Роман Артемьев - Толстый демон

— Моя дочь больна. Ты знаешь.

— Не, — повертел головой парень. — Откуда? Я даже как тебя зовут, не знаю. Обряд провел и пошел, куда видение указало. Вообще, я молодец, — простодушно похвалил он себя. — С третьего раза все правильно сделал и зов верно послал.

— Да? А людей ты прежде сколько раз лечил?

— Ну… Если честно, я на собаках специализируюсь, — признался толстяк, стыдливо потупив глазки. — Но они от людей не сильно отличаются, не духи же мертвые.

— Собаках!

Парень как будто съежился, уменьшился в размерах под яростным взглядом собеседницы. Следующая его фраза сопровождалась скулящими нотками в голосе:

— Только орать не надо, пожалуйста. У меня от сильных эмоций голова кружится!

— Ты, хренов ветеринар, хочешь лечить мою дочь!?

— И в мыслях не было!

— Так зачем заявился-то? — окончательно запуталась Алла.

— Я же говорю, — опасливо покосился снизу вверх на страшную женщину собеседник. — Ищу младшего спутника. Ритуал указал на тебя. Я неделю сюда из Москвы добирался, между прочим!

— Город же недалеко?

— Я нечаянно заснул и до границы с Украиной доехал, меня таможенники высадили и арестовать хотели. Потом водители побили, когда в фуру тайком забрался. Еле нашел попутку, и то километров двадцать пешком идти пришлось.

Бизнес-леди уже поняла, с кем имеет дело, поэтому исполненная трагизма история путешествия ее не шокировала. Судя по всему, для парня добираться до соседней улицы через Катманду не в диковинку. Странно, как он еще жив, с такой-то удачливостью. Или прикидывается? Среди ее конкурентов достаточно людей, склонных действовать нестандартно. Видя, что обычные методы потрошения бизнеса через налоговую или рейдерские атаки не работают, они вполне могут придумать нечто новенькое.

— Так. Хочешь познакомиться со злым начальником моей охраны? — мрачно поинтересовалась Алла. Парень отрицательно помотал головой. — Тогда рассказывай все. С самого начала и с доказательствами.

Зов настойчиво подстегивал, угрожая грядущими неприятностями. Если же вспомнить последствия предыдущего Шуркиного эксперимента, неприятностями серьезными и, судя по паническим ноткам, неизбежными. Что он опять натворил? Разнес на куски лабораторию?

Отдельный флигель, назначенный постоянным жилищем стодевяностодвухкилограммового «экстрасенса», внешне не выглядел пострадавшим. Даже странно как-то: ни свежих следов огня, ни новых отметок от толп собак в округе, норовящих проскользнуть сквозь узкую дверь, трава возле здания и та выросла всего лишь до колена, а не превратилась в непроходимые тропические джунгли. Алла на мгновение приостановилась, наметанным взглядом выискивая нанесенный ущерб и с тревогой не отмечая такового. Ну, если не считать старых трещин на штукатурке и прочих следов былой Шуркиной деятельности. Торопливо взлетев по низенькому крылечку, она дернула ручку, затем, мысленно чертыхнувшись, надавила на еле приметную выпуклость на косяке. Дверь открылась. Женщина пробежала по короткому коридору, спустилась по крутой лесенке в подвал, широким жестом, быстро отбросила легкую шелковую занавесь в сторону и уже собиралась войти, как была остановлена паническим вскриком откуда-то сверху:

— Стой!

Замерев на месте с поджатой, словно у курицы в шоке, ногой, Алла огляделась. Затем, не торопясь, поставила ногу на пол, уперла руки в бока и грозно вопросила:

— И как это понимать?

Подвальная комната с момента Шуркиного заселения превратилась в гибрид мусорной свалки и лаборатории безумного алхимика. Справа от входа вдоль стены тянулся массивный стол, фактически толстая плита из сверхпрочного пластика, на которой в доступном пониманию одного хозяина порядке разместились баночки, колбочки, пара горшков с какими-то сорняками, инструменты невнятного предназначения и происхождения, толстенная книга в черном кожаном переплете (Алла злобно щурилась всякий раз, когда ее видела. Помнила, сколько та стоит.) и другие предметы, служащие подспорьем в занятиях постоянного обитателя. Здесь же лежали многочисленные объедки и остатки пищи, как ни странно, тщательно собранные на ближайшем к входу участке стола и не пересекавшие определенную границу. Под столом громоздились коробки из-под приборов, тут же разместился стеллаж с инструментами, второй стеллаж, только с книгами, прислонился к дальней стене. На отдельных полках лежали мешочки с материалами и веществами, — сборами цветов и трав, образцами руд, разноцветными тряпочками, кусками глины и другими, не менее грязными и бесполезными, по мнению женщины, предметами.

Пространство посредине комнаты занимал вделанный в каменный пол медный круг. Рабочие-таджики использовали кусок проволоки по Шуркиной просьбе. В данный момент вдоль металлической полоски в палец толщиной выстроился ряд свечей и курительниц, кое-где мелом были нанесены прихотливо изогнутые знаки. Над кругом, над самой границей, проходила водопроводная труба, прикрепленная к потолку еще во времена развитого социализма. Прошли десятилетия, облезла краска, флигель вместе с изрядным куском земли перешел в частную собственность, но вмурованная концами в стены железка продолжала уверенно висеть, доказывая — советские водопроводчики строили на века! Никакие испытания ей не страшны!

Ну, или почти никакие. В данный момент она испытывала нагрузки, значительно превышающие привычные. Обхватив трубу руками и ногами, с покрасневшим от напряжения лицом, из последних сил Шурка удерживался под потолком.

— Какого черта ты там делаешь?

— Осторожнее, — зашипел толстяк. — Свечки не затуши.

Алла оглядела пустую комнату, хмыкнула и шагнула вперед.

— Ты можешь внятно объяснить, что здесь…

Соткавшаяся из воздуха отвратительная морда заставила ее с визгом отшатнуться. Поток холодного воздуха, рванувший из призрачной пасти, прошелся по лицу и взметнул волосы, отчего испуганная женщина еще сильнее рванулась назад, запнулась за порожек и свалилась на лестницу, больно ушибившись пятой точкой. Почти мгновенно морда исчезла.

— Это что? — одним глазом опасливо выглядывая из-за косяка, громким шепотом спустя пару минут вопросила Алла. К ее неудовольствию, Шурка на вопрос внимания не обратил, сосредоточившись на двух вещах: удержании себя немаленького на весу и изучении того места, где ножка званой гостьи слишком опасно приблизилась к сложному переплетению меловых линий. Наконец, удовлетворившись осмотром и опасливо покосившись вниз, он скомандовал:

— Пройди вдоль стеночки к столу и возьми с него воон тот красный кувшин.

— Уже бегу, — мрачно ответствовала Алла. — Только губы подкрашу.