Джон Пристли - 31 июня

– Я попрошу моего аптекаря прислать глюконат кальция и витамин «Д» в таблетках – пусть принимает три раза в день. Приготовим микстуру с уротропином, хинной кислотой и теобромином… принимать два раза в день. Хорошо ещё микстуру с бромом – на ночь и утром. Не злоупотреблять алкоголем и поменьше углеводов.

– Ясно, Сэм? Ну, доктор, блеск! Попали в самую точку! Огромное вам спасибо!

– Рад быть полезным, – ответствовал доктор Джарвис. – Всего доброго, джентльмены. – И он вышел, чтобы быть полезным где-нибудь в другом месте.

– Он всё наладит, – сказал Диммок. – Готов держать пари, Сэм, через день-другой никаких видений и в помине не будет.

– Да я не против видений. Наоборот.

– Но ведь вы же знаете, чем кончают люди, которые видят то, чего не видят другие?

– Знаю, – ответил Сэм. – Они попадают в Национальную галерею [1].

Диммок принялся перебирать бумаги у себя на столе.

– Нет, я хочу сказать, те, которые думают, будто сегодня тридцать первое июня… вы меня сперва озадачили, Сэм, не скрою… и те, которые ни с того ни с сего начинают расспрашивать про красно-жёлтых карликов – штаны в обтяжку. – Он говорил, не поднимая глаз от стола. А если бы он их поднял, то увидел бы, что карлик Грумет, в красно-жёлтом камзоле и штанах в обтяжку, появился в его кабинете, но только не из-за двери, а скорей всего вылез из шкафа. – Ведь здравый смысл вам говорит, что никаких красно-жёлтых карликов здесь нет… да и на что они нам, ума не приложу!.. И что всё это одно воображение…

Тут Сэм прервал его.

– Тс-с! – прошипел он, указывая на карлика, который уморительно кривлялся, скалил зубы и тыкал пальцем в его сторону.

– Мать честная! – заревел Диммок. – Эй… ты!

Помахав напоследовк Сэму, карлик с озорной ухмылкой схватил рисунок и чулки, опрометью бросился к шкафу, юркнул в него и исчез.

– Он утащил мой рисунок, – сердито сказал Сэм. – Эй! Эй!

– Держи его! – закричал Диммок, выскочив из-за стола. – Держи!

Они настежь распахнули дверцы шкафа, но там были только тесные ряды книг и папок с бумагами, а карлик исчез бесследно. Диммок растерянно посмотрел на Сэма.

– Отсюда он не мог улизнуть.

– Нет, мог. И улизнул. Думаю, что он и вошёл через этот шкаф.

– Хватит, Сэм, – сказал Диммок с раздражением. – У меня уже и так голова кругом пошла.

Он стал давить на кнопки звонков у себя на столе, и в кабинете снова появились Энн и Фил. На их лицах была написана тревога.

– Я ухожу, – твёрдо объявил Сэм. – И сегодня, тридцать первого июня – да, да, тридцать первого! – возвращаться не намерен.

– Что?.. Вы домой, Сэм? – спросил Диммок.

– Нет, в заведение по соседству – знаете, «Вороной конь» на Пикок-плейс… пока доберусь, его как раз откроют. И будь я на вашем месте – на вашем, Д.Д., и на вашем, Энн и Фил, – я б махнул рукой на работу. Сегодня дурной день.

И Сэм выбежал из кабинета.

– Д.Д., – начала Энн укоризненно, – не надо было его отпускать, пока мы не решили окончательно насчёт «Прекрасной дамы». Где его рисунок? – Она огляделась по сторонам. – Смотрите-ка, Д.Д., он, должно быть, унёс его.

– Нет, не унёс.

– Но его нет, Д.Д., значит, кто-то его унёс.

Фил скривил губы в бледном подобии усмешки.

– Может быть, красно-жёлтый карлик, лапочка.

Диммок не обращал на них никакого внимания.

– Пегги, принесите мне две таблетки аспирина и стакан воды.

– Брось паясничать, Фил, – сказала Энн строго. – Это дело, а не игрушки, Д.Д., унёс кто-нибудь рисунок?

– Да. – Диммок говорил очень медленно, с трудом выдавливая слова и тяжело дыша. – Красно-жёлтый карлик. Схватил его и нырнул вон в тот шкаф.

Энн улыбнулась, но в улыбке её был укор.

– Ну, Д.Д., пожалуйста…

Последовал взрыв.

– Говорю вам, – во всю мочь заорал Диммок, – красно-жёлтый карлик уволок этот рисунок! Он нырнул… ах, чтоб тебе! – Опять загрохотали пневматические дрели, и Диммок, разом онемев, в ярости отшвырнул бумаги и забарабанил пальцами по столу.

В Ковровом покое замка короля Мелиота сидели Мелисента и Нинет, делая вид, будто слушают игру Лэмисона на лютне. (А где же Элисон? Уж не спешит ли, в образе секретарши Пегги, к Диммоку с двумя таблетками аспирина и стаканом воды?) Лэмисон закончил свой номер замысловатым аккордом и несколькими фальшивыми нотами, потом встал и поклонился.

– Благодарю вас, Лэмисон, – снисходительно промолвила Мелисента. – Очень мило… но мы, к сожалению, не в духе. Можете идти.

Нинет бросила на него суровый взгляд.

– И постарайтесь выучить «Чёрный рыцарь взял моё сердце в полон».

Едва Лэмисон вышел, Мелисента сказала капризно:

– Кому он нужен, этот «Чёрный рыцарь»? Или любого другого цвета, какого хотите! До смерти надоели рыцари!

– Я и сама миллион раз это говорила.

– И вечно этот дурацкий лязг, гром, звон! Вечно им то пристёгивают что-нибудь, то отстёгивают. Чушь какая!

– И не говорите, – сказала Нинет. – Я себе все ногти обломала, когда помогала расстёгивать сэра Мариса на Астолатском турнире. А потом он целый день говорил про геральдику, всё говорил и говорил, и всё про геральдику – я чуть не взвыла! Нет, мне куда больше нравятся чародеи.

– Ну, чародеи-то всем нравятся, Нинет, дорогая моя.

– Нет, я хочу сказать – профессионалы, настоящие волшебники.

Мелисента поморщилась.

– Они все такие старые…

– Да, но искусный волшебник, если очень его попросить, будет выглядеть на столько лет, на сколько вы захотите.

– Я знаю… И всё-таки я бы чувствовала, что на самом деле он старый и плесенью припахивает…

– Вы только об одном и думаете – о своём Сэме.

– Всё твержу себе, что не надо думать, – грустно сказала Мелисента. – Вчера было так чудесно! А сегодня… что там могло случиться?

– Нельзя ждать событий – надо самим их устраивать, – объявила Нинет.

– Но с моей помощью, сударыни, не так ли? К вашим услугам, высокороднейшая принцесса.

Тот, кто произнёс эти слова, стоял перед ними, возникнув, по-видимому, из пустоты. Он был высок и хорош собой, в весьма, однако, зловещем стиле – нос у него был длинный, острый, усы и бородка иссиня-чёрные. На нём было роскошное, колдовское облачение со знаками зодиака, вышитыми золотой и серебряной канителью. У него был тот слишком тщательный выговор, который на любом языке звучит несколько по-иностранному.

– Магистр Мальгрим, – произнесла Мелисента в истинно королевской манере, – вы не должны были появляться так внезапно. Мы не давали вам на то своего соизволения. Нинет, это магистр Мальгрим, новый волшебник, он прибыл от короля Марка. Леди Нинет.

Он поклонился, и Нинет ответила ему улыбкой.

– Как вы это сделали, магистр Мальгрим?

– Очень просто: я был невидим, – сказал он любезно-снисходительным тоном. – Метод простой и быстрый, принят теперь почти повсеместно. В наше время только уж очень старомодные волшебники и маги по-прежнему предпочитают превращения. Например, мой дядя. Он непременно желал меня сопровождать, но решил войти в замок и подняться сюда в обличье бурой крысы… Кажется, его ещё нет? Ну что ж, это подтверждает мою точку зрения… Метод рискованный, медленный и примитивный.