Терри Пратчетт - Я надену чёрное

— Эй? Здесь кто-то есть? — подобный вопрос, если хорошенько подумать, не пристало задавать в никуда.

Тиффани постаралась укрыться поглубже в тени. Иногда, в удачный год, ей удавалось одурачить Матушку Ветровоск, и ни одной из плакучих принцесс не полагалось чувствовать ее присутствие.

— Знаете, я могу закричать, — оглядываясь, предупредила Летиция. — Прямо за дверью находится стражник!

— Вообще-то, он отправился поужинать вниз, — ответила Тиффани, — что я смело могу назвать непрофессиональностью. Ему следовало дождаться, пока его не сменит другой стражник. Лично я считаю, что твоя матушка больше беспокоится о том, как выглядят ее телохранители, чем о том, как они работают. Даже юный Престон справляется лучше, чем они. Иногда люди даже не знают, что он рядом, пока он не похлопает их по плечу. А еще ты знаешь, что люди редко кричат, если с ними поддерживают разговор? Не знаю, почему так. Полагаю, потому что мы хотим быть вежливыми. И если ты собираешься сейчас закричать, то хочу тебе указать на то, что если бы я задумала что-то дурное, то давно бы это сделала. Как считаешь?

Пауза затянулась дольше, чем нравилось Тиффани. Потом Летиция ответила:

— Ты заслужила право сердиться. И ты на самом деле сердита , не так ли?

— Сейчас нет. Кстати, ты разве не собираешься выпить молоко, пока оно совсем не остыло?

— Вообще-то, я всегда выливаю его в нужник. Я знаю, что это напрасная трата хороших продуктов, и что есть множество голодающих детишек, которые не отказались бы от чашки теплого молока на ночь. Но мое молоко им не подойдет, потому что в него моя мать заставляет горничную добавлять лекарства, чтобы меня усыпить.

— Зачем? — недоверчиво спросила Тиффани.

— Она считает, что мне это нужно. Хотя, на самом деле нет. Ты даже представить себе не можешь, что это такое. Это словно тюрьма.

— Что ж, думаю, что теперь знаю, — сказала Тиффани.

Девушка в постели снова начала плакать, и Тиффани пришлось шикнуть на нее, чтобы она замолчала.

— Я не хотела доводить все до подобного, — призналась Летиция, сморкаясь, будто трубя в рог. — Мне всего лишь хотелось, чтобы ты нравилась Роланду поменьше. Ты не можешь себе представить, что значит быть мною! Все, что мне разрешают делать, это рисовать, и то только акварелью. Никакого угля!

— А я-то ломала голову, — рассеяно заметила Тиффани. — Роланд как-то переписывался с дочерью лорда Дайвера, Йодиной, так она тоже все время рисовала акварелью. И я все никак не могла взять в толк, это что — какой-то вид наказания?

Но Летиция не слушала.

— Тебе не нужно сидеть и рисовать. Ты можешь улететь, куда вздумается. — говорила она. — давать поручения людям, заниматься интересными вещами. Ха, когда я была маленькой, мне хотелось стать ведьмой. Но к несчастью у меня светлые волосы и худое телосложение. Что в этом хорошего? Такие девушки как я, не могут быть ведьмами!

Тиффани улыбнулась. Они говорили по душам, и было важно оставаться заботливой и дружелюбной, пока подружка не разразилась вновь слезами и их обоих не утопила.

— В детстве у тебя была книжка со сказками?

Летиция вновь высморкалась:

— О, конечно.

— Там случайно не было на странице семь такой пугающей картинки с гоблином? Когда до нее доходили, я всегда закрывала глаза.

— Я всего его закрасила черным карандашом, — тихим голосом призналась Летиция, словно это признание было большим облегчением.

— Ты меня невзлюбила. Поэтому ты решила сотворить мне назло какое-то волшебство… — очень тихо сказала Тиффани, потому что в поведении Летиции было нечто хрупкое. Девушка потянулась за новой порцией бумаги, но оказалось, что поток слез временно иссяк. Но тут же выяснилось, что это именно временно.

— Мне так жаль! Если б я только знала, я бы ни за что…

— Возможно, мне следовала тебе сказать, — продолжила Тиффани: — о том, что Роланд и я, мы… просто друзья. Более или менее, но единственные друзья, которые есть у нас обоих. Но в какой-то мере это неправильная дружба. Мы не сами подружились, а обстоятельства сложились так, что нас толкнуло к друг другу. И мы этого не понимали. Он был сыном Барона, а раз ты знаешь, что ты сын Барона, и всем детям в округе известно, как нужно себя вести с его сыном, то тебе мало с кем остается поговорить. И была я. Я была достаточно смышленой девочкой, чтобы стать ведьмой, и должна сказать, подобная работа не способствует социальной стороне жизни. Если хочешь знать, двое человек выкинуты из общества, хотя их сущность родственна. Теперь я это поняла. К сожалению Роланд понял это первым. Вот и вся правда. Я — ведьма, а он Барон. А ты скоро станешь баронессой, и тебе не стоит беспокоиться, если ведьма и барон, для взаимной пользы, поддерживают добрые отношения. Вот и все. Точнее все, что было, или вернее, даже не то что было, а только призрак того, что могло бы быть.

Она увидела, как по лицу Летиции, подобно восходу солнца, начало путешествие чувство облегчения.

— Это моя правда, мисс, и в ответ я хотела бы тоже услышать правду. Послушай, может нам выбраться отсюда? Боюсь, что сюда в любой момент могут ворваться стражники и упрячут меня туда, откуда я уже не смогу выбраться.

Тиффани пристроила Летицию на помело за спиной. Девушка поерзала, но только охнула, когда помело легко спорхнуло из окна башни, проплыло над деревней, и опустилась в поле.

— Ты заметила летучих мышей? — спросила Летиция.

— О, если летишь не быстро, они часто вьются вокруг метлы, — ответила Тиффани. — На самом деле, им бы от него прятаться. А теперь, мисс, когда мы обе вдали от посторонних глаз и помощи, расскажите мне, что же вы сделали, чтобы люди стали меня ненавидеть.

Лицо Летиции исказилось от страха.

— Нет, я ничего тебе не сделаю. — Добавила Тиффани. — Если бы хотела, то давно бы уже сделала. Но я хочу очистить свое имя. Поэтому скажи, что ты сделала.

— Я воспользовалась страусиным трюком, — быстро произнесла Летиция. — Знаешь, его еще называют несимпатичной магией. Берешь фигурку человека и тыкаешь ее головой вниз в ведро с песком. Мне правда очень, очень, преочень жаль…

— Да, ты уже говорила, — ответила Тиффани, — но я никогда о таком трюке не слышала. И не понимаю, как он работает. Мне кажется, он не имеет смысла.

«Однако, со мной он сработал, — пронеслась мысль у нее в голове. — Эта девчонка даже не ведьма, и что бы она не попыталась сделать, не было настоящим заклинанием. Однако, на мне это сработало».

— Если это волшебство, то неважно, имеет оно смысл или нет, — с надеждой сказала Летиция.

— Какой-то смысл оно все равно должно иметь, — ответила Тиффани, уставившись вверх на зажигающиеся звезды.

— Ну, если это поможет, я нашла его в книге «Любовные заклятья» Анафемы, — призналась Летиция.