Лина Наркинская-Старикова - Врачебная сказка, или Операция Алатырь

— Му-му! — вздохнув полной грудью, чем вызвала восхищенные крики у толпы, я собралась силами: — Мужчина! Встаньте! — сконцентрировавшись, властно скомандовала я, не выпуская из виду булаву, которую тот так и не выпустил из рук. — Как Вас зовут, любезный? — Голос все — таки периодически предательски дрожал, а в конце фразы совсем сорвался на фальцет.

Детина встал, широко улыбаясь, тщательно отряхнул штаны и пробасил:

— Илья Муромец! Примчался по первому твоему зову, красавица! Выходи за меня! — при этом широкий оскал на устах сахарных, чтоб сквозь бороду видно было, и абсолютное непонимание в глазах: зачем ему это надо! Передо мной явно стоял шедевр мужской логики: " У моего друга такая жена: щербатая, хромая, косая! Но он ее любит! И я люблю! За компанию!"

Толпа опять возмущенно загалдела. Из ее глубин выдвинулся товарищ с повязкой на глазу и симпатичным пареньком на руках. Парнишка при этом был без сознания.

— Вот ему нужна жена! Он за ней уже второй год гоняется! — гаркнул одноглазый и положить паренька к моим ногам, очевидно, в качестве трофея. — Я, черноокая, как услышал зов твой, так сразу примчался! И о друге — кивок в сторону парня без сознания — подумал!

Словосочетание "твой зов" что — то мне смутно напоминало. Через несколько секунд бурной мыслительной деятельности я со стоном плюхнулась рядом с бездыханным телом на травку. "Следить за словами надо, дубина!" — мысленно отчитав себя любимую и покосившись на демонстрирующую мне язык Лушу, я заорала во всю мощь легких, чтоб задним рядам тоже было слышно: — Ну — ка, все по домам! Не хочу мужа! Дай же мне, Господи, моего любимого мужа — Андрюшу! — слезы градом полились по щекам и тут же сменились припадком смеха от увиденного: мои потенциальные мужья со скоростью света и с невероятным облегчением на лицах спешили ретироваться из-под возможного алтаря! Драпали они знатно, косясь и оглядываясь на такую красивую и страшную одновременно меня! Топот стоял такой, что любой бы породистый конь сдох бы от зависти в секунду! Через пять минут на полянке остались вытоптанная трава и одноглазый мужик с пареньком без сознания.

— А ты чего стоишь?! — прикрикнула я на горе — женихов. — Мотай, а то передумаю! — смеяться не было больше сил. С тихим истерическим всхлипом я растянулась на травке и уставилась в изумительно голубое небо. — Какое небо тут голубое! А Троглодит Иванович — изумрудный! И Вася милый! Лушенька моя, хорошая кошечка! — Я перекатилась поближе к кошке и погладила ту по шерстке. Луша одобрительно прищурилась и замурчала. — Как же я обожаю, когда ты мурчишь! Кисуня моя!

— М-м-р! Давно бы так, — одобрила Луша. — А эти — то чего тут торчат? — перевела взгляд киса в сторону бездыханного парня. — Ты б спросила, может, что болит у людей?

— Вот, умеешь ты все испоганить! — Я встала, отряхнулась и с грозным видом двинулась к одноглазому. — Чего разлегся? Чеши домой, сказала! — рявкнула я. В ответ мне хмыкнули и перевернулись на другой бок, известным местом ко мне.

— Ты мне без надобности, — вещала спина мужика. — Я для друга стараюсь. Невесту он ищет. На девичник ушла! Второй год как где-то празднует, а парень страдает! Откуда я знаю, может, это ты?! — детина неожиданно повернулся и, сверкнув глазом, добавил: — А я что ее фотокарточку видел?! А твое фото я вижу здесь впервые! Говори: ты это аль нет! — гаркнул одноглазый и схватил меня за шиворот. Я заорала от страха, не думая о последствиях:

— Крокодил кучерявый! Лапы убери! Чемодан — переросток! Козел безрогий! М…дак! — припечатала я под конец, обнаружив, что уже давно сижу на траве, никем не терзаемая. На мой крик сбежалась вся компания, включая Троглодита (капельница, видать, закончилась еще во время разборки с потенциальными мужьями). Молчаливые укоры во взглядах просто сверлили со всех сторон! "За что!" — крутилось в моей голове, глядя на их постные физиономии.

— Ну и что вот ЭТО? — вкрадчиво спросил Кот — Бегемот. — Я пакостил всяко, но так! Научишь? — ехидно поинтересовался кот — переросток.

Повернув голову в сторону, куда кивал Кот, я увидела самый страшный ужас моей жизни! На месте одноглазого стояло НЕЧТО! У ЭТОГО нечто была морда козла без намека на рога, с крокодильей пастью, кошачьими лапами, милыми ярко — желтыми кудряшками, красиво свисающие с дрожащих ушей и вдоль всего… трехметрового чемодана, заменявшего монстру тело. На месте ручки у чемодана было… мужское достоинство, довольно помятое, переливающееся всеми цветами радуги на солнце и без отдельных деталей. Козлокрокочемодан издавал жалкое протяжное блеянье и преданно пялился мне в глаза, мысленно посылая мне импульсы, что он больше никогда не дотронется ни до одной женщины, преследуя какие б то ни было цели! От такого взгляда, точней его смысла, я похолодела и позеленела не хуже Троглодита Ивановича во время поноса. Но даже сейчас, чувствуя себя виноватой до нельзя и стремясь искупить вину кровью (ну, Васиной, например), меня терзало жгучее любопытство: почему у него вместо чемоданной ручки ЭТО?! Решив, что понять меня мог в данном случае только Бегемот (и даже ответить на мой вопрос) в силу своей книжной характеристики, я повернулась к котику:

— Кот, а…

— А ЭТО, судя по всему, — перебил меня Бегемот, осматривая мое творение со всех сторон, — очевидно, м…дак! Не знал, что он именно так выглядит. — Взгляд Бегемота меня окончательно добил. Я со слезами на глазах опрометью бросилась в избушку, проорала: "Избушка, стань ко мне передом, к лесу — задом!" и попыталась забаррикадироваться. О том, что я сейчас конкретно проорала, даже не думалось. Зато избушка, четко услышав команды, кинулась их выполнять с военной четкостью! Меня вышвырнули мощной куриной лапой за дверь. Саму дверь противная изба закрыла и стала, как вкопанная, передо мной закрытой дверью — то есть передом, а к лесу — двумя симпатичными распахнутыми окошками, то есть — задом! Дверь была заперта наглухо! Вредное строение, наверное, насмотревшись на мои художества, стало очень переживать по поводу своего внешнего вида. Как я ни ломилась, внутрь меня пускать не хотели!

— Там мои вещи! Отдай! — от отчаяния я била кулаком в дверь, не соображая, кому я кричу это. — Я уйду домой, к мужу, к дочери! Вы меня никогда больше не увидите!

— Мы- то ладно! А он?! — приятный густой бас вырвал меня из моего горя. Перестав реветь, я обернулась, чтоб увидеть говорившего. Им оказался Троглодит Иванович! Оказывается, когда он здоровый, у него и голос другой! Вот это да! Я удивилась своему открытию и совершенно забыла про сотворенного мною монстра.

Троглодит Иванович не спеша подошел ко мне и погладил по голове. Я, вконец растерявшись, смотрела на него, раскрыв рот. — Совсем девчонку заморочили! Не объяснили ничего и орут! Сказочники, блин! — пожурил Змей присутствующих.