Анжела Высокосова - Сила Семи Магов

— Манка! — истерично вопила я, удирая, даже не видя куда. — Какого черта ты тусуешься не там, где надо! Немедленно беги сюда и заруби эту гадину!

Рыжик кинулся мне на подмогу, а Вицемир пустил в ход голубые молнии, отшвыривая ими зверя в сторону.

— Пожар! — почему-то вопила Люська, носясь между перепуганными насмерть овцами, чем сеяла еще большую панику в отаре. Они бегали как сумасшедшие, сшибая нас с ног.

— Прекрати наводить панику! — прикрикнул на подругу Вицемир, взмывая вверх.

— Манка! — заорала я, — если не поторопишься, мною отобедают! Даже не уверена, оставит этот ирод хотя бы косточки для захоронения!

— Бегу, бегу! — кричал он в ответ, расталкивая бестолковых овец, а я отвесила второй пинок увернувшемуся от молнии Штуше. Тот даже взвыл, но, думаю, не от боли, а от злости.

— Не волнуйся, — прокряхтел совсем рядом голос подруги, перепуганные овцы валяли ее по земле, не давая возможности подняться. — Твои похороны будут торжественными, обещаю!

Не успела ответить ей должным отказом голова Штуши, щелкнула крокодильими зубами прямо передо мной и… отлетела далеко от своего туловища.

— Вторую голову руби! — взволнованно закричал откуда-то сверху Вицемир.

Я посмотрела, где находится мой защитник, и увидела его высоко парящим над нами.

Ле Манги Рэй лихо подскочил к пребывающей в шоке зверюге и одним махом лишил ее второй головы.

— Молодец! — воскликнула Люся, изрядно помятой выкарабкавшись из-под копыт, а рыжик приосанился и вытер меч о траву.

— Чего так долго? — раздраженно буркнула я, смахивая пот со лба.

— Как мог, — смутился он и сунул меч в ножны.

— Да ладно, Манка у нас герой! — удостоила похвалы подруга, а рыжик порозовел от удовольствия.

Как бы не перехвалить его, а то гордыня взыграет.

Вицемир спустился к нам и потер руки.

— Вот и славненько, — сказал он. — Теперь на отдых, а завтра в путь.

Мы согласно закивали.

Народ, увидев, что Штуша-Кутуша побежден, кинулся к нам, крича что-то восторженное. Мы остановились, и нас облепили плотным кольцом. Манка все еще смущенно кланялся, когда к нам подошел полный мужичок в добротной одежде. Что-то в нем было неприятное, какой-то он скользкий. Мужичок улыбнулся, потирая свои руки, а его бегающие глазки заблестели. Хотя чего это я на него наговариваю, может, он рыбу любит трескать в больших количествах, в ней фосфора много, отсюда и блеск в глазах.

— От имени всей нашей деревни, — торжественно произнес толстячок сладким голоском, — мы благодарим вас за избавление от страшного зверя и просим погостить у нас. Конечно, питание и проживание бесплатное, — добавил он, глянув в мою сторону. — А это, — мужичок протянул мне кожаный мешочек, в котором что-то приятно позвякивало, — ваша награда.

Мне все же активно не нравился его бегающий взгляд, будто за душой у него было что-то этакое, вроде камня за пазухой.

— Не нравится он мне, — шепнул мне на ухо Вицемир.

— Ладно тебе, — тихо ответила я, — мы же не навсегда у них остаемся, переночуем только.

— Тебе решать, но я глаз с него не спущу.

Народ перед нами расступился, и мы снова вошли в деревню.

— Лучше б они вместо золота нам лошадей выделили, хотя бы парочку, — проворчала Люська. — А то, чувствую, к концу нашего путешествия, мои ноги под корень сотрутся.

— Как такое возможно? — изумился Манка, хлопая своими зелеными глазками.

— Возможно, рыжик, все возможно, — ответила подруга бывалым тоном.

— Ладно, какие будут предложения? — спросила я своих друзей и внимательно их оглядела.

— Пойдем прогуляемся, — предложила Люська.

— Идем, — согласилась я и вручила золото Вицемиру.

Деревня, определенно, мне нравилась. Здесь даже хрюшки были розовые и чистые, как в мультиках. Как обычно, мы забрели на ярмарку и остановились возле лавочки с одеждой. Ле Манги Рэй фыркнул и, сказав, что не рыцарское это дело разглядывать тряпки, пошел к оружейной лавке.

— Совсем неплохо! — воскликнул Вицемир, звеня монетами.

— Что неплохо? — не поняла я, щупая материал, из которого была сшита довольно премиленькая блузочка. Ткань была легкой и тонкой, но отнюдь не прозрачной. Фасон блузки ностальгически исключительно по бабушкиным фотографиям напоминал о шестидесятых. Ретро-стиль.

— Нам вручили премию в тридцать золотых! — продолжал радоваться Вицемир.

— Вот и отлично, сколько стоит этот блузон? — спросила я продавца.

— Это дриадская ткань! — гордо ответила женщина средних лет.

— Ну и сколько?

— Пять золотых.

— Грабеж! — возмутилась я и отошла от прилавка.

К нам подошел Манка, низко опустив голову и о чем-то громко вздыхая.

— Отчего ты, друг, не весел, буйну голову повесил? — перефразировала Люська, пытаясь заглянуть рыжику в глаза.

— Там такие доспехи продаются! Высший класс! — оживился он, а потом вздохнул: — А мои уже почти пришли в негодность.

— А я думала они тебе в наследство достались и ты с ними никогда не расстанешься, — сказала я, оглядев изрядно попорченные железки рыжика.

— Что ты! Мне их выдали после посвящения в рыцари.

— А сколько стоят доспехи, понравившиеся тебе?

— Не дорого, всего десять золотых.

Мы с Люськой присвистнули, а Вицемир шепнул:

— Между прочим, это Манка убил Штушу-Кутушу, если вы помните.

— Хорошо, выдели ему десять золотых, а то придется всю дорогу любоваться его постной физиономией и слушать жалостные вздохи.

Рыжик засиял, словно медный таз, и, взяв золотые, тут же кинулся покупать себе новое облачение.

Так незаметно пролетел день и наступила ночь. Мы приняли ванну, чем привели Манку в изумление (он, по его словам, не видел никакого смысла в столь частых омовениях). А потом сразу завалились в застеленные душистыми простынями постели. Ох, блаженство! Я потянулась, зевнула и закрыла глаза, собираясь отбыть в царство Морфея. Из состояния неги меня бесцеремонно выдернул Вицемир.

— Вставай! — затормошил меня защитник. — Чует мое сердце, что-то здесь не так.

— Что за шутки посреди ночи? — возмутилась я, с трудом разлепляя один глаз, второй упорно не хотел открываться.

— Это не шутки!

— А что это, по-твоему?

— Интуиция, если хочешь! Говорю тебе, вставай!

В моем сердце что-то екнуло, и я вскочила с кровати.

— Буди Люську с Манкой! — продолжал нервничать снеговик, кружа по комнате как большой назойливый комар.

Я кинулась к подруге и принялась ее тормошить. Та на удивление быстро среагировала и, вскочив, бешено завертела головой.

— Что такое? Что случилось?

— Не знаю, но Вицемир предчувствует что-то нехорошее, — ответила я, — буди рыжика, надо линять отсюда!

Манка спал за ширмой, и его богатырский храп, наверное, было слышно даже во дворе. Люська быстро оделась и заскочила за ширму.