Александр Клыгин - The Y-files

Сивой Кобыле сперва показалось, что на тропе возник второй костер в человеческий рост. Но уже через секунду обман зрения превратился в высокого человека в золотом плаще и золотыми волосами. Большие черные глаза с усмешкой сверлили пространство.

— Экспериментируешь с внешностью, Альф? — спросил Абдурахман. — Между прочим, тебе идет высокий рост.

— Правда? — Альф был польщен. — Да, я всегда хотел стать повыше. Думаю, в этой жизни мы с Эльдорадо сравняемся.

— Ну, не суди поспешно, — усмешка раздалась прямо из костра.

И в тот же момент пламя взвилось к небу, превратившись в человека в костюме Зорро, сошедшего по огненным ступеням костра на землю.

— Замечательно! — воскликнул Альф. — Клевый трюк с приходом и уходом. Где научился?

— Перечитал недавно последнюю часть «Хроник Эмбера» Желязного, — улыбнулся Эльдорадо. — Если очень внимательно вчитаться, там проступают новые смыслы. Ну и подобные штучки.

— Да, старина Роджер под конец жизни углубился в такие дебри осознания, куда даже я не суюсь, — вздохнул Эль-Абдурахман. — Конечно, его можно с этим поздравить, но ведь… последствия могут быть непредсказуемыми. Это ж вам не Кастанедовское «Великолепие» и пустыня с холмами.

Эльдорадо при этих словах слегка помрачнел.

— Ну, как оно? — спросил Альф, заметив эту гримасу друга.

— Немного лучше, чем раньше, — вздохнул Эльдорадо, усевшись на свободное бревно у костра. — За шесть месяцев удалось добиться внушительных результатов. Но… Я ведь вообще не хотел участвовать во всем этом. Поэтому уже тот факт, что меня втянули в эту битву, я склонен рассматривать, как свое поражение.

— Делов-то! — усмехнулся Альф, садясь рядом с ним. — Просто выиграй битву — и все!

— Я старею, — вздохнул Эльдорадо. — И уже не уверен, что мне хватит сил. Только подумай — после всего того, что мы с тобой сделали, после всего, через что мы прошли… И до сих пор наши враги не просто живы, но живут припеваючи, торжествуют, можно сказать. Такое ощущение, что все это было зря. Кажется, можно было сдаться и двадцать лет назад, и сто лет назад, и три тысячи лет назад — и ничего бы не изменилось.

— Эль, ты ж не хуже меня знаешь, что победа одной группировки невозможна, — сказал Абдурахман. — Ибо по правилам Игры во Вселенной должно господствовать динамическое равновесие Добра и Зла.

— Тьфу, — Эльдорадо плюнул в костер, отчего пламя слегка позеленело. — А на кой тогда мы тут корячимся?

— Надеюсь, ты не будешь отрицать, что стал мудрее? — спросил Альф.

— Ну, стал, — вздохнул Эльдорадо. — А кой мне мудрость, когда я хотел счастья?

— А я в прошлой жизни хотел стать героем, — вздохнул Альф.

— Ты и был героем, Альф, — Эльдорадо похлопал друга по плечу. — Настоящим героем. Ты изменил мир к лучшему.

— Теперь я уже в этом не уверен, — вздохнул Альф.

— Все расстраиваешься из-за той истории с Мерилин Монро? — спросил Эльдорадо.

— Есть такое, — по лицу Альфа пробежала горькая усмешка. — У той истории должен был быть другой конец. Но я сорвался на ревности. В итоге умерла Мерилин, умер Кеннеди. Их убила моя ревность. А затем я впал в депрессию, и — Вьетнам.

— И огромное количество голливудских боевиков, где неизменно побеждало добро, — улыбнулся Эльдорадо.

— Честно сказать, противно смотреть, во что после моей смерти превратили Голливуд, — вздохнул Альф. — Нет, Мак, конечно, производит прекрасный продукт. Но нам так испортили репутацию. Черный пиар, блин.

— Кто бы мог подумать, что боги стали заниматься пиаром, — рассмеялся Абдурахман.

— Так мы всю жизнь на этой планете только им и занимались, — вздохнул Эльдорадо.

— Это верно, — кивнул Альф. — И всегда проигрывали. Правда, было одно исключение… карты.

— Карты, — усмехнулся Эльдорадо. — Идея была безупречная, хоть и не мы придумали. Какая потрясающая концепция — нести сакральные знания через человеческие пороки.

— В Голливуде я хотел сделать то же самое, — вздохнул Альф. — Сыграть на человеческих пороках, чтобы принести человечеству Знание и Силу. Но… развелось слишком много «добродетельных ангелов», вещающих, что Голливуд играет на человеческих пороках. Ох…

— Вот именно, — кивнул Эльдорадо. — А на чем нам еще играть, если у людей, кроме пороков, сроду ничего не было?

— С любовью не пробовали? — спросил Абдурахман, и все трое рассмеялись.

— Любовь и смерть, — пробормотал Эльдорадо. — С одной стороны, ни любви, ни смерти вообще не существует, а с другой стороны, кроме них, в этом мире не существует ничего вообще…

— Потому что любовь и смерть лежат за пределами этого мира, — вздохнул Альф. — Мы можем говорить о них, мы можем ощущать их, но не можем ни потрогать, ни измерить, ни присвоить… У любви и смерти нет никакого материального эквивалента.

— Растешь на глазах, Альфи! — донесся светлый голос с небес. — Даже я не сказал бы лучше!

— Привет, Аракрон! — Эльдорадо обратился к небу. — Заходи к нам, побеседуем.

— Не сейчас, — улыбнулся Аракрон. — К вам индейцы идут, вы им сегодня должны мозги промыть. И так, чтобы по полной программе.

— Есть, Шеф! — откликнулся Альф.

— Аракрон, а меня почему не похвалил? — спросил Эльдорадо.

— А ты запутался, — ответил Аракрон. — Со смертью у тебя полная ясность, но с любовью — полный пес с пятью лапами.

Все заржали, по достоинству оценив каламбур.

Между тем с горы действительно спускались индейцы. На свет костра вышли две фигуры в перьях. Один индеец был высоким и толстым, второй — низкорослым и худым.

Эльдорадо, оглядев парочку, изрек:

— Хорошего человека должно быть много. А в вашем случае хорошего человека должно быть двое.

Альф и Абдурахман покатились со смеху.

— Для меня — великая честь поприветствовать Великих Шаманов! — сообщил Сивая Кобыла, почтительно склонившись перед индейцами.

— А честь придется отдать, — сказал Альф, и все снова заржали. — Рано или поздно. И чем раньше, тем лучше.

— Не обращай внимания, Сивая Кобыла, — улыбнулся один из прибывших индейцев — тот, что был выше. — Альф просто имел в виду, что не стоит придавать большое значение официальным церемониям и приветствиям. По крайней мере, я надеюсь, что Альф это имел в виду.

— Да, именно это, — кивнул Альф, после того, как все просмеялись.

— Здравствуй, Далекое Озеро, — обратился Абдурахман к высокому индейцу. — Рад тебя видеть. Но, к сожалению, я не знаком с твоим спутником.

— Это мой кузен, шаман Соколиная Гора, — шаман Далекое Озеро представил родственника Абдурахману. — Соколиная Гора, а это Эль-Абдурахман, он… как бы это сказать…

— Я есть пространственно-временной парадокс, — представился Абдурахман. — Разрыв в реальности. Ошибка в программе. Джокер в колоде жизни. Психическая черная дыра…