Александра Руда - Родовой кинжал

— Нормально дожила, — резче, чем хотелось, ответила я. — Но своей честью я не намерена поступаться. Я знала, что на этой работе будет тяжело, и готова преодолевать трудности, а не бежать от них.

— Пафос, пафос, пафос, — издевательски развел руками эльф. — Только разве поможет нам этот пафос поднять эту тушу с дороги? Да еще так, чтобы она при этом шла?

— Я не она, — прохныкал гном.

— Какой из тебя мужчина? А туша — это она. — Даезаэль сплюнул. — Вставай.

— Может быть, ты ему поможешь? — попросила я. — Ведь есть у целителей приемы, которые помогают переносить тяжелораненых?

— Он не тяжелораненый, и я не намерен тратить на него свою магию. Она мне самому пригодится. Хотя… — Эльф развел руки, промурлыкал мелодичную песенку, и Персиваля резко подняло с дороги и поставило на ноги. Целитель с видимым удовольствием дал страдальцу пинка. — Пошел!

— Я никогда не ходил дальше, чем в мастерскую, — хныкал гном, плетясь впереди нас. Иногда Даезаэль подталкивал его в спину, и это немного ускоряло наше передвижение. — Почему вы так со мной? Ты же целитель! Ты должен быть милосердным.

— Маме своей жаловаться будешь, — спокойно ответствовал эльф. — Или капитану. А мне не надо. Я жалобы мимо ушей пропускаю, это у меня профессиональное.

— Как мимо таких ушей можно хоть что-то пропустить? — с новыми силами возопил гном. — Они же у тебя как лопухи!

— Ты — дурак и неуч, — констатировал Даезаэль. — Лопухи имеют совершенно другую форму. Учись оскорблять тонко, гора сала.

— Я не гора сала, я просто упитанный!

— Ребята, — вмешалась я, — учтите, чем больше сил вы будете тратить на ругань, тем меньше у вас их останется на путь.

— Вот поэтому ты так долго молчала! — напустился Персиваль уже на меня. — Ты знала этот секрет и молчала! Молчала специально, чтобы оставить себе больше сил!

Я пожала плечами, не опускаясь до перепалки.

Так мы и шли, точнее, еле-еле плелись, и дорога казалась бесконечной. Абсолютно все проезжающие и проходящие мимо обгоняли нас, даже матери с маленькими детьми шли быстрее. Гном ковылял, смешно расставляя ноги, а Даезаэль иногда останавливался и срывал клейкие листочки с кустов или вырывал молодую травяную поросль. Тщательно отряхнув зелень от пыли, эльф с унылым выражением лица отправлял добычу в рот.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Ем. Видишь ли, я уже распрощался с мыслью о том, что нам достанется завтрак. Хорошо, если мы придем до того, как капитан решит, что ждал нас достаточно, и отправится в путь. Ни догонять фургон, ни платить неустойку за дезертирство с королевской службы я не намерен. А молодая зелень — это витамины. Хоть и горчит немного.

— Это только эльфы могут питаться такой дрянью, — прохныкал гном. — А я хочу горячую яичницу на сале. И молока с медом!

— Хоти, — милостиво разрешил целитель.

— Ну все, — сказал Персиваль, падая. — Я больше и шага не сделаю. Все, я теперь точно умираю.

— Не умираешь. — Даезаэль облюбовал веточку какого-то куста и принялся грызть ее с задумчивым видом.

— Я натер штанами между ног! — заорал гном. — Это хуже, чем смерть!

— Я уже предлагал добить тебя, чтобы не мучился, — предложил милосердный целитель.

— Ты же целитель! Как ты можешь убивать!

— Ну если ситуация требует, то могу. Или вот она тебя добьет, ей можно. — Даезаэль указал на меня свежесорванной веточкой и засунул ее в рот.

— Снимай штаны. — Я поняла, что другого выхода нет. — Попробую тебя подлечить. Раз наш штатный целитель не хочет…

— Мне лечить у гномов между ногами не позволяет вера, — лицемерно вздохнул Даезаэль. — Но я с удовольствием на это посмотрю.

— Извращенец, — припечатал гном.

— Вовсе нет! Просто это будет мерзкое зрелище, которое еще раз докажет мне, что ничего хорошего в этой жизни нет.

— Персиваль, раздевайся. С такими ранами ты не сможешь идти дальше! Давай я тебя подлечу, и, возможно, мы даже успеем к концу завтрака, — уговаривала я, видя, что он колеблется. — Не смущайся и не воспринимай меня сейчас как девушку, я целитель… или, во всяком случае, человек, имеющий начальную целительскую подготовку.

Густо-густо залившись краской стыда, зажмурив глаза, гном неохотно стянул с себя штаны. Зрелище вовсе было не мерзким — обычные кривоватые волосатые мужские ноги, — хотя и малоэстетичным.

— Тебе придется купить себе новые штаны, помягче, — сказала я, заканчивая исцеление. Оно выдалось тяжелым, я не могла, по привычке, приложить руки к пострадавшему месту — боялась, что гном этого просто не выдержит, и все пойдет насмарку. Лечение на расстоянии давалось мне крайне трудно, но, когда я краем глаза заметила, что наблюдавший за процессом эльф одобрительно кивает, это придало мне уверенности и сил.

— Эти штаны хороши для работы, — объяснил Персиваль прерывающимся голосом. — Я же не думал, что буду бегать! Поэтому других с собой и не брал, у меня все штаны одинаковые.

Все еще бордовый от смущения, гном принялся одеваться.

— А чего ты такой красный? — спросил проницательный эльф. — Подумаешь, разделся. Или ты еще нецелованный? Да? Аха-ха-ха!

Я впервые видела, чтобы Сын Леса проявлял столь позитивную эмоцию, даже несмотря на то, что смех его звучал откровенно издевательски, поэтому просто им любовалась. Сейчас Даезаэль был похож на обыкновенного эльфа: зубы белели в ослепительной улыбке, глаза будто излучали свет, а смех звучал переливами серебряных колокольчиков.

— Ну и что! — закричал гном, и его бороденка воинственно встопорщилась. — Мама говорила, что себя нужно беречь для той, единственной! А Мила видела меня без штанов, когда между нами нет не то что уз брака, но даже хоть каких-то отношений! Мое целомудрие поругано! Что я теперь скажу своей единственной?!

— Когда ты найдешь ее, я уверена, что она поймет, — попробовала я успокоить Персиваля, но тот был безутешен:

— Моя личная жизнь закончена!

— Не успев начаться, — любезно уточнил Даезаэль.

— Я же всего-навсего тебя исцеляла! Тем более ты был в нижнем белье. И я не касалась твоих интимных мест, — пыталась я спасти положение.

— А-ха-ха-ха! О-хо-хо-хо! — Целитель то прибавлял, то убавлял издевки в своем голосе, отчего это звучало неимоверно раздражающе.

— И я никому никогда об этом не расскажу, — обещала я. — Тем более твоей маме или твоей единственной, если я буду ее знать.

— Я подумаю об этом, — всхлипнул гном.

— Пойдем уже, — попросила я. — Нас ведь ждут.

— Я не могу подняться, — после нескольких попыток встать честно признался гном. — У меня ноги дрожат. Не могу, и все.

Он лег лицом в пыль и затих.

— Вставай, Персиваль. — Я попыталась поднять его тяжелое тело, но куда мне тягаться силой с троллем! — Мы все устали, но ведь немного осталось. Даезаэль! Сделай же что-нибудь!