Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

Наклонившись вперед, я со смешком ответил:

— Как же, один оруженосец сочинил про меня пару лимериков… не совсем приличного содержания.

— Заткнись! — рявкнул Тэсит. — Это вопрос риторический! Так неужто же ты, Энтипи, предпочтешь его мне? Одаришь его своим расположением… Его?! Того, по чьей вине ты претерпела все несчастья, о которых сейчас говорила?

— О чем это ты? — строго спросила она.

Я не рискнул вмешаться в ход их беседы, как мне ни хотелось вставить хоть несколько слов… Судя по виду Тэсита, он вполне способен был отсечь мне голову одним взмахом меча, если б я на свое несчастье привлек сейчас его внимание к моей скромной персоне. И он все ей рассказал. Как череда эпических подвигов в конечном итоге привела его к месту возрождения из пепла легендарного феникса. С каким восторгом он наблюдал за самовозгоранием прежней особи и появлением на свет новой. Как он собрался было совершить самое великое из своих деяний… но был остановлен подлым и коварным Невпопадом. Как его феникс оказался похищен, а сам он был повержен и покалечен мной, его бывшим другом, напавшим на него, безоружного, когда он меньше всего этого ожидал…

Короче, он рассказал ей всю правду.

Энтипи слушала его с напряженным вниманием. Она ловила каждое его слово, изредка кивая. Когда Тэсит умолк, она некоторое время сидела, не произнося ни одного звука, с непроницаемым выражением на лице, и искоса поглядывала то на меня, то на него, потом снова на меня… А после вздохнула и мягко проговорила:

— Тэсит…

— Да, любовь моя.

— То, что ты здесь нам рассказал, — тут в голосе ее зазвучал металл, — самая бессовестная клевета, какую я когда-либо слыхала.

— К-клевета?! — Тэсит отказывался верить своим ушам. Нет, в самом деле, он решил, что слух его подводит.

— Как ты смеешь, — продолжала отчитывать его принцесса, — пытаться переложить собственную вину, собственную несостоятельность на плечи отважного и честного Невпопада?

— Несостоятельность?! Переложить вину?! — Не помня себя от злости, взревел Тэсит. Ярость настолько затмила его разум, что он способен был лишь тупо повторять ее слова, не находя собственных.

— Невпопад сумел разыскать феникса, которого ты, без сомнения, упустил… а потом он, рискуя собой, спас меня от гарпов, заботился обо мне все эти долгие месяцы… И после всего этого у тебя повернулся язык обвинить доблестного оруженосца…

«О боги, мне все же удалось… У меня получилось… перетянуть одеяло на себя».

— … в том, что он коварно напал на тебя, чтобы заступить твое место и похитить твою славу!

— Но именно это он и сделал! В точности так все и было!

— А тебе не приходило в голову, Тэсит, что, быть может, не стоило придавать этой твоей славе такое уж большое значение? И действовать следовало не ради нее как таковой, а во имя каких-то других целей?

Губы его дрогнули. При этом до меня долетел странноватый звук — негромкий щелчок. Это он челюстью двинул, чтобы придать ей более или менее нормальное положение. Я так думаю, клацающий звук издали соприкоснувшиеся между собой верхние и нижние зубы. Только так он был способен худо-бедно произносить звуки и складывать их в слова.

— Не ради… моей славы? — В голосе его слышалось искреннее изумление. — Но что же может быть превыше нее? Я ее заслужил! Я столько лишений претерпел, столько раз рисковал жизнью, столького в итоге достиг! А чего мне стоило выследить феникса, который собирался самовозгореться и возродиться из пепла? Он непременно должен был стать участником моего самого грандиозного, самого героического деяния! Но его у меня украл этот… этот урод проклятый! Это ничтожество! Ты хочешь, чтобы я существовал в мире, где нет признания заслугам, самопожертвованию, где не существует веры в героический идеал, но где двуличие и коварство бывают вознаграждены самой щедрой мерой, а в выигрыше неизменно оказывается тот, кто проворнее всех гонится за собственной выгодой. Это мир несправедливости! Я отказываюсь жить в нем!

— Ты всего лишь дал схематичное описание реальной жизни в человеческом сообществе, — подал голос я.

Челюсть Тэсита съехала на сторону, что наверняка причинило ему боль. Подвигав ею, чтобы придать нужное положение, он напыщенно произнес:

— Я отказываюсь принимать этот мир. По… скажи ей. Расскажи все как было. Тебе она поверит.

— Ты, никак, хочешь, чтобы Невпопад признал, будто разделяет твой искаженный взгляд на вещи? — презрительно скривившись, спросила Энтипи.

— Напротив, это единственно верный взгляд на мир, — устало возразил Тэсит. — Невпопад! — Он повернулся ко мне с побелевшим от злости лицом. Его глаз метал молнии. Вид у Тэсита был просто безумный, клянусь. — Скажи ей… Если тебе дорога жизнь, скажи ей правду!

«Как бы не так, — подумал я. — Моя игра еще отнюдь не кончена, нет. Если как следует все обдумать, бросить кости хитроумным манером, они лягут так, как мне нужно».

Видите ли, я постепенно пришел к убеждению, что Тэсит вовсе не собирался меня убивать. Это было не в его духе. Попугать, пригрозив расправой, заставить меня поступить так, как ему хотелось, вывести на чистую воду, выставить трусом и негодяем в глазах Энтипи — вот к чему он, собственно говоря, стремился. Нет, тот Тэсит, который был мне очень знаком, просто не смог бы хладнокровно зарезать человека. А ведь Тэсит, несмотря на все его занудство, был и остался настоящим героем. Герои же только врагов побеждают, они не совершают злодейских убийств…

А это означало, что за свою шкуру я мог не беспокоиться. Из чего, в свою очередь, следовало, что я вполне могу не играть по его правилам, если мне этого не захочется.

Но для начала я решил повести себя дипломатично.

— Мне искренне жаль, — я это произнес с притворным смирением, — что взгляды Тэсита на жизнь… таковы, какой эта жизнь ему представляется. — Высказав столь глубокомысленное замечание, я откинулся на свое соломенное ложе и затих.

— Какого черта это, по-твоему, должно означать?! — взорвался Тэсит. Именно на такую реакцию с его стороны я и рассчитывал. Мне прежде всего хотелось вывести его из себя. — Тебя послушать, так я просто умалишенный какой-то!

— Не представляю, кому могла бы прийти в голову такая вздорная мысль? — насмешливо вставила принцесса.

Тэсит снова повернулся ко мне и произнес с надрывом и мольбой:

— Невпопад, в конце концов, оставим в стороне твою жизнь…

Я поспешно его перебил:

— Вот уж к чему я никогда не был склонен!

Но Тэсит продолжал, словно не слыша меня:

— Главное в том, что мы оба знаем правду. Лгать принцессе — значит оказывать ей скверную услугу. Неужто же ты на это пойдешь ради своих сиюминутных мелочных интересов? Она заслуживает того, чтобы знать правду. Она заслуживает, чтобы рядом находился тот, кто назначен для этого судьбой. Она заслуживает…