Александра Руда - Ола и Отто. Выбор

— Уйдите, — попросил Ирга.

— Я предупреждаю… — начал целитель.

— А-а-а-а! — завизжала я.

— Уйдите! — крикнул некромант.

Целитель пожал плечами и вышел, зато в комнату тут же заглянул Отто.

— Что случилось? — испуганным голосом спросил он.

— Я не знаю, — ответил Ирга, обтирая мое лицо мокрым полотенцем.

— Ребята, — сказала я, — дайте мне поесть.

— Мы не уверены… — начал некромант, но я протестующее затрясла головой и спросила:

— Где Варсоня?

— Игнатий не разрешил его пускать, — наябедничал Отто.

— Плевать на Игнатия, — сказала я. — Позови Варсоню.

— Что ты творишь? — спросил Ирга у меня. Я поразилась усталости в его голосе, поэтому успокаивающе ответила:

— Мне Игнатий не нравится.

Ирга помолчал и сказал:

— Он тебя по кусочкам собрал. У тебя все кости были переломаны. Внутренности отбиты.

— Этого мне нельзя было говорить? — с уверенностью спросила я.

Некромант кивнул.

— Передай целителю мое большое спасибо, — сказала я. — Но теперь я не хочу его видеть. И хочу все знать.

— Я не уверен…

— Я уверена.

— Послушай, Ола! — взорвался Ирга. — Я уже тебя терял, и я не хочу тебя потерять еще раз. Тебе нельзя волноваться, иначе…

Его голос сорвался, и возлюбленный отвернулся.

— С этого места поподробнее, — попросила я.

— Привет, — прогудел за моей спиной Варсоня. — Я рад тебя видеть!

— Я тоже рада! — искренне сказала я. — Мне можно есть?

— Что-нибудь легкое, думаю, можно, — сказал Варсоня, доставая из кармана хламиды шоколадку.

— О! — сказала я, когда первый кусочек растворился на моем языке. — О!

— Тебе плохо? — всполошился Ирга.

— Мне очень хорошо!

— Чудно, — довольно сказал Отто, поднося мне стакан воды.

— Расскажите мне все! — попросила я, жуя шоколад. — А то я буду волноваться, переживать, и чего вы там еще боитесь…

— Хорошо, — вдруг решительно сказал Ирга. — Ты была тяжело ранена, на тебя напали зомби, когда тебя нашел Отто, ты умирала.

— Это я знаю, — сказала я. — А потом приехал ты и меня спас?

— Нет, — сказал Ирга, и его лицо исказилось. — Когда я приехал, ты была уже мертва около часа.

— Ого, — сказала я испуганно. — А я нормальная?

Ирга промолчал.

— Не совсем, — засмеялся Отто.

— Я стала тупой? — спросила я испуганно, помня из курса целительства, что когда человек мертв довольно долго и его потом оживляют, то клетки мозга отмирают, и он становится дебилом. Поэтому-то зомби, даже самые качественные, способны исполнять только самые простые задачи.

— Мне почему-то кажется, что не тупее, чем была, — обнадежил меня полугном.

— Ты же сказал, что я ненормальная!

— Нет, я сказал, что ты не совсем нормальная. Скажи мне, золотце, ты когда-нибудь нормальной была?

Я открыла рот, потом закрыла, подумала и сказала:

— О, спасибо, утешил.

— Так вот, — продолжал полугном, потому что Ирга молчал. — Я отбился от тех друзей, которые поджидали нас в лесу, они успели здорово грызануть меня за руку. Я уж было с ней попрощался совсем, но ничего, потом Варсоня спас. И я побежал искать тебя…

…Отто бежал через лес, наспех перевязав рану на руке разорванной рубашкой. Кафтан пришлось выкинуть, но это его не волновало — полугному было жарко. Он думал об Оле, истощенной защитой города. Об Оле, знающей всего несколько боевых заклинаний и выступившей против могущественного некроманта… Он увидел горящие остатки домика лесника, высокую фигуру в балахоне, хромающую в глубину леса. И двух зомби, треплющих тоненькую фигурку. Отто, не раздумывая, кинулся на мертвецов, как вдруг его лицо обожгла боль — один из зомби взмахнул кинжалом.

— Надо же, — пробормотал полугном, стараясь не обращать внимания на боль, — какой умный мальчик.

Этот зомби быстро отправился на тот свет, а за ним и другой. Ола лежала на земле, не шевелясь. Подавив стон, Отто опустился на колени рядом с подругой. Даже не будучи целителем, он понимал, что жить ей осталось совсем немного.

— Ола! Ола! Ола! — начал звать он.

Зачем, он и сам не знал. Может, чтобы попросить не умирать? Может, чтобы рассказать, как ему будет одиноко без нее?

— Ола! Ола!

Девушка открыла глаза. Отто обрадованно наклонился к ней, видя, что подруга хочет что-то сказать.

— Я еще вас переживу, — внятно сказала Ола и перестала дышать.

— Ола! — закричал полугном и зарыдал. Ему казалось, что умерла какая-то его часть. Правда, к скорби примешивалась небольшая досада: Ола даже перед смертью поступила по-своему. Неужели она не могла сказать что-то вроде: «Передай Ирге, что я люблю его», или «Пусть о моем подвиге расскажут потомкам», или «Похороните меня с музыкой!». Нет, надо было сказать: «Я вас всех переживу» — и умереть! Кто же после такого помирает?

— Отто, — полугнома кто-то тронул за плечо. Он обернулся и увидел барона ня Буя. — Мы с дружиной приехали на помощь. Что с ней?

— Умерла.

Барон тяжело выдохнул, и его пальцы сжали плечо Отто. Полугном застонал от боли, но барон его не услышал. Рон смотрел на то, что когда-то было Олой, сжав губы, и вдруг сказал:

— У вас же есть целитель! Он сможет вернуть ее к жизни. — Молодой человек расстегнул плащ и положил его на землю. — Помоги мне ее погрузить.

Отто одной рукой молча помог барону. Он не хотел зря обнадеживать Рона, но в способности Варсони оживить истерзанное тело он сомневался. Одно дело — роды принимать, а другое — пытаться вдохнуть жизнь в переломанные кости и смятые внутренности. Барон быстрыми движениями прицепил пряжки плаща к подпруге коня и сам побежал рядом, держа плащ задругой конец. «Видно, у парня есть опыт спасения товарищей с поля боя», — тупо удивился Отто и медленно побрел вслед, оскальзываясь и шатаясь.

Зомби нигде не было видно. Горожане дружно гасили загоревшиеся дома, тут и там раздавались рыдания. Дружинники барона стаскивали в одну кучу остатки зомби, собираясь их спалить.

— Варсоня! — закричал Отто. — Варсоня!

Целителя нигде не было. Адреналин в крови полугнома закончился, его раны стали нестерпимо болеть, и, постанывая, он побрел домой.

В гостиной ярко горел свет. Ола, раздетая и уже отмытая от крови, лежала на столе. Барон занимался печью, подкладывая и подкладывая дрова. Варсоня, закусив от напряжения губу, колдовал над девушкой, разложив рядом инструменты из большого саквояжа. Отто молча прошел мимо, вошел в свою комнату и нашел припрятанную там бутыль самогона. Вернулся обратно. В гостиной почти ничего не изменилось. Ола все так же недвижимо лежала на столе, Варсоня смахивал с лица пот, а барон наполнял большой чан, стоящий на печке, водой. Чувствуя, как внутри все превратилось в лед и даже боль от руки отступила куда-то в глубину сознания, Отто вышел во двор, сел на лавку, зубами откупорил бутыль и принялся пить.