Александр Клыгин - The Y-files

— Все на свои места!

Это почему-то всегда срабатывает. Хотя я не знаю, почему. Счастливый сэр Генри растворяется вместе со своим счастливым цербером. Отлично. Можно спрятать меч в ножны, перевести дух и спускаться с чердака. К нормальной жизни. Только сначала погасить благовония.

Внизу, в гостиной, меня дожидается взволнованное семейство. Так, как учил Эльдорадо? Не снимать черных очков, даже посреди ночи. Ничего не объяснять. К оплате принимать только наличные.

— Ну что? — глава семьи, почтенный джентльмен, слегка подрагивает, хоть и пытается сдерживаться.

— У вас текила есть? — спрашиваю я. — Или хотя бы виски?

Мне тут же наливают стакан какого-то крепкого пойла. Вообще-то я предпочитаю слабоалкогольные коктейли, но после такого можно. Спирт обжигает мне горло и согревает все внутри. Моя душа перестает дрожать в насмерть перепуганном теле.

— Значит так, — уверенно говорю я. — Призрак вас больше не побеспокоит. Правда, их было двое, поэтому — двойная цена.

— Но это же огромные деньги! — восклицает глава семейства.

— Могу вернуть вам одного из призраков, — я лезу в карман за волшебной палочкой. — Какого выбираете — того, что вздыхает по ночам или того, что воет и скребется на чердаке?

— Хорошо, я накину пятьдесят процентов, — вздыхает почтенный джентльмен. — У меня просто нет при себе больше наличных. Если бы безналичным расчетом…

— Согласна, — киваю я. — Только наличными и прямо сейчас.

Пересчитав деньги, я захлопываю чемодан и направляюсь к выходу.

— А что, если они вернутся? — несется мне вслед неуверенный вопрос главы семейства.

— Вам рекомендовали меня весьма надежные люди, так ведь? — спрашиваю я, остановившись у порога, но не оборачиваясь.

— Конечно, — доносится ответ. — Иначе я бы не стал платить такие деньги за… парочку дешевых спецэффектов.

— Тогда, если будут проблемы, позвоните мистеру Форесту, — говорю я. — Мы обязательно устраним неполадки или вернем деньги. Правда, никто из клиентов пока не жаловался.

Последнюю фразу я произнесла таким тоном, что у джентльмена начисто пропало желание задавать вопросы.

Ну, вот и все. Я закрыла за собой дверь и спустилась по ступенькам на тротуар. Свобода. Лондонская ночь. Туман.

Прямо перед домом стоит «Форд» темно-зеленого цвета. Человек в зеленых одеждах, стоит, прислонившись к машине и скрестив руки на груди. Его золотистые волосы рассыпаются по плечам.

— Привет, Робин, — говорю я. — Не ожидала, что ты будешь меня ждать.

— До Лондона далеко, — отвечает Робин. — Я решил тебя подвезти, чтоб не подвергать лишней опасности.

— Вообще-то, я хотела пройтись и подышать свежим воздухом после тяжелой ночки, — отвечаю я. — Но так и быть, проедемся. А насчет опасности… у меня меч, парочка кинжалов и волшебные палочки. Ну какая опасность может мне грозить? Я сама кого хочешь напугаю!

— Опасные слова, Самира! — Робин, усмехнувшись, слегка погрозил мне пальцем. — Как только маг расслабляется и начинает думать, что он в безопасности, тут же находится другой, не менее сильный маг, подстерегающий расслабившегося.

— Ты хочешь сказать, что нужно шарахаться от каждого куста? — спрашиваю я.

— Вовсе нет, — отвечает Робин, открывая мне дверь. — Просто нужно всегда быть начеку и знать, что за любым кустом тебя может поджидать смерть. Разве Эльдорадо тебя этому не учил?

— Он как-то обходил эту тему, — отвечаю я.

— Не сомневаюсь, — сказал Робин, снова усмехнувшись и садясь за руль. — Эльдорадо и сам любит расслабиться, поваляться на пляже, побродить по городу… А затем вся иерархия дружно разыскивает его хладный труп. Ведь так ты сама однажды его убила, когда он почувствовал себя всесильным.

— Не напоминай, — ответила Самира. — Это была не я, меня загипнотизировали. Я тогда ничего не умела, и этот жрец просто влез ко мне в голову. А как защититься от подобных воздействий, Эльдорадо меня научил.

— Не сомневаюсь, — кивнул Робин. — И Эльдорадо мог бы научить тебя еще большему. Он и сам все это хорошо знает, просто… рассказать о каких-то моментах для него бы значило признаться в собственной слабости. А Эльдорадо терпеть не может признавать свои слабости — и это тоже одна из его слабостей. Поэтому он и отправил тебя в Лондон и попросил меня закончить твое обучение.

— Понятно, — киваю я. — Да, я знаю, что Эльдорадо не любит признавать свои поражения. Обычно он во всем винит Гектора или любого подвернувшегося под руку.

Робин рассмеялся, и машина тронулась с места. Ночная трасса. Скорость. Ветер в открытые окна. Сняв шляпу, я подставила лицо ночному ветру. Что может быть лучше?

— Вот на этом Эльдорадо недавно снова попался, — тихо сказал Робин.

Я вздрогнула, мигом забыв о ночном ветре. Ну почему Робин не мог подождать минут пять, пока я покайфую?

— Что с ним? Он жив? — взволнованно спрашиваю я.

Эльдорадо мне очень дорог, и я еще не до конца избавилась от чувства вины за тот случай, хотя Эль и сам сделал все возможное, чтобы убедить меня, что я ни в чем не виновата. Так что каждый раз, когда Эльдорадо подвергается опасности (а он просто чемпион мира по способности находить приключения на свою задницу), мое сердце просто разрывается. Я за него очень боюсь, хоть он старше и сильнее меня. И я знаю, что он так же сильно боится за меня. И за всех своих учеников.

— Он жив, — рассмеялся Робин. — Не волнуйся, Эльдорадо всего лишь попал в переплет, а ведь он способен выбраться из любой ситуации. Но не без потерь.

— Каковы потери? — спрашиваю я.

Эльдорадо учил меня трезво оценивать потери и быстро рассчитывать, как можно исправить ситуацию.

— В принципе, никаких, — ответил Робин. — То есть, ничего серьезного. Просто его тело не выдержало астральной перегрузки. Рошфорд и ребятами заперли его в подвале — там специально оборудованная комната, как в психушке. Со стенами, обитыми толстым слоем мягкого белого материала. Чтобы пациент не разбил себе голову.

— А он что, снова пытается?.. — я даже не успела закончить вопрос, Робин меня оборвал:

— Нет. В основном, Эль сейчас сидит и часами смотрит в одну точку. Иногда бешено вращает глазами. Ну, а бывает, что слегка бьется головой о стену. Но только слегка и только для того, чтоб выбить из головы пару-тройку мешающих ему мыслей. Короче, он в ступоре.

— А что он сам говорит? — спрашиваю я.

— По словам Маклауда, Эль вообще почти не говорит, — отвечает Робин. — То есть, он сам приказал Рошфорду запереть его в белой комнате. Сказал, что посидит там недели две, или два месяца. А теперь он, в основном, молчит. Только стонет иногда. И в промежутках между приступами ступора толкает философские речи — это у него с молодости.

— И о чем речи толкает, интересно? — мне даже стало смешно, так как и в этой страшной ситуации я узнаю своего весельчака Эльдорадо — он будет прикалываться даже в аду на сковородке.