Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Модель событий

— Это другое лекарство, хорошее. Когда себе верен — нормально. Значит, слушаешься не чужого приказа, а своего сердца.

— К слову о сердце... Галина с Мариной тебя очень ждут, говорят, что-то у них с бухгалтерией на компьютере творится неладное. Обещали тебе сердце вырезать, если до обеда всё не починишь.

— Вот же сердцеедки! А Гумир у нас что?

— А Гумир у нас поужинал и спит уже. Его теперь до самого вечера не добудишься, — доверительно сообщила Наташа. — Кажется, твоё колесо обозрения вот-вот коснётся земли. Так что желаю удачи.

В Тринадцатой редакции существовало неписаное правило: все дела, за которые никто не хочет браться, передавать безотказному Шурику. А иногда выходило и вовсе некрасиво: Шурик делал предварительную работу, выяснял, что и как, находил все зацепки, после чего дело — внезапно ставшее привлекательным и лёгким — у него перехватывал кто-то из коллег. Под видом дружеской заботы: «Ты и так уже умаялся с этим, отдохни теперь, а я поработаю!» При этом Шурик всё принимал за чистую монету и даже был благодарен. На этот раз общим голосованием было решено, что дело вундеркинда тоже можно передать Шурику. Мало того что оно непонятное и запутанное, так Денис с Константином Петровичем ещё и утверждают, что «мальчика, говорящего басом» — для его же блага, — надо оставить в покое и ловить на него, как на живца, заезжих шемоборов. Если они по какой-то причине успеют исполнить его желание первыми — не беда. Такого совсем не жалко. К тому же он курит, укорачивает свою жизнь, поэтому скоро и так отбросит коньки. Шурик тактично посмеялся и обратил весь разговор в шутку, хотя эти двое, кажется, и не думали шутить. Вчера вечером, придя домой, Шурик честно пытался вспомнить хотя бы одно выступление «мальчика, говорящего басом», — и не сумел. В детстве он всё время проводил во дворе, и даже мультики смотрел без особого удовольствия, а только лишь для того, чтобы потом было что обсудить с ребятами. Старший брат, который помнил всё, что случалось с ними в детстве, заявил, что басовитый мальчишка был, точно, и это не розыгрыш, и что его даже вроде не так давно показывали по телевизору. «Две недели назад, в выходные. Точно, мы с женой как раз к её родителям ездили, а у них телевизор работает круглые сутки».

Уже через полчаса Шурик нашёл этот сюжет в Интернете и десять раз просмотрел минутный ролик, чтобы запомнить клиента в лицо. Звали его Александр — тёзка, стало быть, Александр Орехов. К сожалению, другой полезной информации из видеосюжета извлечь не удалось: Александр Орехов делился с корреспондентом своим мнением по поводу уплотнительной застройки какого-то района.

Ещё через пару часов Шурик был почти своим парнем на форуме любителей старых телепередач, поддерживал беседу сразу в десятке тем и одновременно, при помощи личных сообщений, договаривался о встрече с коллекционером, обещавшим принести ему полную подборку оцифрованных видеозаписей «мальчика, говорящего басом».

Утром, предупредив Дениса о том, что он задержится по «обстоятельствам, связанным со вчерашним делом», Шурик побежал к месту встречи. Опоздал, естественно. Когда он на всех парусах вылетел из метро Нарвская, бедняга-коллекционер уже, кажется, отчаялся.

— Я решил, что вы вообще не придёте, — озвучил он свои опасения, — даже подумал, что это розыгрыш. Скажите честно — зачем вам эти старые, замшелые передачи?

Шурик вздрогнул: неужели собеседник читает по его лицу, как по открытой книге?

— Брат просил. Вспомнить старые деньки, — неуверенно брякнул он.

— А чего он сам не приехал? Я бы ему рассказал какие-нибудь интересные истории об этих передачах.

— Брат на работе, это я сумел сбежать. А что за истории? Я с удовольствием их послушаю.

— А вам это интересно или вы из вежливости? — с подозрением спросил коллекционер.

— Да нет, какая там вежливость. Действительно любопытно стало, брат так интересно рассказывал.

— Правильно, вы же молодой совсем. Ничего не видели. И меня, наверное, не узнали.

Шурик в ужасе уставился на своего собеседника: ну точно, это был он самый. Александр Орехов, носитель желания, мальчик, говорящий басом, вундеркинд с бессмысленными способностями. И то верно — кто ещё будет хранить у себя дома оцифрованные видеопередачи с такой стариной?

— Я... молодо выгляжу, — пробормотал Шурик. — Но наверное, да, конечно. А меня тоже Александром зовут.

— Я вообще предпочитаю, чтобы меня называли Аликом, — предупредил вундеркинд.

— А я — чтобы меня Шуриком. Пойдёмте где-нибудь сядем?

— А вы угостите? У меня денег при себе нет. А все окрестные едальни меня знают как облупленного, в долг не кормят, хоть я и знаменитость. А знаменитость, если честно, сегодня даже не завтракала.

— Вот здорово — я тоже!

«Постарайтесь по возможности не тратить деньги на представительские расходы. Если носитель требует, чтобы вы встречались с ним в театре или в ресторане, делайте всё возможное, чтобы для вас это было бесплатно!» — любил повторять Константин Петрович. Сейчас выходило так, что Шурик нарушает этот завет дважды: не только сам наворачивает пирожные с горячим шоколадом, но ещё и Вундеркинда кормит блинами со сметаной.

Оказалось, что Алик Орехов вечно сидит без денег и питается только милостью своих родителей. Эх, родители! И угораздило же их тогда услышать, как он передразнивает пьяницу соседа. Сначала — районный смотр самодеятельности, где его заметил дядька из телевизора, потом — всесоюзная слава, потом — забвение.

— Очень, знаете ли, хочется быть нормальным человеком и заниматься нормальным делом, — вздохнул Алик.

— Вы, кстати, не знаете, зачем я всё это вам рассказываю?

— Потому что мне интересно. И я внимательно слушаю.

— Вы не журналист часом? Я тут распинаюсь, а у вас, может, диктофон за пазухой.

— Да нет у меня никакого диктофона. Обыскивать будете или поверите на слово?

— Если нет диктофона, это ещё хуже. Потом открываешь газету и читаешь о себе полную чушь: то, что человек запомнил, переврал, приукрасил. А мне потом с родителями разбираться.

— А почему вы до сих пор зависите от родителей?

— Вот это уж вам совсем ни к чему знать.

— Почему же? Хотите, я взамен расскажу что-нибудь про себя?

— А кому интересно что-нибудь про вас? Вы что же, звезда? Знаменитость? Тайный агент на задании?

— Как знать, — загадочно закатил глаза Шурик.

— Бросьте, обычный вы парень, студент, бездельник, я насквозь вас вижу. Может быть, журналистикой балуетесь? Вам что заказали? «Шокирующие подробности из личной жизни» или «Мутант на свободе»?

Другой бы на месте Шурика давно обиделся. Шурик же поставил себя на место собеседника: его, видимо, действительно достают журналисты, причём не самые профессиональные. Ну какому профессионалу, если смотреть правде в глаза, нужен этот подбитый пилот?