Сергей Боровский - Личные проблемы

— Нате! Подавитесь!

Виктор Николаевич стал собирать купюры и складывать в стопку на ладони, пересчитывая на ходу. Одна, две, три… девятнадцать.

Рекламный плакат по-прежнему висел на месте, но обещание счастья, запротоколированное на нём, теперь казалось просто садистской выходкой. Виктор Николаевич без колебаний шагнул внутрь и замер от неожиданности: в знакомом коридоре не ждали на стульях посетители, а электрический свет мерцал, будто где-то коротила проводка. Красный фонарь над дверью не горел вовсе.

Инстинктивное желание развернуться и уйти Виктор Николаевич поборол в себе легко. Гораздо труднее ему дались шаги по направлению к дверям кабинета — он чувствовал недобрую силу, сквозняком тянувшую оттуда.

Повернув ручку вниз, до освобождающего замок щелчка, Виктор Николаевич медленно открыл дверь.

В полутёмной комнате он сразу увидел давешнего «доктора», сидевшего за письменным столом. Обстановка не изменилась: всё тот же фикус, диван и кресла. Только что-то настораживало в облике самого хозяина.

— Эй, вы! — позвал Виктор Николаевич. — Как вас там?

Человек не реагировал.

— Может, хватит играть со мною в эти дурацкие игры? Вот ваши деньги. Забирайте. И забудем друг о друге.

Произнося это, он осторожно приблизился к столу. На такое расстояние, с которого, наконец, смог разглядеть лицо мужчины. Глаза его белели в темноте, и Виктор Николаевич понял, почему — в них отсутствовали зрачки. Словно их вывернули наизнанку.

— Меня этими штучками не проймёшь! Я православный! — исступлённо закричал Виктор Николаевич.

Он вдруг вспомнил, что перестал носить спасительный серебряный крестик в прошлом году, когда порвалась цепочка. Всё не находил времени починить.

— Да, — сказало существо, сидевшее в кресле.

— Что «да»?

Существо кашлянуло, и Виктор Николаевич увидел, как кусок плоти отвалился от лица и упал на поверхность стола, сопровождаемый мерзким звуком шлепка.

Здесь Виктор Николаевич решил, что с него достаточно. Одним прыжком он подскочил к двери, но только затем, чтобы убедиться, что ручка на ней отсутствует.

— Гады! — воскликнул он от отчаянья.

Окно, плотно задёрнутое шторами, подсказало ему единственный выход. С разбегу он нырнул в него рыбкой.

Звон разбитого стекла огласил округу. Виктор Николаевич, увидев солнечный свет, поднялся на ноги, стряхивая с лица мелкие окровавленные осколки, застрявшие в коже. Пошатываясь, он двинулся по улице.

Он не выбирал направления, ноги сами несли его. Мимо многочисленных бутиков, кафе, гастрономов, автобусных остановок. Прохожие испуганно шарахались от него, освобождая дорогу. Милиционеры демонстративно отворачивались.

В конце концов, его вынесло на мост. Не через реку, а через железнодорожные пути. Далеко внизу виднелись застывшие вагоны товарняков, ожидающих сортировки. Шёл какой-то пассажирский. Ему навстречу — электричка.

«Идеальное место!» — подумал Виктор Николаевич.

Он прикинул на глаз высоту ограждения и взялся руками за перила. Оставалось только слегка подтянуться, и он окажется по ту сторону этого несовершенного мира…

В кармане некстати заверещал мобильный. Виктор Николаевич досадливо поморщился, ожидая, когда тот смолкнет. Нет. Тот, кто звонил, не собирался оставлять его в покое. Второй зуммер. Третий. Четвёртый…

— Алло!

— Витенька! — раздалось в трубке. — Прости меня, дуру!

— Аля?

В ответ послышались всхлипывания и шмыганье носом.

— Ладно тебе. Успокойся. Что случилось?

— Ну, как же. Ты не звонишь и не звонишь. Я уже чёрт знает что передумала.

— Я не звоню?

— Витя!!! Я люблю тебя!

— Я тебя тоже.

— Ты придёшь сегодня?

— Да. А это….

Виктор Николаевич вспомнил вдруг того большого драчуна, но почему-то ему показалось, что говорить о нём сейчас как-то не к месту.

— Я тебе кое-что должен сказать, — произнёс он вместо упрёков.

Аля замолчала.

— Я не женат. Я тебя обманывал. Выходи за меня замуж. Пожалуйста.

Весной Аля родила смешного карапуза. Три с половиной кило. К тому времени они уже сыграли свадьбу и переехали к Виктору Николаевичу. Боязнь супружеской жизни покинула его и даже наоборот — он теперь скучал, когда случалось оставаться дома одному. В такие минуты он отыскивал глазами следы присутствия жены, ровным слоем покрывшими их жильё, и ему становилось спокойнее.

Работу он сменил — нашёл более активную и прибыльную. В скором времени ему обещали руководящую должность и проценты с дохода компании. С его опытом специалистов — раз, два и обчёлся. Днём с огнём не сыщешь.

На кухню они поселили попугая Фиму. Разговорчивого. Крупного…

Да, и ещё. Деньги те, что Виктор Николаевич положил во внутренний карман, чтобы рассчитаться с треклятой фирмой, бесследно пропали в тот же день, когда они с Алей помирились. Но никто по этому поводу совершенно не расстроился.

Сергей Боровский

Houston, 2011