Вера Чиркова - Женись на мне, дурачок!

Остальные предпочитают путешествовать тривиальным способом, на лошадях и в повозках. Ну или вот так, как мы сейчас, на кораблях.

Значит, садясь в кресло, продолжаю размышлять я, Хенрик прихватил сестрицу, чтобы не запятнать репутацию миледи, и спешно помчался ей на выручку. И только из-за спешки не успел захватить денег? Вроде все сходится, почему же у меня не пропадает стойкое ощущение, что некоторые мои догадки выглядят так же логично, как заячьи ушки на волчьей шкуре?

Ладно, если я и ошибаюсь, время у меня еще есть. Фу, жарко-то как! Даже душно. А вон те темные облака на горизонте как-то слишком быстро надвигаются на синий ситец весеннего неба.

А зачем я сюда шел? Ну правильно, за книгой. И где же она? И только вспомнив про книгу, я обратил внимание на хихикающих торговцев, что-то разглядывающих, сбившись в тесный кружок. Вот дьявол, неужели там еще и картинки были? Нужно немедленно от нее избавиться, пока не поздно!

— Эй, парни! — окликаю торговцев на их родном языке, и это действует на южан как ведро холодной воды. — Где моя книга?

Вот сколько раз я замечал, как полная уверенность в своей безнаказанности заставляет нормальных с виду людей превращаться в хулиганистых подростков.

И как же быстро происходит обратная трансформация! Едва они начинают понимать, что их разоблачили.

— Вот, господин, — вежливо шепчет несчастный парнишка, которого веселая компания послала отнести мне мое имущество.

Молча забираю у него замусоленный томик и, резко размахнувшись, отправляю за борт. Потом так же молча сажусь в кресло и отворачиваюсь от торговцев, не собираясь опускаться до разборок.

И только дружный тяжелый вздох показывает мне степень их осуждения.

А погода тем временем продолжает портиться. Судя по тому, как забегали матросы, укрывая и дополнительно обвязывая грузы, приближается нешуточная гроза. Такие нередки в этих местах весной, но кончаются обычно быстро. Пока нет дождя, уходить с палубы не тороплюсь, наслаждаясь порывами прохладного ветерка.

Капитан что-то кричит, и, проследив за направлением его вытянутой руки, начинаю догадываться, что он приказывает повернуть к берегу.

Матрос, прибежавший убрать кресла, своим укоризненным взглядом пробуждает во мне совесть, и я, чтобы не мешаться на палубе, отправляюсь взглянуть на попутчиков. Хенрик благополучно спит, видимо, лекарь дал ему успокоительное снадобье.

Постояв пару секунд у двери в каюту капитана и решив, что не стоит беспокоить спутниц, одним движением забрасываю себя на верхнюю койку. Пристраиваю баул под головой и, расположившись поудобнее, намереваюсь подремать, но странная фраза, произнесенная голоском Ортензии, заставляет меня насторожиться.

— Как ты думаешь, она пустит нас обратно?

— Не знаю. Нужно было послушаться Хенрика, вывезти ее в деревню. Но она так рыдала…

Остальные слова я не расслышал, оглушенный резким раскатом грома. А когда он стих, перепуганные девушки умолкли и начатый разговор больше не продолжали. Но мне и услышанного вполне хватило, чтобы призадуматься.

На волчьей шкуре моих выводов, дополнительно к ушкам, появился игривый заячий хвостик и нахально помахал. Даже не помахал, а ехидно покрутил своим пушистым кончиком, словно пальцем у виска. Мне категорически не хватало информации.

Но ее не было не только у меня. Старый милорд Монтаеззи был при жизни очень загадочной и нелюдимой личностью. Хотя всегда слыл преданным соратником короля. И его ратные подвиги описаны не в одной книге по искусству осады и охраны крепостей. Но зато личная жизнь многие годы была закрыта для всех. И это только подтверждало всеобщее мнение, что охранять крепости милорд умел. Жил он очень замкнуто, в гости не ездил и к себе никого не приглашал. Хотя и не отказывал путникам в ночлеге, но и задушевных разговоров вечерами у камина с ними никогда не вел.

Потому так и заинтересовали высшее общество дошедшие из замка новости о его неожиданной женитьбе на вдове сына. И последовавшая почти сразу за свадьбой такая же внезапная смерть. А когда еще выяснилось, что невеста была дочерью кухарки и выросла в замке… можно представить, как начали изощряться в жутких домыслах великосветские сплетницы.

Зато их сыновьям и братьям не давало покоя состояние вдовы. Хотя и поговаривали, что неспроста она похоронила за три года двух мужей, не проведя с обоими и трех дней, однако нашлось немало смельчаков, желающих обменять свою удачу на поместья милорда.

Да только очень скоро выяснилось, что юная вдова полностью сохранила в замке порядки, принятые при муже. Гостей там так же не принимали, как и двадцать пять лет до этого. Даже стало еще хуже. Теперь и путникам отказывали в ночлеге, предоставляя взамен удобные комнаты в новом доме деревенского старосты.

И претенденты на руку миледи, погостив у хлебосольного крестьянина с недельку и попев под неприступной стеной замка серенады, с разбитыми надеждами на выгодную женитьбу отправлялись восвояси.

Наивные олухи. Счастливый соперник, оказывается, давным-давно окопался в замке, штурмуя баррикады миледи в ближнем бою. Ну, если они, конечно, были, эти баррикады. Вон как она за него сегодня переживала, даже в обморок хлопнулась! Встретив разбойников, не хлопалась, когда я ее под деревенского пастушка стриг, тоже падать не спешила. И даже когда была уверена, что я к ней пристаю, сознания не теряла. А стоило капитану схватиться за кинжал…

Оглушительный раскат грома рявкнул словно над самой головой, и в тот же момент корабль тряхнуло с такой силой, что все доски заскрипели, а с потолка посыпался мусор. Взвизгнули за стенкой девушки, завозился на нижней койке проснувшийся маг. Но перекрывая все эти звуки, яростно заорал какие-то команды капитан, застучали по палубе пятки матросов. И сразу тяжелым шуршащим пологом обрушился шум ливня.

— Зовье, вы здесь? — спросил снизу голос Хенрика.

— Можете звать меня на «ты», — откликнулся я.

— Хорошо, что можно. Вот только нужно ли… — ехидно хмыкнул он, но на этот укол я не ответил.

И вовсе не потому, что мне нечего было сказать. Было, конечно. Но не хотел я с ним ссориться.

По роду моей деятельности мне приходится много общаться с разными людьми. Собственно, в этом она и состоит, моя деятельность. Общаться, присматриваться, прислушиваться и делать выводы. Некоторые, опасливо оглядываясь, ядовито обзывают нас шпионами, другие более значительно — тайными агентами. Но мы не то и не другое. Мы королевские очи и имеем право не только делать собственные выводы, которые часто идут вразрез с общественным мнением, но и отдавать за них свой голос. А стоит он дорого, ровно столько же, сколько голос короля. И если в решении какого-то вопроса король и око стоят на противоположных позициях, к разбирательству привлекается старший наставник ока. И именно его слово становится решающим в приговоре.