Сергей Боровский - Остров толстяков

Сначала я попробовал вести натуралистические наблюдения: определять температуру воздуха и воды, следить за состоянием облачности, ветром и миграцией птиц. Однако отсутствие точных лабораторных приборов создавало помехи этом на пути, и мне пришлось переключиться с текущих данных на прогнозы.

- Граждане отдыхающие! - объявлял я каждое утро громким, нарочито гнусавым голосом. - Сегодня продолжится жаркая солнечная погода без осадков. Не забывайте пользоваться защитными кремами и панамками.

Потом я озарился идеей вести дневник на песке. Записывал туда возникавшие мысли, соображения. Вероятность уничтожения дневника дождем меня нисколько не смущала, потому что раз «рукописи не горят», то и в воде тонуть не должны.

И, наконец, я приступил к производству кирпичей. Ещё накануне я приметил, что почва в чаще — глинистая, жирная, ну, а остальное — это дело техники. Вода есть. Огонь есть. Формы нарыл в земле. За три дня я наделал их штук триста, после чего приступил к составлению бизнес-плана, прикидывая, кому, сколько и почём я смогу продать своего чудесного товара. Вопросы целесообразности предприятия я старался с собой не обсуждать.

Получалось, что на каждого потенциального клиента приходится по тридцать штук. Это, конечно, если кто-то не захочет забрать всю партию оптом. Или туземцы не проявят интерес к продукции кирпичного завода. А каковы на сегодняшний день ресурсы производства?

Размышляя над этим, я справил малую нужду и обомлел, бросив случайный взгляд вниз. Под животом обнаружился давно забытый, когда-то милый сердцу пейзаж: два бубенчика и колокольчик. То есть это на сколько же осела опара, если такие виды открываются? Я почему-то не сомневался, что в реальности происходят те же самые, если не более впечатляющие процессы.

На радостях я забрался на дерево и оттуда стал призывно размахивать хозяйством и орать на всю лагуну глупости. Проплыви сейчас мимо яхта с блондинками, они обязательно бы соблазнились. Однако горизонт был чист, и мне пришлось ретироваться. Спускаясь на землю, я задницей сел в чьё-то гнездо. То ли птичье, то ли паучье — до сих пор не знаю. Мягкое такое. С уверенностью можно сказать лишь то, что меня ужалила за ягодицу какая-то ядовитая пакость.

Я взвыл от боли, но она оказалась лишь маленькой безобидной прелюдией к грандиозной опере. Седалище моё неимоверно опухло и саднило так, будто его объедали полчища маленьких голодных мышек. Я мочил его в соленой воде, прикладывал разные травы, тёрся о кору деревьев — бесполезно.

А потом у меня начался жар, и я провёл в лихорадке несколько неприятных дней. Даже точно сказать не могу, сколько именно. Жар то откатывался, то наступал, временами я погружался в бред. Из чащи по ночам светились чьи-то глаза, и две крупных птицы кружили надо мной в небе — санитары леса, наверное.

Закончилось приключение тем, что опухоль лопнула, и из неё вытек вредоносный яд. Вместе с ним меня покинул миф о галлюциногенной таблетке, полученной в турфирме. Потому что какая, на хрен, таблетка умеет вызвать физические страдания, подобные пережитым мной?

Расставаться с иллюзиями тяжело, но я самоотверженно преодолел и этот этап. Потом сплёл себе онучи из тонких гибких ветвей — взамен пришедших в негодность сандалий — взял посох, наметил точку на горизонте и двинулся прямо к ней.

Трудно сказать, чего я надеялся добиться предпринятым походом. Возможно, найти припаркованную субмарину. Или кемпинг «Гринписа». Однако то, что я в результате обнаружил, разбудило во мне желание провести ревизию галлюциногенной теории — дорогу мне преградила колючая проволока и табличка:

«Осторожно! Высокое напряжение!»

Как всякий порядочный русский человек, питающий недоверие к запрещающим надписям, я послюнявил указательный палец и коротко коснулся колючки. Мощный заряд пронзил меня и ушёл в землю где-то в районе правой ступни, отчего она сразу же онемела. Значит, не врали, собаки серые.

Хромая, я побрёл вдоль ограждения, избрав наугад направление вправо. В моём понимании все заборы рано или поздно прерываются калиткой. Не стал исключением и этот. Я очутился возле весёленькой будочки со шлагбаумом. Двое парней в камуфляже, заметив меня, бросили окурки и потянулись к «калашам».

- Солдатики! Родненькие! - завопил я, но обнять себя они не позволили.

- Стой кто идёт! - рявкнул один из них. - Стрелять буду!

- Да это же я! Свой!

Раздалась предупредительная очередь в воздух.

- Отойти на десять шагов назад!

Я выполнил и перевыполнил приказ, спрятавшись за корягой.

- С командиром вашим поговорить можно?

- Не положено!

- Дело государственной важности, - соврал я. - У меня с собой копии карт Американского Генштаба.

- Мы не воюем с США.

Может, они украинцы? Или белорусы? И я сменил тактику.

- Вы не подскажете, какое сегодня число?

- Пятнадцатое, - оттаял парень, видя, что я не собираюсь приближаться.

- А какой месяц?

- Сентябрь.

- А год?

- Всё. Проваливай. - Ему надоел этот разговор.

Такое ощущение, что их тут достали лесные гости. Ходят, стреляют курево, гадят. Попадаются буйные, наверное. Ладно. Думать и сопоставлять факты будем позже.

Я по-пластунски отполз от них на безопасное с моей точки зрения расстояние, встал на ноги и двинулся в обратную сторону вдоль колючки, рассчитывая либо вернуться в ту же точку, замкнув круг, либо найти еще один вход, охраняемый более сговорчивыми ребятами. Не спорю, план мой - во что бы то ни стало добиться аудиенции у военных - страдал массой изъянов, но нельзя забывать о том, что на тот момент меня поразила некоторая умственная истощенность.

Продолжая путь, я активно оглядывался по сторонам, благодаря чему обнаружил на одном дереве видеокамеру слежения. Начав с радостных приветствий руками и подпрыгиваний, я перешёл к демонстрации среднего пальца, убедившись, что они не реагируют на мои призывы. Затем им посчастливилось лицезреть голую задницу, и на том моя фантазия иссякла.

- Придурки! - бросил я на прощание, но от намеченного не отступил.

Отыскав высокое высохшее дерево, треснувшее у основания, я принялся раскачивать его, и мои старания увенчались победой — дерево рухнуло прямо на колючку, прижав её к самой земле. Идеально. Где-то завыла сирена, но я, не обращая на неё внимания, как заяц, перепрыгнул через смятое заграждение и устремился вглубь запретной зоны. Сейчас важно, как можно дальше проникнуть на территорию, чтобы встретить там адекватных и порядочных людей, а не этих вооружённых громил, лишённых чувств и мозга.

Пробежав метров двести, я услышал сзади голоса, отдающие команды. Стрельбы не последовало, а впереди замаячило бледно-жёлтое двухэтажное здание. Такого специального типа, какими бывают инфекционные больницы в уездных городах. К нему я и рванулся из последних сил, когда почувствовал, как что-то острое кольнуло меня в спину. На этом мои воспоминания резко оборвались.