Роман Артемьев - Толстый демон

Вошедшего в комнату Диму ожидал пропустивший бабкино заступничество мимо ушей дханн.

— Признавайся, чего натворил.

— Я, кажется, человека убил, — у юноши дрожали губы. — Случайно.

У Шурика заныли зубы.

— Тебя видели?

— Да.

Толстяк выругался. Славомира быстренько вскочила, подбежала к шкафчику, достала из него малый графинчик и перелила содержимое в кружку.

— Накося, милок, успокоительного хлебни и рассказывай подробно.

Отдышавшись после сорокоградусного успокоительного, паренек поведал следующую историю. С некоторых пор к его бабушке, — единственной, слегка выжившей из ума родственнице, — повадились шастать сектанты. Откуда они взялись в маленьком городке, Дима не знал. Просто в один прекрасный день на улицах начали появляться незнакомые люди, предлагавшие поговорить о боге, совавшие религиозную литературу и настойчиво зазывавшие на совместные собрания. Те, кто собрания посетил хотя бы раз, или просто проявлял интерес, приглашались еще и еще. Избавиться от внимания назойливых проповедников было невозможно. Димина бабушка, вместо того, чтобы следовать по проторенной к православной церкви дорожке, тоже вступила в стройные ряды иеговистов, да еще и внука туда попыталась затащить (но тот головой не скорбел и на агитацию не поддавался). Однако жить дома стало просто невозможно. Постоянно приходили какие-то типы зомбированного вида, внезапно появилась куча нелепых правил и запретов, которые молодой нормальный пацан, не скрываясь, называл идиотизмом. Бабка злилась, обещала проклясть. Она даже собиралась выписать внука из квартиры и отправить его в детский дом, но помешали остатки советской системы соцобеспечения и уже новая, демократическая бюрократия.

Обычно Дима до позднего вечера старался не появляться дома, предпочитая бродить по улицам, чем собачиться с полоумной родственницей и ее соратниками. Однако сегодня он изменил привычному маршруту «школа — друзья — парк» и направился в квартиру, рассчитывая отсидеться в отдельной комнате. Открытое демоном истинное зрение показывало слишком странные картины, парню требовалось время оправиться от сенсорного шока. Увы, — полежать в кроватке до назначенного времени не получилось. Пришедшие в гости сектанты возжелали провести очередной сеанс приобщения непутевого отрока к истине. Как уже давно Дима выяснил, избавиться от них с помощью цензурной лексики не представлялись возможным, но сегодня обычные методы не срабатывали — гости упорно продолжали нести бред и уходить не собирались. Подросток разозлился…

— Короче, — прервал сумбурную исповедь Шурик. — Что с ними?

— Один сидит, как каменный, даже глазами не хлопает, — хихикнул Дима. Действие «успокоительного» продолжало набирать обороты. — У второго язык отнялся, когда я ему заткнуться приказал. Третий по квартире бродит, никак выхода найти не может. — Начинающий маг внезапно расплакался и, размазывая слезы по лицу, закончил: — Бабушка сказала, мной дьявол овладел, и из дома убежала!!!

— К руководству, — закончила Славомира.

Дханн и полукровка переглянулись. Старая ведьма почесала нос:

— Давай так — ты парню про Дома и ведающих расскажешь, а я к нему домой сбегаю. Попробую исправить, что малец по дурости наворотил.

— Правильно! — обрадовался Шурик возможности свалить неприятную работу на другого. — Так и сделаем!

Бабка, не теряя времени, усвистала в известном направлении — только дверь хлопнула. Толстяк вздохнул. Унаследованные от предков пророческие способности вкупе с седалищным нервом настойчиво сигнализировали о грядущих неприятностях. Казавшееся поначалу простым дело на глазах обрастало сложностями.

— Слышь, пацан, — московский период бомжевания оставил след в манерах демона, — туалет там.

Дима непонимающе посмотрел на толстяка. Шурик вздохнул, двумя пальчиками поднял подростка из кресла, развернул в нужную сторону, после чего ткнул щепотью куда-то в район печени. Глаза у мажонка от несильного в общем-то тычка чуть не выскочили из орбит, он торопливо зажал себе рот руками и очень быстро ускакал во двор. Почти сразу чуткий слух дханна различил звуки прочищаемого желудка. Вернулся парень не скоро, зато совершенно трезвый.

— Садись, — указал Шурик на уже знакомое кресло. — В программу сегодняшнего вечера внесены изменения. Основной упор сделаем на отношениях ведающих и простых людей.

— Меня накажут? — тихо спросил Дима.

Толстяк внезапно развеселился.

— Выкрутимся! Не в первый раз…

Привычный, хотя и сумбурный порядок жизни в поместье сегодня оказался нарушен. Шурик собирался выслушать отчет Славомиры (если, конечно, та опять не начнет дурака валять), сам хотел рассказать о своей беседе с Димой и заодно посоветоваться насчет неизбежных действий против общего врага — монахов. Ну, а пока что он смотрел телевизор. На экране дикторша в светлом костюме с широкой улыбкой вещала:

— Радостное событие произошло в санкт-петербургском родильном доме номер тринадцать! Вчера ночью здесь у Галины Шалиной после непродолжительных родов на свет появилась тройня! Дети, две девочки и мальчик, и их мама чувствуют себя хорошо. В семье Шалиных уже есть одна девочка. Наша корреспондентка взяла интервью у отца новорожденных. Мария?

Картинка сменилась, теперь в центре кадра виднелось изображение чуть полноватого, слабо выбритого мужика, с отрешенным видом уставившегося перед собой. Внезапно под носом у него возник микрофон:

— Павел Андреевич! Скажите, вы сильно рады такому невероятному событию?

Мужик вздрогнул. Первый его порыв что-то сказать, судя по всему, журналистке точно бы не понравился, и цензура высказывание в эфир бы не пропустила. Однако отец новорожденных пересилил себя и с хмурым лицом выдал:

— Не то слово. Как подумаю, что их пятеро могло быть, сразу такое счастье наступает…

Шурик выключил телевизор, сложил ручки на объемистом животе.

— А вот у нас близнецы не рождаются. О них только в легендах говорится.

— Каких легендах? — заинтересовалась Алла.

— Старых, — пожал плечами толстяк. — Очень старых. Старейшины с прародины кроме сказок и немногих действующих амулетов почти ничего не принесли. «Сказание о Фендалише», «Песня камней», «Полет Майгена сквозь Око зла» — красиво, конечно, но толку от них никакого.

— Не скажи. Знание истории иногда очень полезно.

— Куда реже, чем принято считать, — фыркнул дханн. И ударился в воспоминания. — Был у меня родственник, точно так же рассуждавший. Магию не изучал, политикой не интересовался, принятых и тех не завел. Знай себе по экспедициям катался и древние хроники наизусть зубрил. Съели его в результате.

Алла порадовалась, что не успела отпить кофе, и аккуратно поставила чашку на столик.