Оксана Стадник - Намбату

— Я не знал!!!

— ХА! — фыркнул учитель, — Хватит ерунду нести, лорд Гилберт! Вы сами мне показывали младенца! Прелестный малыш! Ральдериком назвали.

У наследника дома Яэвор пропал дар речи. Он со смесью отчаяния и жалости посмотрел на довольного собой учителя, демонстративно читавшего свою книгу. Загоревшаяся было надежда на конец душевных страдания мгновенно затухла.

— Маразм крепчал, — мрачно подумал вельможа. — Чуть до инфаркта не довел. Кошмар просто. Это путешествие обещает быть даже хуже, чем я полагал вначале.

А Филара с Шуном все же нашли порт и даже смогли прорваться на корабль. Даже шедший в нужном им направлении. О причинах, побудивших их ехать в Шангаль, они не задумывались. Оба решили, что разберутся на месте.

Три недели прошли без происшествий. Ральдерик со своей группой сопровождения подъезжал к границе Савараха. Была ночь. Погода за это время успела сильно испортиться — дождь лил, как из ведра. Крупные капли барабанили по крыше экипажа и спинам коней, уныло бредших по жидкой грязи. Бедные стражники и кучер пытались укрыться пропитавшимися насквозь плащами от обрушивавшейся на них воды. Лакеев вельможа уже давно бросил в одном небольшом спокойном городке, пока Вешиль не видел. Впрочем, те не сильно огорчились и с толком проводили нежданный «отпуск», восхищая местных девиц россказнями о своей великой роли при дворе.

Карету сильно мотало, пару раз она застревала в наиболее глубоких лужах, но каждый раз кони ее вытаскивали. На Мерзавца было жалко смотреть. Наверное, он думал, что не заметил, как умер, и попал в ад. Если опустить психологический момент, то остальным лошадям приходилось гораздо хуже. Кучер знал, что это был за белый скакун, поэтому остерегался поднимать на него кнут. К другим животным это не относилось. Так что пока личный герцогский конь думал над вопросами типа «Кто я? Что я здесь делаю? Кто все эти люди? Где моё седло? Сошел ли я с ума? Вернусь ли я живым? Накормят ли меня морковкой, в конце концов?!» остальные тащили увязавшую в грязи тяжелую колымагу под свист плети, понимая, что от нового коллеги толку не будет никакого. Престарелый учитель продолжал, как ни в чем не бывало, читать свою книгу при свете раскачивавшейся из стороны в сторону керосиновой лампы. Эта неделя была относительно нормальной с точки зрения взаимоотношений спутников. Вешиль относился к своему ученику, как к адекватному, взрослому человеку, и не пытался его чему-нибудь учить. Какая разница, что он при этом путал юношу с его отцом?

Неожиданно карета остановилась. В дверь постучали.

— Мы подъехали к пограничной заставе! — поведал промокший и замерзший стражник. — Тут целая толпа. Можно, конечно, потребовать, чтобы нас пропустили, но это будет сложно. Здесь телеги, скот… Нам не проехать, им с дороги не свернуть…

— Мы всё поняли, — кивнул Ральдерик. — Просто дождемся очереди, ничего страшного.

— Я, конечно, могу приказать им спуститься в канаву, но это займет много времени, да и не по-человечески как-то. Выбраться сложно будет.

— Я же сказал, что мы дождемся своей очереди! — огрызнулся герцог и захлопнул дверь.

Наставник посмотрел на него с неодобрением.

— Ну и зачем нужно было хлопать? — спросил он, глядя поверх пенсне. — Человек всего лишь выполняет свою работу. Он не сказал ничего предосудительного…

— Я знаю, — юноша ужасно не любил, когда ему пытались читать нотации, но изо всех сил старался не нагрубить. К тому же он сам слегка раскаивался, что грубо обошелся с и так обделенным в последнее время душевным комфортом слугой.

— Тогда почему вы так поступили? Вы, как будущий правитель Заренги, должны отдавать себе отчет в своих действиях и быть способным контролировать свои эмоции. Я надеюсь, вы это понимаете?

Вельможа скрипнул зубами, но сдержался.

— Имейте в виду, молодой господин, подобное поведение совершенно недопустимо! Сегодня вы хамите слугам, а завтра можете сорваться на какого-нибудь посла и опозорить своего отца. Когда вы станете чуть старше, вам позволят присутствовать на званных обедах. И что же увидят гости?!

Ральдерик сообразил, что восприятие реальности Вешиля откатилось еще лет этак на десять назад. Похоже, скоро он снова поднимет разговор об алфавите. Учитель продолжал что-то говорить, но дворянин уже не слушал. Он распахнул дверь экипажа, выскочил наружу, захлопнул ее за собой и зашагал прочь. Яэворы очень не любили выслушивать нотации.

К герцогу тут же кинулись обеспокоенные сопровождающие.

— Что-нибудь случилось, Ваша Светлость?

— Всё в порядке, — крикнул в ответ юноша, перекрывая шум дождя и гул толпы. — Просто захотел немного прогуляться!

— Вы же промокнете! Вернитесь, пожалуйста, в карету! — давешний стражник виновато переминался с ноги на ногу.

Ральдерик посмотрел на себя. До этого он не обращал внимания, что на нем были лишь брюки, сапоги, да белая рубашка, стремительно темнеющая, пропитываясь водой.

— Я уже промок.

— Что?

— Я говорю, что уже промок! — снова крикнул дворянин, откидывая назад прилипшие ко лбу волосы. — Нет смысла возвращаться. Я тут немного похожу, развеюсь!

— Возьмите кого-нибудь в сопровождающие! Мало ли что может приключиться! — не унимался слишком уж старательный член караула.

Юноша отрицательно махнул головой, развернулся и пошел дальше.

Народа действительно было много. Дорога была запружена гружеными мешками и визжащими поросятами телегами, лошадьми и коровами, а также самыми разными людьми. Последние сидели и стояли, пытались курить вопреки дождю, бродили туда-сюда, что-то таскали, ругались, дремали, завернувшись в плащи. В основном это были крестьяне. Ральдерик наконец вспомнил о ежегодной саварахской ярмарке, проходящей примерно в эти дни. Невдалеке были видны полосатые столбы и домик погранзаставы.

Вельможа пошел вдоль ряда ожидавших своей очереди повозок и скота, равнодушно их разглядывая. Дождь достаточно быстро остудил его ярость. Гендевец промок до нитки, по колено измазался в грязи, но возвращаться в карету в ближайшее время не собирался. На упивающегося своим маленьким бунтом юношу никто не обращал внимания. Мало ли сумасшедших слоняется по свету? Герцог уже начал замерзать и подумывать, что он достаточно отдохнул от общества Вешиля, чтоб вернуться в теплый сухой экипаж и сменить одежду, как вдруг его внимание привлекло какое-то оживление в начале очереди.

Лошади ржали, коровы мычали, люди кричали и бегали. Ральдерик, заинтересовавшись, побежал вперед. Подобравшись поближе, он увидел бешеную собаку, рычащую, припадающую к земле, истерично лающую, мечущуюся среди животных, бросающуюся на всех подряд. Люди опасались близко подходить к псу и пытались зашибить его камнем или палкой с расстояния: капающая из пасти пена у всякого отбивала желание геройствовать. Наконец, кто-то достал вилы. Зверь увернулся от вознамерившихся его пронзить зубцов и с глухим рычанием вцепился в древко. Крестьянин тряхнул своим сельхоз инвентарем, пытаясь его высвободить из слюнявой пасти. Тщедушная псина отлетела в сторону.