Юлия Фирсанова - Божий промысел по контракту

— Ты преувеличиваешь, — лукаво улыбнулась Мири, подставляя личико ласковым солнечным лучикам, пронизывающим листву, и жмурясь от удовольствия.

— Если только самую малость, — улыбнулась в ответ Элька. — Тебе хорошо, поклевала, как птичка, фруктов, выпила соку и сыта. Что значит легендарный эльфийский метаболизм! Завидую белой завистью! А вот как в Рэнда столько еды влезает, диву даюсь. Такой щуплый на вид парень, а лопает больше Гала и Лукаса вместе взятых. Наверное, все в нервную энергию уходит.

— Чтобы так безостановочно молоть языком, много сил нужно, — подтвердила, фыркнув, Мири и тут же немного нахмурилась, словно вспомнив о чем-то тревожном.

Между девушками воцарилось молчание, нарушаемое только легким шорохом шагов Эльки, эльфийка-то ступала совершенно бесшумно, и дневной сменой птичек, дающих очередной концерт. На сей раз квакающее сопровождение молчало, и слаженное пение пернатых было на диво мелодичным.

— Ты что-то хотела сказать еще? — осторожно поинтересовалась Элька у новой подруги, видя ее замешательство.

— Хотела, — решившись, ответила Мири и, помолчав минутку, будто подыскивая слова, заговорила: — Ты уже знаешь, что я не только целительница, но и эмпатка, и мой дар довольно силен.

— Да, Лукас говорил нам об этом тогда, ночью, когда тебе приснился кошмар, а потом ты сама об этом упомянула, — вставила Элька.

— Я стараюсь поддерживать свои способности в дремлющем состоянии, так, чтобы воспринимать только общий настрой существ, находящихся рядом. Это помогает не испытывать лишней боли, — продолжила эльфийка.

— Боли? — встревоженно нахмурилась Элька, осторожно касаясь рукой запястья Мирей.

— Да, например, физическую чувствовать полезно: когда я занимаюсь целительством, непременно приходится пропускать часть ее через себя. Ведь зная, где и что у пациента болит, ощущая его боль, как свою, помочь гораздо легче. За эту грань дара я благодарна Ирилии, — принялась объяснять жрица то, что было для нее прописной истиной, усвоенной еще в первые дни ученичества. — Но сильные эмоции, терзающие людей: гнев, ярость, боль, раздражение, обида, похоть, злоба, зависть, стыд — зачастую воспринимаются даже тогда, когда я совсем не хочу этого и стараюсь закрыться. Они выплескиваются и бьют по моему сознанию, причиняя настоящую боль. В душах многих существ таится столько грязи и зла…

— Ой, Мири, — посочувствовала подруге Элька.

— И сегодня за завтраком, когда Рэнд говорил с Галом, я едва вынесла, — прошептала Мирей, скользя невидящим взглядом по великолепию сада. — Рэнд досадовал, был оскорблен, раздражен, взвинчен, но Эсгал… Элька, ему было так отчаянно больно, мне редко доводилось чувствовать себя хуже, несмотря на то что я полностью не раскрывалась. Может, это тоже последствия клятвы команды, но даже на исповедях в храме Ирилии такого никогда не бывало. Меня едва не затянуло в этот омут, а в виски словно по кинжалу вонзили, только сейчас перестало саднить.

— Галу стало больно после того, как Рэнд начал говорить о его идеальных рыцарских качествах и чести? — задумчиво полуспросила-полуконстатировала Элька, отстраненно разглядывая куст с какими-то ярко-лиловыми цветами, буйно разросшийся у тропинки.

— Именно так, — подтвердила Мирей, снова невольно касаясь висков, будто заново переживала боль Гала.

— Надо же. Что же он такого натворил, что перестал считать себя заслуживающим уважения благородным воином? Не тем концом на какой-нибудь важной церемонии меч повернул или пролил чай на парадное одеяние наставника?

— Не знаю, нет, это не шутки. Все гораздо серьезнее, — медленно ответила эльфийка. — Если мужчина, сделавший искусство войны своим ремеслом, думает, что сотворил нечто, лишившее его не только собственного уважения и чести, но даже надежды на их восстановление, я боюсь даже предположить, что именно он совершил. К счастью, я не читаю мыслей. Знаю только, что неосторожные слова Рэнда вызвали у Гала неистовую боль, горечь потерь, вину, стыд и ярость одновременно.

— Будь он последним подонком, маньяком с руками по локоть в крови, его не выбрали бы Силы для работы на Совет богов. Все равно, что бы он ни сотворил раньше, это в прошлом. А сейчас он — член команды, и более достойного и надежного человека я прежде не встречала. У каждого есть право на тайны. Хотя мне кажется, рано или поздно мы непременно обо всем узнаем, — заключила Элька, успокаивая подругу. — Но я благодарна тебе, Мири, за то, что ты мне это рассказала сейчас. Случись что, мы будем готовы поддержать Гала.

— Мне обязательно нужно было с кем-нибудь поделиться, — вздохнула эльфийка, нежно отводя рукой ветку дерева, чтобы пройти на полянку к делянкам трав, и снова прошептала: — Такая боль! Может, мы должны вести себя с Галом как-то по-другому, бережнее?

— Ну уж нет, нечего взрослому мужчине копаться в грехах прошлого, растравляя душу, — категорично заявила Элька, тряхнув головой. — Я ему такую жизнь устрою, не до ковыряния в собственных язвах станет.

— Ты сможешь, — убежденно кивнула Мирей и ясно улыбнулась, одобряя тактику поведения подруги и немного завидуя ей. Эльфийке тоже хотелось бы быть такой остроумной, заводной и легкой, как Элька. Несмотря на все ее насмешки, в обществе девушки становилось до странного светло и весело.

— А теперь расскажи мне что-нибудь об этих растениях, — потребовала Элька, кивнув на заросли целебных трав и доставая блокнот с авторучкой.

— Охотно, — оживилась Мирей и, показывая на темно-изумрудный кустик с мелкими звездчатыми серебристыми цветками, начала: — Это эльдрина по-эльфийски, или звездчатка по-людски. Просторечное название этой травы на любом из языков — живица. Свежий сок растения способен исцелить самую страшную рану, нанесенную даже колдовским оружием…

Мири вдохновенно рассказывала о своих любимых травах, Элька добросовестно внимала, стараясь запомнить хоть что-то. Хорошо еще, что урок проходил с использованием растущего на грядках наглядного материала, иначе бы она уже давным-давно безнадежно запуталась в дебрях перечислений ценных свойств растений и их причудливых названиях. Ей вскоре начало казаться, что вернулись добрые старые институтские времена и она снова находится на полевой практике, изучает растительное сообщество луга.

— Эта стелющаяся по земле плеть с листочками в форме наконечников стрелы — лагоста, или стрелист, — вещала Мирей, поглаживая листочки, а Элька прилежно конспектировала. — Его запах отгоняет насекомых, а отвар цветков помогает при простуде. А это плеор, или попросту — следок, невзрачное, но очень полезное растение, — принялась объяснять Мирей, указывая рукой на широкие зеленые листья с продольными прожилками. — Его сок и свежие листья останавливают кровь и снимают воспаление.