный способ лечения от стресса. «Накроватный» называется.

Вечером мы собрались в «Больше пей!» отметить наши отличные оценки и восстановить нервную систему после таких потрясений.

— Хочешь сухариков? — спросил Отто, который, заглаживая свою вину, был предупредительным и внимательным.

Я кинула сухарик в рот, захрустела им и тут же выплюнула.

— Что, не свежие?

— Нет, они хрустят, как тот костяк, тьфу!

— Ребята! — Ворвавшегося в кабак Трохима распирало от новостей. — Вы знаете, что Блондина убить хотели?

— Да уж, в курсе.

— Но вы не знаете, кто его убить хотел!

— И кто же?

— Владелец «Эльфийской стрелки». Блондин к его дочери в спальню залез, хотел совратить, а тут папаша некстати.

— А что ж он ему яд такой некачественный дал? И почему сразу не пришиб?

— Руки марать не хотел, он же эльф. А яд качественный, только он не знал, что Блондин к ядам, как и каждый аристократ-человек, приучен с детства. У эльфов так не принято.

— Откуда ты знаешь все это?

— Мариниэль, та самая несовращенная, в городское управление с повинной пришла, а у меня стражник есть знакомый, вместе пили. Он мне все за бутылку самогона и рассказал. Оказывается, строгий папаша бедной эльфийке вообще жизни не давал, она сама Блондина пригласила, теперь сидит у его постели в Доме Исцеления, ждет, когда выздоровеет, чтобы продолжить начатое. Теперь с вас пиво!

Мы с Отто немного поторговались взглядами, полугном проиграл и пошел к стойке делать заказ.

— А еще ходят слухи, что ты от Ирги беременна, — поделился Трохим.

Я подавилась пивом. Это что за новость и откуда у нее ноги растут?

— Народ уже ставки делает, кто у вас будет — мальчик или девочка, — сказал друг, хлопая меня по спине. — Ты правда беременна?

— Нет! — завопила я в ужасе.

— Ну-ну, — заботливо обнял меня Трохим, — тебе нельзя сейчас волноваться!

— Убью, — прошипела я.

— Что, утешаешь мою беременную любимую? — Ну, конечно, без Ирги не могло обойтись. — Которую я, узнав новость, жестоко избил?

Некромант сел на соседний стул и уставился на меня сердитым взглядом.

— Ирга, клянусь тебе всем, чем угодно! Я тут ни при чем! Я не знаю, что это за слухи.

И тут до меня дошло. Пробиваясь через толпу студентов к новому приказу по Университету, я, для ускорения процесса, кричала: «Пропустите беременную! Пропустите инвалида!» А что еще нужно сплетникам, чтобы раздуть новость века?

Ирга отследил на моем лице отразившиеся на нем мысли и сказал:

— Я так и думал, что это ты сама слухи распускаешь. Тебе так ребенка хочется?

При мысли о ребенке я вздрогнула. При наличии в доме такого количества младших сестер, за которыми приходится стирать пеленки, убирать, мыть и чинить, к младенцам перестаешь относиться с трепетом и восхищением.

— Я не хочу ребенка, Ирга. Это все — одно большое недоразумение. Скажи ему, Отто!

Полугном поставил пиво на стол и подтвердил:

— Конечно, зачем ей ребенок? Нам еще целый год учиться. Но если тебе хочется потренироваться в самом процессе, то забирай ее сейчас.

Ирга поднялся со стула с тяжелым вздохом: