Сэнди Митчелл - Соблазнение

Ночь длилась уже довольно долго, когда мы наконец увидели слабый свет через окружающие дорогу деревья. Замёрзший, промокший до нитки и уставший, я был раздражен бесконечным дождём, длившимся с полудня. Два стрелка ехавшие со мной в «Саламандре», не могли поднять моё настроение; они были пополнением с Вальгаллы, никогда прежде не видели дождь, и находили «жидкий снег» захватывающей новинкой, которую на всём протяжении пути они обсуждали в своей пустой болтовне.

Что было ещё хуже, они были обитателями ледяного мира, с их безразличием к низким температурам, болтающими о том, насколько сейчас тепло, в то время как я кутался в свое пальто и дрожал от холода. Единственным позитивом в их присутствии была искренняя почтительность перед известным комиссаром Каином, чей героизм и забота о подчинённых быстро становились легендарными.

Легендарными в буквальном смысле, с безграничной верой без всяких на то оснований. С тех пор, как моя попытка спасти собственную ничтожную шкуру дезертирством перед лицом орды тиранидов на Дезолатии неожиданно привела к впечатляющим результатам, нечаянно сделав из меня героя, моя незаслуженная репутация продолжала расти как на дрожжах. Несколько моих судорожных попыток выжить в течение последующей кампании по очищению Кеффии от генокрадов (которые совершенно не относятся к этой истории, но должен признать, в тоже время были достаточно неприятны сами по себе) также оказались странно истолкованы. Короче говоря, пока я бегал в поисках укрытия и вообще старался не высовываться, то когда вылез, снова оказался героем.

Таким образом, теперь у меня были причины расслабиться и наслаждаться относительным миром, отдалив от себя любые возможные проблемы: тыловая артиллерийская батарея, расположенная далеко от линии фронта, без особых дисциплинарных проблем. Но, если честно, я не смог на этом успокоиться.

Мы участвовали в кампании на Славкенберге уже около восьми стандартных месяцев, или приблизительно половину местного года, расположившись в южном полушарии главного восточного континента, когда зимний снег начал уступать мягкой, душистой весне. Это был жестокий удар по вальгалльцам, которые перенесли разочарование с такой мрачной стойкостью, что я даже забеспокоился. По сути, мы провели весну и часть лета, на которых основана экономика этого освобождённого мира, забрасывая с безопасного расстояния снаряды во врагов Императора.

Если честно, я даже не был уверен, кто являлся нашим врагом. Как обычно, я мельком просматривал планшеты с брифингом, чтобы обратить свое внимание к более неотложным делам. Таким, как захват лучших постоялых квартир для себя и нескольких наиболее влиятельных знакомых. Так как мои инстинкты в этом отношении оставались неизменно сильными, мне удалось расположиться в отличной гостинице в деревне неподалёку, наряду с офицерами полка, большинство которых все еще меня терпеть не могло, но никто из них не собирался отказываться от мягкой кровати и подвала полного бочонков зрелого амасека. Я так же терпеть их не мог, зато мне не приходилось тратить слишком много усилий, приглядывая за ними.

Я удостоверился, что полковник Мострю получил лучший номер, конечно, выбрав более скромный для себя. Он лучше соответствовал моей незаслуженной репутации, и у него имелось небольшое преимущество в виде пары окон, дающих легкий и незаметный доступ на улицу через маленький сад, просматриваемый только из окон владельца гостиницы. Сомневаюсь, что у него хватило бы решимости подвергнуть сомнениям действия имперского комиссара, к тому же, он вместе с незаменимым Юргеном, моим преданным и зловонным помощником, всё время находился в вестибюле. Откуда ни у кого не было даже шансов обнаружить, как я проводил время, или как пробирался через сад, чтобы развлечься в многочисленных местных заведениях. Короче говоря, мне было чем заняться. Однако, поскольку лето было длинным, это было только вопросом времени, когда мне всё наскучит.

— Вот в чём твоя проблема, Кай, — сказал Торен Дивас, молодой лейтенант, который был моим самым близким другом во всём полку, и, несомненно, единственным настолько фамильярным, чтобы называть меня сокращённым именем. Он наклонил свой стакан и позволил янтарной жидкости скатиться в рот, вздохнув от удовольствия. — ты не подходишь для службы в тылу. Такие люди как ты постоянно ищут сильные ощущения.

Он повертел бутылку в руках, убеждаясь, что она пуста, и оглянулся в поисках другой.

— Прямо сейчас у меня действительно будут сильные ощущения, если ты и дальше будешь у меня выигрывать. — сказал я, надеясь блефом заставить его удвоить ставку. Лучшее, что у него могло быть, так это пара инквизиторов, а мне недоставало всего лишь Императора, что бы вскрыться. Но он не поддался.

— Ты просто сойдёшь с ума, сидя на одном месте, — продолжал он. — и всё равно ввяжешься в какую-нибудь авантюру.

Думаю, в конечном счёте, он всё же был прав. Он был на Дезолатии, и видел, как я полез на рой тиранидов с одним только цепным мечом, пробившись через них, чтобы спасти бедного Юргена. И, не распознав моих истинных мотивов, полностью купился на историю Героя Каина. Его представлением об авантюрах были столкновения с еретиками, ксеносами или порожденными варпом демонами, жаждущими убить вас способами настолько ужасными, насколько это возможно. Моё же видение заключалось в азартных играх в игорных притонах, или флирте с хорошо обеспеченной молодой особой, сходящей с ума при виде мужчин в униформе и доступе к кредиткам ее отца. Поскольку за последние несколько месяцев мне с лихвой хватало приключений такого типа, не говоря уже о других менее занимательных развлечениях, я кивнул, также помня о необходимости поддерживать свою репутацию.

— К сожалению, позиции противника слишком далеко от нашего полка, — сказал я, стараясь выглядеть расстроенным этим фактом. — что же я могу сделать?

— Иди и найди их. — ответил он мне. Возможно, это был выпитый амасек, возможно вечерняя скука, когда вы начинаете болтать о чепухе… короче, я решил поддержать разговор.

— Хотелось бы мне, что бы это было так легко, — сказал я, намеренно вздохнув. — но в таком случае мне придётся расстрелять самого себя за дезертирство.

Дивас рассмеялся над этой избитой шуткой.

— Нет, если ты сделаешь это официально. — сказал он. Было что-то в его словах, что показалось мне весьма убедительным, несмотря на вызванную амасеком легкомысленность. Если бы я тогда всего лишь посмеялся и сразу забыл его слова, то всё могло бы сложиться по иному. Два молодых гвардейца могли остаться в живых, возможно, Славкенберг оказался бы в руках Хаоса, а мне не пришлось в очередной раз в ужасе убегать от толпы настроенных на моё убийство психопатов. Но, как обычно, любопытство взяло надо мной верх.