Анна Котова - Кровавой бани не будет

"Брунгильда". Императорская каюта. Свет приглушен. Кайзер лежит в постели, ему плохо. Возле постели стоят встревоженные адмиралы Миттельмайер, Мюллер и Меклингер. Включается комм.

Дежурный офицер с экрана:

— Ваше превосходительство, у нашего борта ошвартовался десантный бот "История".

Миттельмайер, обеспокоенно:

— Это месть за Яна Вэньли!

Меклингер:

— Или намек на их историческую правоту.

Кайзер, слабым голосом:

— Что там такое?

Миттельмайер:

— Кажется, история берет нас штурмом.

Кайзер:

— Ну так встретьте ее как подобает и покажите ей, кто в этой галактике ее делает…

Меклингер:

— Боюсь, сейчас тут может начаться кровавая баня.

Миттельмайер:

— Мы можем лишь подчиниться воле кайзера.

Мюллер склоняет голову.

Меклингер:

— Секундочку. У меня есть план подобающей встречи.

Кайзер, слабым голосом:

— Что там?

Миттельмайер:

— Предлагаю положиться на адмирала Меклингера, ваше величество. У него есть план.

Кайзер:

— Он им задаст?

Меклингер:

— Не волнуйтесь, ваше величество, еще как задам.

Кайзер, закрывая глаза:

— Хорошо.

Трюм "Брунгильды". Проплавляя борт, вдвигается чудовищная сталепластовая труба, из нее выпрыгивают изерлонские штурмовики в полной боевой выкладке. Сверкают в свете люминесцентных ламп лезвия топоров.

Один из нападающих поднимает забрало.

У постели кайзера.

Мюллер:

— Я узнал его. Это Юлиан Минц, наследник Яна Вэньли.

Меклингер, кивая самому себе:

— Превосходно. Все идет даже лучше, чем я ожидал.

Подносит к губам микрофон, тихо командует:

— Начали.

И, переключившись на громкую связь:

— Здравствуйте, лейтенант Минц. С вами говорит генерал-адмирал Эрнст Меклингер, вы, вероятно, меня помните, мы с вами беседовали однажды. Рады приветствовать вашу делегацию на борту нашего флагмана. Музыканты, туш!

Откуда-то из недр "Брунгильды" ударяют тарелки, вступает духовой оркестр. Действительно, туш.

Из ближайших коридоров выбегают имперские солдаты в белых фартучках поверх мундиров. Если приглядеться, можно заметить, что это казенные полотенца, но никто не приглядывается. Они катят перед собой сервировочные столики, уставленные бокалами и бутылками шампанского.

— Огонь! — командует Меклингер.

В переборки залпом ударяют пробки.

Комната кайзера.

Кайзер, открывая глаза:

— Вы с ума сошли — стрелять? У них же зефир-частицы!

Миттельмайер:

— Не волнуйтесь, ваше величество, Меклингер все учел.

Кайзер:

— Если господин Минц дойдет до этой комнаты, я, так и быть, с ним поговорю.

Миттельмайер:

— Вас понял. Никого, кроме лейтенанта Минца, к его величеству не пускать!

Трюм "Брунгильды".

Шенкопф:

— Это какая-то подлая имперская ловушка, достойная Оберштайна.

Меклингер, по громкой связи:

— Можете проверить, флот-адмирала Оберштайна здесь нет.

Шенкопф, перехватывая топор, грозно:

— И проверю!

После паузы, мечтательно:

— И если я найду Оберштайна, я ему глазки-то повыколупываю…

Юлиан Минц:

— Отставить, генерал. Во-первых, у Оберштайна есть запасные, а во-вторых, адмирал Меклингер — человек чести, и вы это прекрасно помните, мы же имели с ним дело.

Шенкопф:

— Слушаюсь, младший лейтенант.

Имперские военные:

— Упс.

Юлиан Минц:

— Ваше превосходительство адмирал Меклингер, вы меня слышите? Не могли бы вы проводить меня к его величеству?

Меклингер, по громкой связи:

— Разумеется, господин главнокомандующий.

Имперские военные:

— Ааа, вон оно что. Надо же.

Меклингер:

— Но мне хотелось бы, чтобы вы выпили за встречу.

Шенкопф:

— Это какая-то очень коварная ловушка.

Юлиан Минц:

— Только немножко.

Перед ним возникает лично Гюнтер Кисслинг с огромным бокалом:

— Порция, достойная главнокомандующего, герр Минц.

В комнате кайзера.

Миттельмайер, глядя на экран, обращается к Меклингеру:

— Он же совсем ребенок, нехорошо…

Меклингер:

— Его величество сказал: "если он дойдет"… Я должен создать вражескому главнокомандующему трудности.

В трюме.

Из-за плеча Юлиана выдвигается энсин Машенго. Берет из рук Кисслинга бокал.

— Благодарю, сэр.

Кисслинг:

— Вы кто такой?!

Машенго:

— Охрана, сэр. А вы?

Кисслинг:

— Ха, и я — охрана… тебя как зовут? Луис? давай еще налью.

Юлиан Минц:

— Энсин Машенго, за встречу с коллегой выпьете позже. Нам нужно дойти до кайзера.

Шенкопф, перехватывая топор:

— Я с вами, сэр!

Юлиан Минц:

— Генерал, оставайтесь прикрывать отход. Я доверяю господину Меклингеру, но не до такой же степени.

Шенкопф:

— Возьмите с собой пяток розенриттеров на всякий случай.

Юлиан Минц:

— Охотно. Идем, парни.

В комнате кайзера.

Кайзер, открывая глаза:

— Ну что там этот Минц?

Миттельмайер, глядя на экран, где Юлиан Минц с трудом пробивается через толпу имперских военных, сбежавшихся поглазеть на главнокомандующего в чине младшего лейтенанта:

— Продвигается сюда, ваше величество.

Кайзер:

— С трудом?

Миттельмайер:

— Еще с каким, ваше величество.

Кайзер:

— Дойдет?

Миттельмайер:

— Уверен, что дойдет. Но не раньше чем через полчаса.

Кайзер:

— Эмиля ко мне. Пусть подаст парадный мундир.

Коридоры "Брунгильды". Юлиан Минц, Луис Машенго и пятеро розенриттеров идут по коридору. Из-за углов выскакивают имперские военные с шампанским, расставленные Меклингером в стратегически важных пунктах на всем пути следования.

— А теперь за удачу на переговорах, господин главнокомандующий!

Юлиан берет бокал, отпивает, передает остальное Машенго.

Машенго, философски:

— Человек должен принимать свою судьбу. За удачу, сэр.

Кабинет кайзера. Его величество в полной парадной форме сидит в кресле, изящно закинув ногу на ногу, если не знать, ни за что не догадаешься, что он плохо себя чувствует.

Распахивается дверь, покачиваясь, стоит на пороге Юлиан Минц, опираясь на топор.

— Зд… дравствуйте, ваше величество.

Миттельмайер делает движение навстречу.

Кайзер:

— Нет уж. Пусть дойдет сам.

Миттельмайер, себе под нос:

— Все-таки споили ребенка. Как он будет вести переговоры?

Юлиан Минц, собрав всю свою волю, выпрямляет спину и идет вперед.

Меклингер, глядя на экран, где розенриттеры и имперские военные нестройным хором выводят старинную рейховскую песню:

— И обратите внимание, противник практически полностью уничтожен.

Мюллер кивает.

Изерлон. Катерозе фон Кройцер, стиснув пальцы, чтобы не дрожали, с тревогой слушает новости.

Заключено перемирие. Юлиан Минц возвращается с переговоров с триумфом.